– Во, блин, дает! Это из-за того, что ты ко мне флюорографию приезжала делать? Вроде как. Совсем очумел от ревности. А почему в Питер?
– Оказия подвернулась. Пойдем в комнату, не будем мешать Аленке спокойно познавать и осмысливать факты необъяснимого.
– Ты имеешь в виду бегство Ефимова?
– Я имею в виду телепередачу. Следуй за мной. Сейчас все подробно расскажу.
Подхватив свернувшуюся калачиком Плюшку, я направилась в комнату, уверенная в том, что подруга в своих мягких тапках идет следом. Но она замешкалась – оделяла Алену конфетами, оставшимися в рабочем кабинете после опробирования нового чайника. Я едва смогла подавить раздражение и, расположившись в кресле, успокоила себя красочным видением – будто тащу упирающуюся подругу из кухни на аркане. Руки у нее были связаны ее любимым шарфом, а карманы халата полны теми самыми конфетами, которые она только что метала на столе перед дочерью. Мы еще не миновали середину холла, как она с довольной улыбкой показалась на пороге комнаты со словами:
– В нашем возрасте надо беречь зубы от сладкого – нечем будет огрызаться! Но это ограничение не распространяется на сок. Я полпакета принесла. Надо же, как вам повезло с Димкиной командировкой! А у меня руки связаны…
Я невольно открыла рот: на секунду мелькнула недавняя картина, порожденная собственным воображением. И главное, эти мотающиеся концы Наташкиного шарфа, свисающие с ее рук…
– Я поняла одну вещь – нельзя ничего перекусывать перед тем, как готовишь – не важно, завтрак, обед или ужин. Постоянно кажется, если в тебя больше ничего не лезет, не должно лезть и в других.
– Наталья, дай сюда свой мобильник!
– Понятно. Ты тоже сыта по горло, но своей болтовней. Моя уже в голову не лезет. Зачем тебе мобильник?
– Нужен номер телефона, по которому звонила Елизавета. Впрочем, ты его открой, а я тебе продиктую.
– И на фига мне твоя диктовка, если он у меня есть?
– Сейчас поймешь. Открывай!
Наташка недоуменно пожала плечами и занялась кнопками:
– Ну?
Я с торжеством в голосе отбарабанила номер, звонки с которого сегодня обрекли меня на долгую дорогу к родному дому.
– Ну и что? Правильно. Успокоилась?
Подруга фыркнула, спугнув Плюшку, мигом сиганувшую с моих коленей за кресло. Я молчала, следя за постепенно меняющимся выражением лица Натальи. Когда оно стало очень сосредоточенным, у нее вырвалось:
– Фига себе!
– Ни фига!
– Откуда?..
– Оттуда!
– Кто?
– Не помню. Сам голос помню, а его обладателя – нет. Этот номер нам дал заполошный Топорков из пункта обмена валюты. Этим летом обладатель номера интересовался данными погибшего охранника. Так вот: охранник не погиб! Носом чую!
– Он у тебя… не совсем в норме. Ничего? Желательно, чтобы сначала корочка от болячки отпала.
– Не устраивает нос, тогда считай, что проснулась интуиция!
– Это уже серьезнее. И… что это значит?
– Точно пока не знаю, но подозреваю, что все это, в том числе похищение Лидии Петровны Максимовой, связано с деньгами, украденными из обменного пункта.
– Но она положила их в сбербанк только в июле этого года. Где же они были до этого? Гуляли из рук в руки? Честно говоря, мне не очень верится, что Лидия Петровна, зная о происхождении этих денег, рискнула присвоить их. – Наташка потерла виски и пожаловалась: – Что-то «крыша» с места съехала. Уже и не пойму, кто за кем носится. Бандиты, еще одни бандиты, маскирующиеся под ФСБ, Максимовы, Волковы да еще мы – две дурынды с огурцами… И этот оживший охранник! Впрочем, чем он хуже Максимовых? Те воскресли, а ему нельзя? Может, и муж Волковой воскрес?
– Не исключено.
Я нервно поерзала на кресле, и собравшаяся было вернуться на прежнее место Плюшка попятилась.
– А что, если этот субъект и есть муж Таисии? Ир, смотри, какая в этом случае картина вырисовывается: погибший, но не совсем, охранник наверняка был в сговоре с преступниками, совершившими нападение на обменник. Один из нападавших, неудачно раненный этим охранником – ну целился в стену и промазал, был задержан, но главный похититель слинял. Вместе с деньгами. И задержанный, не будь идиотом, ухитрился держать язык за зубами, рассчитывая вернуться с «посиделок» в зоне и зажить красиво. Так же как и охранник. Волков что-то подозревал, вот и сорвался ни свет ни заря из Зарайска – сразу же, как ему позвонило руководство… Нет, что-то он плохо вписывается в мою картину. Пожалуй, царствие ему небесное! Не стоит мужику оживать. И вообще, надо раздумья на утро перенести. Хочешь апельсинового сока? Тут еще капли три осталось. – Наташка призывно потрясла пакетом.
