Барышня подняла на него глаза, порозовела, улыбнулась и поправила локон у щеки. Жиголо внутренне усмехнулся: он умел производить неизгладимое впечатление на юных неискушенных девиц.
— Ничего, можно и на бланке, — сказала девушка, вводя в компьютер указанный номер.
— Бабушка попросила заплатить за телефон, она сама-то из дома почти не выходит, — продолжал ворковать Антуан, обволакивая девушку за компьютером взглядом, сладким и липким, как сок плотоядного цветка-мухоловки. — А я книжку забыл, хорошо хоть адрес бабулин вспомнил!
— Неправильно вспомнили, — вздохнула девушка, глядя одним глазом в монитор, а другим на обольстительного Антуана.
— Пионерский микрорайон, улица Комиссарская, пять, пятнадцать! Разве не так? — Антуан с беспокойством в голосе озвучил вымышленный адрес.
— Пионерский микрорайон, улица Базарная, тридцать, — поправила его девушка.
— Надо же! Я своих бабушек перепутал! — воскликнул Антуан. — Извините, я сейчас перепишу и подойду снова.
Он вытянул из девичьих пальчиков платежку и отошел от стойки.
— Можно без очереди! — краснея, крикнула ему вслед совершенно покоренная барышня.
Антуан обернулся, подарил ей обворожительную улыбку, тут же погасил ее и деловито сказал своей подружке:
— Базарная, тридцать! Давай живее, я за руль, а ты достань из «бардачка» карту города и найди Пионерский микрорайон.
Трамвай высадил меня на конечной остановке и резво побежал по кольцу, спеша вернуться в людные места. Я осталась одна на цементном пьедестале, возведенном вблизи трамвайных рельсов, но вдали от человеческого жилья. До обитаемого острова, каким вполне можно было считать кучкующиеся в чистом поле частные дома, оставалось метров четыреста. Это если идти по прямой, то есть через лесополосу и заснеженные прерии!
Я осторожно опустила одну ногу с платформы остановки и увязла в сугробе. В ботинок тут же набился снег. Ничего себе! Да тут снега по колено! Бульдозер увязнет, а обо мне, хрупкой женщине, и говорить нечего!
Ругая себя — за то, что обещала Ирке приехать к ней, и саму Ирку — за то, что ее угораздило поселиться вдали от цивилизации, я побрела на шоссе. По нему по крутой и весьма протяженной дуге можно было обогнуть заснеженное поле и подобраться к жилью по накатанной автомобилями проселочной дороге. По самым оптимистичным подсчетам, мне предстояло энергично топать ножками часа полтора. Правда, была еще надежда, что появится какой-нибудь попутный транспорт.
И он появился! Когда я, пыхтя, сопя и страдая уже не от холода, а от жары, преодолела первый километр пути, сзади послышался ровный шум приближающегося автомобиля. Я выскочила на середину дороги и раскинула руки «на ширину плеч», как огородное пугало.
Честно говоря, это был рискованный маневр. В условиях ограниченной видимости водитель мог заметить мои физкультурные упражнения слишком поздно, да и тормозить на дороге, превратившейся в слоеный пирог изо льда и снега, было затруднительно. Просто удивительно, как это меня не задавило машиной! Правда, я предполагала в последний момент отпрыгнуть в сторону и так и поступила, но водитель, не знавший о моих намерениях, одновременно со мной свернул на обочину, так что я разминулась с капотом автомобиля на каких-то сантиметрах.
Устоять на ногах мне не удалось, и я неуклюже бухнулась в сугроб, перелетев через образовавшееся вдоль трассы ограждение в виде плотной кучи грязного слежавшегося снега с вкраплениями обледенелых кусков земли. Абстрактная ледяная скульптура пришлась мне под бочок, аккурат под ребра, и я наконец-то поняла, что чувствовала в свое время сказочная Принцесса на горошине. В детстве до меня это как-то не доходило.
При падении я зарылась головой в снег, поэтому лишилась зрения и слуха на все то время, которое понадобилось, чтобы очистить физиономию и вытрясти снег из ушей. Кто и как переместил меня в салон автомобиля — я не заметила, это прошло мимо моего сознания.
Способность в полной мере воспринимать окружающую действительность возвращалась ко мне постепенно. Сначала я частично прозрела и разглядела между своим лицом и лобовым стеклом автомобиля какую-то шевелящуюся светлую завесу. Через мгновение я поняла, что это распущенные белокурые волосы женщины, сидящей за рулем, а еще секундой позже услышала ее сердитый голос:
— Держи ее крепко!
