— Здравствуйте, могу я услышать Катю? — спросила я, сообразив, что разговариваю с очередной дочерью доктора.
Поскольку Наталья-Катя все еще пребывала в доме Сергея Долгова, я ничем не рисковала, приглашая ее к телефону.
— Кати нет дома, а кто ее спрашивает? — зачастило веселое создание на другом конце провода.
— Это ее парикмахер, — ответила я. — Катенька записалась ко мне на завтра, а я заболела и хочу узнать, перенести ли визит на следующую неделю или передать ее другому мастеру? Если к другому, то что делать — стричь, красить или то и другое?
— Куда ее еще стричь? — хихикнула девчонка. — И так как после тифа! А насчет покраски не знаю, Катька вроде говорила, что хочет попробовать рыжий, но мама уговаривает ее опять в блондинки, а подружка Верка предлагает покраситься «перьями», так что может получиться что угодно: белый с черным, черный с рыжим, да хоть серо-буро-малиновый! Катька у нас смелая, она однажды в одиннадцатом классе даже «ирокез» себе сделала! Знаете, такой панковский гребень из разноцветных волос?
— Знаю, — сказала я, переваривая услышанное. — Спасибо, извини за беспокойство, я Кате еще перезвоню.
Я положила трубку в карман, осторожно выглянула из-за угла и убедилась, что зеленая машинка стоит на месте.
Итак, что же я выяснила? Вроде много всего, но собрать из разрозненных кусочков целую картину по-прежнему не могу, хоть убей! Ни на один вопрос из тех, которые у меня были, я не ответила, зато нашла новую загадку: каким боком в этой запутанной истории увязла Наташина сестра Катя?
Впрочем, немного подумав, я нашла ответ на этот вопрос. Должно быть, Сергей Долгов желает по-прежнему оставаться в лоне семейства Луковых, причем на законных основаниях, для чего и собирается жениться на очередной дочке профессора. Однако это нисколько не проясняет общей туманной картины…
Неохотно признавая свою сыщицкую несостоятельность, я сокрушенно вздохнула, и в кармане моей шубки отзывчиво звякнул сотовый телефон.
— Ну, наконец-то! — возмущенно заорала мне в ухо Ирка. — Чем ты занимаешься? Почему у тебя домашний телефон все время занят? Я звоню, звоню — а там гудки и гудки!
— Ой, я же поставила его на дозвон и забыла об этом, ушла из дома! — спохватилась я.
И тут же перешла в наступление:
— Между прочим, я тебе хотела дозвониться, а у тебя тоже все время занято!
— Так я же в это время звонила тебе! — захохотала подруга.
— На дорожке утром рано повстречались два барана! — я тоже засмеялась. — А почему ты не позвонила мне на сотовый?
— Звонила, но утром он не отзывался.
— Потому что разрядился!
— А потом разрядился мой! Вот, я его зарядила и теперь звоню.
— Понятно. У тебя какие-то новости?
— Выполняю поручение твоего супруга, — важно сказала подруга. — Колян поутру звонил из Киева мне, потому что не смог дозвониться домой. Сказал, что после обеда они с Масей и Пумбой уже сядут в поезд Киев — Адлер и завтра ночью будут дома. Просил меня напомнить тебе, чтобы ты встретила их с машиной. Лен, а кто такая эта Пумба? Что-то я не помню среди Колиной родни никого с таким именем?
— Это его очень, очень далекий предок, — хохотнула я. — По Дарвину! Как у нас с тобой обезьяна!
— С гранатой? — уточнила Ирка.
И тут я вспомнила о необходимости предостеречь ее на случай, если Антуан в поисках меня доберется до Пионерского.
— Ирка, ты запри двери на все замки и никому не открывай, — велела я. — Лучше даже во двор не выходи.
— Что, даже Томку не кормить? — растерялась подруга.
— Нет, Томку нельзя не кормить, он сбежит со двора и устроит грабеж на большой дороге. — Я немного подумала. — Я знаю, что делать: Томку ты позовешь из окна и выбросишь ему что-нибудь съедобное в форточку! Только форточку эту потом на всякий случай тоже закрой.
— Кто может залезть в форточку? — удивилась Ирка.
— Кто угодно, — проворчала я, вспомнив свои вчерашние приключения.
— Что ты там бормочешь, мне ничего не слышно! Объясни, зачем мне запираться, что случилось? — Ирка явно начала нервничать.
— Не по телефону, ладно? — В очередной раз выглянув из-за угла, я увидела, что зелененькая «япошка» отчаливает от тротуара. — Вечером приеду, все тебе расскажу! Пока!
Не слушая возражений разволновавшейся подруги, я решительно выключила телефон и порысила к особняку. Поздно, машина уже укатила в неизвестном направлении.
— Последняя ниточка оборвалась, — мрачно констатировала я.
