за городом, покусали их комары за все голые места, вот и всё! — хохотнул Пётр Иванович. — Руководительница их, Светлана Сергеевна, больше всех возмущалась произошедшим и требовала разобраться. А в чем разбираться-то? Деньги не украдены, выступление состоялось. Перепутали. А кто перепутал?
— Так найдут, — неопределённо ответил Мартин, который абсолютно не желал больше ни в чём разбираться.
— Так чтобы искать виновного, надо, чтобы хоть кто-то пожаловался! — развёл руками Ольшанский. — Тот, кто придумал это, — гений! Ему надо дать титул «Мистер Розыгрыш». От девушек жалобы не поступили, от зрителей — тоже. Думаю, для многих выступление обнажённых девушек гораздо интереснее плясок цыганок в разноцветных юбках. Какие претензии? Никаких. Все остались, в принципе, довольны. А насчёт гостей твоего клуба, так это вообще отдельная история. Слухом земля полнится, хотя всем присутствующим обещали полное инкогнито — никакой прессы. Но так же не бывает! Конечно, в зал просочились под тем или иным видом и журналисты, и блогеры. Так что разные чиновники, которые не имеют права светиться на подобных мероприятиях, должны быть благодарны, что не попали в скандальную хронику. Ну, Яна! Ну, Цветкова! Не перестаю удивляться, честное слово!
— Как ей удалось всё это провернуть и за такой короткий срок организовать? Такое буйство фантазии! — Мартин сдвинул брови, пытаясь казаться рассерженным, но у него ничего не получилось.
— Мне ваши страсти с Цветковой вот где уже сидят! — Пётр Иванович резко провёл ладонью по горлу. — Плохо, что в вашу круговерть всё больше и больше людей вовлекается.
— Но никто не пострадал! — напомнил Мартин. — А как полиция-то про всё это разнюхала?
— Хочешь знать, кто вызвал? — спросил следователь. — Так пассия твоя, прима на все времена — мадам Ольга. Она глаз с тебя не спускала, шпионила всегда и повсюду. Очень ты ее задел за живое, а уж когда она каким-то образом узнала о кольце, которое ты Яне презентовал, то, думаю, ее чуть кондратий не хватил!
Представляю, как она корчилась от злости! Вот кто тебе хотел отомстить и насолить — мадам Федосеенко. Она же присутствовала на твоём мероприятии, и как только запахло жареным, тут же вызвала полицию, чтобы тебе жизнь мёдом не казалась. Как говорится, шерше ля фам — ищите женщину. Извините за мой французский.
— Петя, я тебя очень прошу. Я не знаю наверняка, замешана здесь Яна или нет, мы можем только догадываться и предполагать. Но я даже копать не хочу в этом направлении, ты понимаешь, почему. И если вдруг что-то против нее обнаружится, то я дам любые деньги, найму самого лучшего адвоката, только сделай так, чтобы она оказалась ни при чём, — попросил Мартин и потянулся за сигаретой.
Пётр каждый раз вздрагивал, когда это видел, потому что знал, каких усилий Мартину стоило бросить курить. И вот из-за Яны он курит снова.
— Ничего, что твой бизнес пострадал?
— Я тебя умоляю, Петя.
— Ты боишься, что она скроется со своим князем за границей? — прямо спросил Пётр Иванович.
— Я ничего не боюсь, я сам во многом виноват.
— Но кольцо тебе отдали. Местный следак сейчас расследует, как это кольцо могло оказаться у цыган. Не было ли кражи?
— Довольно странная кража, когда кольцо отдают человеку, который его подарил.
— Я могу вмешаться в вашу, надеюсь, дружескую беседу? — подошёл к ним полный мужчина в дорогом, но несколько старомодном по крою костюме.
— Константин Павлович, проходите! — кивнул Мартин руководителю по культуре, метившему в министры.
— Я уже закончил давать показания, — сказал Константин Павлович, усаживаясь в кресло.
— С вами просто беседовали, — успокоил его следователь.
— Да-да! Вы должны войти в моё положение. Да я и сам не знаю, чем могу быть вам полезен. Я ничего не видел, ничего не знаю, ни в чём не замешан.
— Но хотели увидеть? — не сдержался Пётр Иванович. — Я просто вижу заголовки статей: «В какую сторону дала крен наша культура». Или «В какие дебри работники культуры хотят завести нашу молодёжь».
— Да что вы такое говорите, друзья?! — мгновенно вспотел лоб у Константина Павловича. — Я же ничего не видел! Я должен, просто обязан был увидеть и дать оценку новому шоу. Должность у меня такая, такие должностные обязанности.
— Мы понимаем, — кивнул Пётр Иванович.
— Поверьте мне, Константин Павлович, шоу хотя и эротическое, но вполне безвредное. Просто яркое зрелище, ничего особенного и шокирующего, — посмотрел на него Мартин. — Думаю, вам бы понравилось. А как вам цыгане?
— Цыгане?… — Мужчина сделал многозначительную паузу. — Что ж… Было неплохо. Весело, ярко. Конечно, ничего нового, но я не скучал.
— Значит, вас зацепило?
— Пожалуй, да! И не только мне, всем понравилось! Вы представляете, как старались артисты, если гости в конце кричали «браво»? А ведь в начале цыган приняли весьма скептически, ожидая совсем другого! Я уже дал интервью одному журналисту. Непонятно, как он здесь оказался, но ладно. Он достаточно известен, я с ним знаком. — Нервные движения и суетливая речь выдавали волнение Константина Павловича.
— И на какую тему вы с ним говорили? — Мартина уже забавляла эта ситуация.
— Я понял, что мы зря боимся цыган, их культуры.
— Да что вы? А почему «боимся»? Что в них страшного?
— Ну, есть какая-то настороженность по отношению к ним. А ведь какие люди талантливые и чертовски самобытные! Сегодняшний вечер меня потряс, я просто в восторге от зрелища, — всё больше и больше расходился в восхвалениях ответственный работник. — Я подпишу указ о предоставлении звания заслуженной артистки солистке ансамбля. Она потрясла и голосом, и танцами. Я лично выразил ей благодарность. Симпатичная женщина. Я еще отметил одного цыгана.