Я завертела головой, пытаясь сообразить, кого нужно держать, но сразу же почувствовала, что моя собственная подвижность сильно ограничена. Тут же выяснилось, что рядом со мной на заднем сиденье помещается некий субъект, руки которого находятся отнюдь не в надлежащем месте, а именно на моем собственном теле! Меня крепко обнимал — кто бы вы думали? Месье Антуан-жиголо-убийца собственной персоной!
— Отпустите меня немедленно! — вызверилась я на него.
Кажется, даже щелкнула зубами.
— Не отпускай! — не оборачиваясь, велела женщина.
— Да ладно тебе, тут же нет открытых форточек! — усмехнулся Антуан.
— Здравствуйте, Антуан, добрый вечер, Наташа! — язвительно сказала я, отодвигая лицо подальше от ухмыляющейся физиономии коварного типа. — Чему обязана нашей встрече?
— Где негативы? — переставая улыбаться, спросил Антуан.
Вот тут я искренне порадовалась тому, что успела передать пленку с фотографией записки из банки Сереге Лазарчуку! Если со мной случится что-нибудь плохое, то люди, чья служба и опасна, и трудна, за меня обязательно отомстят!
— Пленка-то? Пленка далеко, — злорадно хихикнула я, пытаясь сообразить, признаваться ли, где именно негативы.
— Отдашь пленку — будешь жить, — пообещал Антуан.
— Такой с виду милый молодой человек, а так грубо разговариваете! — посетовала я. — Впрочем, у вас вообще с манерами не очень, чувствуется провинциальное воспитание. Настоящий джентльмен никогда не позволит даме покупать ему выпивку!
Женщина за рулем неожиданно хмыкнула. Антуан насупился.
— Все, закончили шутить. Нашел пленку? — тут же спросила Наталья, не оборачиваясь.
— Нет.
Антуан перестал возиться, выпустил меня из объятий, и я поняла, что все это время он старательно шарил в моих карманах.
— Посмотри в сумке, — велела Наталья.
— А где ее сумка? — Антуан огляделся.
Ха, сумка моя им понадобилась! Фигушки! Сумка моя милая, раззява дорогая кожаная, дома лежит! Впрочем, этого я врагам, пожалуй, тоже не скажу. Более того, попытаюсь-ка поэксплуатировать «сумочную тему», чтобы разыграть ситуацию в свою пользу!
— Боже, моя сумка! — в притворном волнении вскричала я, похлопав руками по сиденью вокруг себя и заодно больно треснув по рукам зазевавшегося Антуана. — Где она? Куда вы ее дели?
— Мы ее куда-то дели? — изумился жиголо.
— А кто же еще?! До наезда сумка была при мне, в сугроб я с ней вместе летела, а в машину-то я уже не сама залезла, это вы меня загрузили! — вопила я. — Меня, выходит, подобрали, а сумку мою любимую там оставили! Потеряли мою сумку!
— Притормози, — скомандовал Антуан Наталье. — А теперь давай назад. Помнишь, где мы съезжали с дороги?
— Приблизительно, — сквозь зубы процедила та, оборачиваясь, чтобы посмотреть назад.
Машина пошла задним ходом, и пару минут мы все помалкивали. Я обиженно сопела.
— Хорошо еще, недалеко успели отъехать, следы пока не замело, — проговорила Наталья, останавливая машину и открывая дверь.
Внимательно всмотрелась в помятый снег на обочине.
— Похоже, где-то здесь.
— Выходи, — велел женщине Антуан. — Найди эту чертову сумку.
— Вовсе и не чертову, — обиженно вякнула я.
— Почему я? — также обиженно возразила Наталья.
— А кто будет держать эту заразу? — Антуан кивнул на меня.
— Ах, так я еще и зараза! — окончательно оскорбилась я.
— Тихо! — рявкнул жиголо командным голосом. — Ты сиди и молчи!
— Правильно, — довольным тоном сказала Наталья.
— А ты вали искать сумку! — рыкнул кавалер и на нее.
Недовольно ворча, женщина выбралась из автомобиля и заковыляла по обледенелым буграм прочь от дороги. Я злорадно отметила, что на ногах у Натальи щегольские длинноносые сапожки на высоченных шпильках. В такой обуви по пересеченной местности далеко не уйдешь! Может, мне повезет, высшая справедливость не замедлит с проявлением, и гадкая девица наступит одним сапогом на носок другого и свалится! Или поскользнется на льду и свалится! Или просто споткнется и свалится, свалится, свалится! И при этом сломает каблук или даже ногу, например правый голеностоп.
— Ай! — ветер донес до нас с Антуаном короткий болезненный вскрик.
Ой, неужели мои фантазии реализовались так быстро?!
— Все, я туда больше не пойду! — плачущим голосом объявила Наталья, медленно возвращаясь к машине.
Она шлепнулась на сиденье и наклонилась, разглядывая свои ноги.