В задумчивости я села в первый попавшийся трамвай, не обратив внимания на номер маршрута. Только через пару остановок смекнула, что на «семерке» не доберусь ни к себе домой, ни к Ирке. Зато могу заглянуть на службу к доброму приятелю, капитану Лазарчуку!
Мое расследование зашло в тупик, и искать пути выхода из него мне было как-то неохота, да и некогда: завтра вечером прибудет мое любимое семейство, и я уже не смогу тратить время на игру в частного детектива. Однако оставить все как есть я тоже не могу, уж очень подозрительна вся эта история с похищением верной Пенелопы Луковой. И ведь бомжиху с фальшивой запиской действительно убили на наших с Иркой глазах! Точнее, на Иркиных глазах, я-то в это время искала свой ботинок…
Я приняла ответственное решение передать расследование в руки компетентного человека, выбрав на роль последнего капитана Лазарчука, но встречаться с ним лично и отвечать на многочисленные и каверзные вопросы сыщика мне совсем не хотелось. Подумав, я нашла выход из этого положения: отдам-ка я капитану снимок «баночной» записки! И даже не отдам, а как-нибудь подсуну! Сыщики — народ подозрительный и азартный, Серега наверняка заинтересуется этим фоторебусом, начнет разматывать клубочек — глядишь, и размотает!
Реализовать этот план незамедлительно мешало только одно досадное обстоятельство: у меня не было при себе фотографии! Один экземпляр исторического снимка я отдала Наталье Луковой, а второй лежит у меня в сумке, но сумка-то дома! Я не взяла ее с собой, потому что еще не починила застежку!
Зато в кармане шубки лежит беленькая коробочка с фотопленкой, на которой есть негатив нужной фотографии… Решено, я передам Сереге всю пленку! Капитан — порядочный человек, ему чужого не надо, вернет мне пленку, когда сможет. Все равно фотографии с нее я уже напечатала, некоторые даже в двух экземплярах!
За три минуты до выхода из трамвая на остановке, от которой до Сереги было буквально рукой подать — стоя на тротуаре, я могла постучать в окно его кабинета, — я окончательно решила, что передам свою пленку приятелю-сыщику, и даже придумала, как при этом обойтись без личной встречи. Отдам посылочку для Лазарчука дежурному на входе, и все дела!
Симпатичный юноша, образующий комплект с турникетом на входе, принял мой сверточек с такой понимающей улыбкой, что у меня зародилось подозрение: уж не получает ли наш бравый капитан подобные посылочки регулярно? Правда, моя передачка была оформлена несколько игриво: чтобы не выдать сущности посылочки раньше времени, я аккуратно обернула коробочку с пленкой ситцевым платочком веселенькой расцветки «в цветочек», завязав узелок красненькой резиночкой. Носовой платочек очень кстати нашелся в кармане все той же шубки, а тряпочную резиночку я сняла со своего хвоста. Углы платочка торчали из-под резинки на манер поникших заячьих ушек, в общем, всю конструкцию легко можно было принять за досрочное поздравление с грядущим Днем святого Валентина. Ну и ладно, я к Сереге и впрямь отношусь очень тепло.
Представляя, как будет смущен и заинтригован сыщик, получив подобное подношение, я загрузилась в трамвай, идущий в противоположном направлении. Через три остановки вышла, чтобы пересесть на нужную мне «пятерку», но трамвая все не было, а я изрядно замерзла и решила забежать погреться в родную телекомпанию, благо ее здание в двух шагах.
— Здоров! — воскликнул Вадик.
Оператор скакал вниз, перепрыгивая через ступеньки.
— Как коров! — откликнулась я. — Куда бежишь? Дезертируешь с трудового фронта в разгар рабочего дня?
— Ни в коем разе! — Вадик замахал руками. — Бегу в книжный магазин за клеем! У нас в студии вот-вот будет какой-то кандидат в депутаты!
— Это его ты будешь клеить? — удивилась я.
— Что? А, нет, не его! Клей Наташке нужен, у нее авария в такелаже, чулок пополз! Или полез? В общем, срочно необходимо достать клей и замазать им дырку. Или стрелку?
— Или белку, — понимающе кивнула я, пропуская оператора к выходу.
В коридоре у двери в студию нервно переминался с ноги на ногу режиссер Слава.
— Я не поняла, чем Наташе стрелка на чулке помешала? — приблизившись, вполголоса спросила я у него. — Ноги у нее вроде не в кадре.
— Вот, слышала, что люди говорят?! — не ответив мне, проорал Слава в приоткрытую дверь студии. — Спрячь свои коленки под стол — и все дела! Выдумала чего, гонять оператора за клеем! Времени в обрез, у нас прямой эфир, а к вечернему повтору программу еще смонтировать нужно будет, чтобы она без лаж и косяков пошла!