– Спасибо, не надо. – У меня невольно свело скулы. Я вспомнила, кому принадлежал голос! Надо же! Интуиция вела меня верной дорогой. Стараясь говорить спокойно, предложила позвонить госпоже Ивляковой и поздравить ее с обнаружением похищенных вещей. Со слов Листратова, дело производством прекращено. Только вот совершенно не хотелось засвечивать свой номер.
– Что-то я плохо понимаю, зачем нам поздравлять эту дармоедку? Я такую категорию людей на дух не переношу. Жить с нелюбимым человеком ради того, чтобы хорошо жить! Да что ж это за жизнь? Чего в ней хорошего? Надеюсь, я понятно выразилась?
– Каждый сам себе режиссер. Уж будь добра, переговори с ней сама. Я готова прогулять тебя с собакой до телефона-автомата. Главная задача – уговорить Ивлякову на встречу с нами. Я думаю, она должна пригласить нас к себе. Гражданский муж не любит ее отлучек, пасет на строго отведенной территории. И правильно делает. А вдруг во время одной из них она встретит настоящую любовь? Повод у нас с тобой для звонка и встречи с девицей есть – мы знаем, где находятся ее вещи.
– Ага! – Наташка опять потерла виски. – Знаем. У ее родителей. Только, наверное, она это тоже знает, раз получила их назад.
– Наталья! Если она их получила назад, ты ее просто поздравишь и положишь трубку, ясно? – Наташка кивнула. – А если она пошлет тебя куда подальше за издевательство…
– Я туда не пойду! Предложу ей самой туда сбегать. А может, там и встретимся?
Заметив мой сердитый взгляд, подруга приняла беззаботный вид:
– Ну, если ты возражаешь… буду набиваться к ней в гости.
– Только мы в эти «гости» не пойдем, – буркнула я, приведя Наталью в полное смятение. – Нам просто надо выяснить, где она живет. А там будет видно, что дальше делать. Только не кричи – Аленка примчится. У меня пока тоже сумбур в голове, единственное, в чем уверена – это в направлении поиска.
Наташкины брови приобрели форму двускатной крыши, которая постепенно съезжала. Кажется, она и сама отметила это движение.
– Одна полудурка плюс одна полудурка, это что будет? Полная дура или полуумная?
– Нет такого слова «полуумная», есть «полоумная»! – радостно ответила дочь и, перехватив тоскующую у двери Плюшку, уселась с ней на диван. – Это вы о ком?
– Ни о ком, – глуповато улыбнулась Наташка. – Так. Считать учимся. Первый класс помнишь?
– Мы тогда полудурков не складывали, все больше яблоки и другие фрукты, а еще овощи, машины, урожаи…
– Дорогая моя, взрослея, учишься считать в основном деньги. Если их достаточно много – куры не клюют, – считать все остальное нет необходимости. Что касается «полудурков», то я просто отслеживаю связь уровня развития кретинизма с ростом генеалогического дерева в семье одной знакомой.
– Ну, слава Богу! Наконец-то появилась нормальная тема для разговора. Следственные мероприятия переданы в руки профессионалов?
– А як же! – снова улыбнулась Наташка. – Кстати, ты не хочешь составить мне компанию, чтобы прогуляться с собакой? Борис Иванович занят работой, а мне так не хочется тащиться на улицу одной. Кажется, дождь собирается…
– Наталья Николаевна, а нельзя вместо себя мамулю предложить? Правда, она болеет… – Алена с несчастным видом посмотрела на меня.
– Болея, не носятся на службу и… по флюорографиям! – строго заметила подруга. – Ир, подъем! Ничего, разомнешься. Пять минут на сборы.
Мне с трудом удалось сохранить в меру несчастный вид. Тут, главное, не перегнуть палку. Дочь, чего доброго, вспомнит про совесть.
Ровно через пять минут мы встретились с Натальей на площадке у лифта. Без собаки. Чуть раньше с ней ушел гулять Борис.
– Если столкнемся с ним, говори, что идем тебе за хлебом. У нас два батона. Я купила, и Борис постарался.
– В таком случае, могла бы и поделиться. Только хлеб мне не нужен.
– На тебя не угодишь. Тогда не знаю, куда нас несет… О!
Двери вызванного нами лифта раскрылись, и оттуда вихрем вылетела Денька, а следом степенно шагнул импозантный Борис.
– И куда вас несет? – с любопытством спросил он, пытаясь ухватить собаку за ошейник. Хорошо, что не мог в это время видеть наши физиономии.
Пока я мысленно металась в поисках ответа «от Москвы до самых до окраин», а Наташка усиленно уговаривала собаку не забыть помыть лапы, Борис сам нашел вариант ответа:
