А почему бы и нет? Ведь училась же я когда-то на юристку, по меткому выражению Катькиной бабки Матвеевны!
— Адвокат? Катькин? — Мой экспромт произвел на Инессу сильное впечатление. — Надо же… А с виду такая фефела была. Прямо два и два не сложит!
Терпеть не могу теток вроде Инессы, но вынуждена отдать ей должное — в Катькиной характеристике она была точна, как комиссия мер и весов. Два и два той, к сожалению, не по зубам, и с этим, как и с прогрессом, не поспоришь.
— Да, представьте себе! — ринулась я развивать преимущество, добытое фактором неожиданности. — Я здесь, чтоб защищать интересы бедной девушки, с которой вы обошлись очень нехорошо. Завлекли в свои сети, склонили к суррогатному материнству, а потом вышвырнули, как надоевшего котенка. А она, между прочим, скоро окажется с ребенком на руках. Причем чужим.
— Что вы такое рассказываете? Прямо ужасы, честное слово, — Инесса собрала тонкие губы в куриную гузку. — Ну сдавала я квартиру некой Кате, потом она съехала. Что касается ребенка, то я не в курсе. Но с девушками вроде вашей Кати такое часто случается…
М-да, а эта Инесса — стерва со стажем, голыми руками ее не возьмешь, только в хирургических перчатках. Бона какую тактику избрала: очевидного не отрицать, а прочее выдавать за невероятное.
— Значит, вы так, уважаемая? — уточнила я мрачно.
— Именно, — беззаботно кивнула Инесса и извлекла откуда-то тонкую, как зубочистка, сигаретку. Чиркнула зажигалкой, с заправским видом затянулась и поделилась со мной сомнениями на мой же счет: — Ох, не верю я, что вы адвокат. Да ни один юрист за такое дохлое дело не возьмется. Ну что вы, скажите пожалуйста, можете предъявить, кроме Катькиных заявлений?
— А вот это уже, между прочим, косвенное признание вины! — Я даже на фальцет сорвалась от беспримерной Инессиной наглости.
— Ой-ой, как страшно! — ухмыльнулась Инесса. — А дальше-то что? В милицию, что ль, побежите? Да скатертью дорожка!
Ну не ведьма? Ведь знает, что в милиции хоть меня, хоть Катьку насмех поднимут. Это в лучшем случае. А в худшем — выпишут путевку в желтый дом. Сами прикиньте, какой, прости господи, опер, особенно в здравом уме, захочет вешать на себя дельце, в котором фигурирует сомнительный младенец из пробирки?
— В милицию? А что, можно и в милицию. — Я разозлилась, хотя изначально в мои планы ничего подобного не входило. Я же в основном к Маоисту приехала, с целью пробуждения в нем нежных чувств, а по Катькиным делам всего лишь так, между прочим. — Но лучше, лучше… Уж лучше я найму частного детектива… Он будет ходить за вами по пятам, высматривать, вынюхивать, пока всю шайку на чистую воду не выведет!
— Какую еще шайку? — Инесса побледнела и нервно дернулась, так что пепел с «зубочистки» просыпался в рукав ее шелкового халата-кимоно.
— Ну не банную же! — едко заметила я, тихо радуясь тому обстоятельству, что неприятель таки дрогнул под моим напором и, кажется, близок к тому, чтобы, сминая ряды, спасаться бегством.
— Всегда предчувствовала, что эта соплячка чего-нибудь да выкинет в таком духе, — пробормотала себе под нос Инесса, — тихони, они, как собаки, никогда не знаешь, что у них на уме. Вся такая бедная, несчастная была… Сиротка… Твердила, что из родни у нее только бабка в этом вашем… Чугуновске!
— И вас это очень даже устроило, — с удовольствием прокомментировала я. — Такую-то овцу любой вокруг пальца обведет!
— Овца! — фыркнула Инесса и выдернула из пачки вторую «зубочистку». — Да она мне все джакузи загваздала, не отмоешь! Сидела в ней с утра до вечера! — Заметьте, она сказала «все джакузи». Да, но тут же прибавила «сидела в ней». Так какого же оно, черт подери, рода?
— А чего вы хотите от бедной деревенской девочки! — Я грудью встала на Катькину защиту. — От несчастной сироты? Да она это ваше… заграничное корыто в первый раз в глаза видела. У бабки-то из удобств только деревянный сортир во дворе.
— А-ах, бабка все-таки имеется! Это радует, — не преминула отметить Инесса, задумчивым взором проводила колечко дыма от своей «зубочистки» и выпалила: — Короче, две — это все, что я могу дать!
— Это в каком смысле? — Я слегка опешила.
— Две тысячи, — поводила она «зубочисткой» перед моим носом. — У.е. Соглашайтесь, это хорошие деньги.
Я как завороженная следила за траекторией движения Инессиной «зубочистки», прикидывая про себя, на что потратить двести долларов, которые мне вроде как причитаются за труды. На шубу однозначно не хватит. Если только на полушубок из цигейки. Что касается Катьки с бабкой, то для них две тысячи у.е. сумма просто офигительная. Бабка от радости напьется, Катька накупит всякой лабуды в ближайшем коммерческом киоске, а что будет с младенцем — неизвестно.
Я так и спросила Инессу, без всяких там обиняков:
— А с ребенком что делать?
— С ребенком? А что с ребенком? — преспокойно отозвалась Инесса. — Хочет — пусть воспитывает. А нет — так в роддоме оставит. Государство о нем позаботится.
— А его биологические родители? Им что, все равно? — удивилась я Инессиным речам. — Кстати, не с его ли мамочкой я имею дело?
— Да боже упаси! — Инесса разразилась вымученным хохотком. — Зачем мне это нужно? Я что, похожа на идиотку?
Что верно, то верно, на идиотку Инесса не походила, зато на аферистку — как две капли воды. Но я-то ей не Катька, так что пусть не очень-то хорохорится.
Инесса же, видимо решив, что дельце без пяти минут слажено, усиленно продолжала обрабатывать меня:
— Берите деньги, берите, не раздумывайте. Я и так вам навстречу иду, не считаю, сколько она у меня тут бесплатно жила, да еще и на полном моем обеспечении. Это если посчитать, мало не покажется. В Москве — не в вашей деревне — потребительская корзина — ого-го, а у меня за душой — только пенсия по инвалидности. Да если на то пошло, то я на эту жилплощадь могла квартирантов пустить и приличный доход с них иметь.
— А чего ж не пустила? — Меня раззадорила нахальная Инессина уверенность, что по дремучести я не уступаю Катьке. Она считала, видать, что у нас в Чугуновске все такие. В результате воздействия неблагоприятной экологической обстановки. — Могу сказать, почему. Потому что с Катьки прибыль больше оказалась.
— Та-ак, вы берете деньги или нет? Последний раз предлагаю, — Инесса перешла к откровенному шантажу. — А то ведь оставите клиентку ни с чем, она вас за это не похвалит.
— Почему же? Я не против денег. Только у меня есть одно деловое предложение: чтобы все было по договору. Кстати, я желаю на него взглянуть. Ведь он у вас, насколько мне известно.
Мое «деловое предложение» Инессе не понравилось, и она перешла от шантажа к уговорам.
— Вы не понимаете, вы не понимаете, что я вам добра желаю, — заговорила она проникновенно, чуть ли не со слезой в голосе. — Вам же так будет лучше, поверьте мне. Я даже прибавлю вам пятьсот, но это все, что я могу. Мой вам совет, возьмите эти деньги и поскорее обо всем забудьте.
— А теперь послушайте меня, — сурово сказала я Инессе. — Либо вы вручаете мне договор, либо я сейчас же еду в клинику и все выясняю на месте.
— Не делайте этого, — удрученно покачала головой Инесса. — Не делайте — пожалеете! Вот увидите — ничего вы этим не добьетесь, только неприятности наживете.
— Договор! — сказала я тихо, но твердо и шагнула к двери.
— Берите деньги, — взволнованно задышала мне в спину Инесса. — Берите — так будет лучше всем.
Мне бы согласиться и взять. Но ведь, как известно, быстрый успех кружит голову, особливо когда на него не очень-то и рассчитываешь. И до чего же долго я потом жалела, что не послушалась Инессиного совета, не слишком дружеского, но вполне разумного. Пока не поняла, что это судьба меня вела. И руководствовалась она при этом самыми лучшими побуждениями. Как это ни странно.
* * *
Мой боевой настрой заметно поугас при виде высоченной каменной стены, окружающей клинику, в которой Катьку обрюхатили из пробирки, и очень даже неслабой охраны у ворот. Я, конечно, попыталась просочиться за ограду вместе с небольшой группой медперсонала, думала, может, в толпе не заметят, однако бдительные секьюрити быстро меня расшифровали и вежливо, но решительно отсекли:
— Извините, посторонним нельзя.
— А если мне навестить больного… — проблеяла я просительно.
Тут же последовали неутешительные разъяснения:
— Во-первых, сейчас не время посещений, а во-вторых, у вас должен быть специальный пропуск.
— А где его взять? — Я изо всех сил старалась вызвать у охранника расположение. Чтобы он расчувствовался и хоть самую малость пренебрег своими служебными обязанностями. Ну взял бы и отвернулся на минутку, да хоть бы и на полминутки, мне бы хватило.
