няня пригляделась к Яне и вскрикнула:
— А это что такое?! Яна Карловна, кто это вас так? Неужели господин Штольберг?
Яна кивнула и кивком отбросила волосы назад.
— Да. Небольшая семейная разборка.
Лидия Николаевна даже в лице изменилась от возмущения.
— И вы терпите? Надо срочно обратиться в полицию, снять побои и подать на этого негодяя в суд. Он ведь так вас и убить может.
— Убить? Ну, это вряд ли. А вот покалечить может. Но в полицию я не пойду, не в моих это правилах. Простите, Лидия Николаевна, давайте больше не будем об этом говорить, у меня нет настроения. Всё и так ясно. Сегодня целый день я буду с Евой. Вы уже заказали для нее кашку на завтрак?
— Да. Вы сами покормите?
Яна взяла дочку на руки.
— Конечно. — Она поцеловала Евочку в щёчку. — Сегодня, моя сладкая, мамочка целый день будет с тобой. Сейчас поедим кашку, а потом пойдём гулять. Вы пока можете быть свободны.
Няня встала и направилась к двери. На пороге она остановилась и сказала:
— Это, конечно, не моё дело, Яна Карловна, но это называется домашним насилием.
Штольберг привязал вас к себе ребёнком, но ведёт себя всё хуже и хуже. Дойдёт до того, что он начнёт вас лупить по поводу и без повода, я таких людей знаю. Они от вседозволенности звереют.
Яна прижала к себе дочку.
— Не стоит так волноваться, Лидия Николаевна. Я знаю Штольберга много лет и сумею с ним справиться, если понадобится, конечно. А в этот раз… А в этот раз, может быть, я действительно дала ему повод. Знаете, я ведь тоже не невинная овечка, и могу иногда такое выкинуть… Так что мы с ним квиты.
Няня только вздохнула и прикрыла за собой дверь.
Вечером в номере Яны раздался звонок от Витольда Леонидовича. Патологоанатом просил о встрече. Ради своих друзей Яна всегда была готова на всё, равно как и они для нее. Поэтому, даже не спрашивая патологоанатома, зачем она ему понадобилась, Цветкова оставила ребёнка няне Ясмине, которую привезла из Чехии, так как была ее смена помогать с дочкой.
Для этой встречи Яна выбрала закрытое платье с длинными рукавами, золотисто-горчичного цвета. Открытой оставалась только часть спины. Надела под цвет платья босоножки на шпильках, убрала волосы в «хвост» и заколола их серебряной заколкой. Наряд дополнила маленькая сумочка на длинном ремешке. Синяк она мастерски замазала гримом, но всё-таки, хотя и был вечер, надела тёмные очки. Петербургские белые ночи ей в помощь…
Карл как вышел вчера из номера, так и не появлялся. Это, конечно, было хорошо, ей не нужно объяснять, куда и зачем она отправляется, для кого наряжается, но что будет, когда она вернётся со встречи… Нет, Яне не хотелось об этом даже думать.
Яна вызвала такси и вышла на улицу. Санкт-Петербург Яна знала не очень хорошо, поэтому просто сказала таксисту адрес, который ей назвал патологоанатом.
— Не знаете, что там рядом? Рестораны, кафе? Может быть, театр? — спросила она.
Таксист задумался на минуту.
— В том районе? Театр? Нет, — ответил он. — Больница там большая. Вы из Москвы? Вот как у вас больница Склифосовского.
Сердце Яны тревожно забилось. Поэтому, когда она увидела живого и невредимого Витольда Леонидовича, то вздохнула с облегчением.
— Привет! — кинулась она к Витольду, гоня плохие мысли из головы.
— Здравствуй, Яна! — обрадовался Витольд Леонидович, выглядевший встревоженным. — Ты как всегда обворожительна. Платье у тебя — парижский шик. Сегодня тёплый вечер. Тебе не жарко?
— Нет, у меня спина открыта, — ответила Цветкова. — Что ты хотел? Что случилось?
— Ты еще не знаешь? Боюсь, что завтра об этом сообщат во всех новостях. Хорошо, что я буду первым, кто тебе расскажет. Не хотел по телефону, — мялся Витольд Леонидович.
— Говори! Что случилось-то?
— Ты что-то выглядишь бледной…
— Витольд Леонидович, хватит обо мне! Ты же не для этого меня вызвал?
Патологоанатом поднял на нее глаза.
— Слушай, тут такое приключилось… Сегодня утром твой Карл Штольберг выступал на съезде туристических фирм, презентовал новую туристическую программу посещения своего замка. Ты знала?
— Мы не общаемся друг с другом, не докладываем, что каждый из нас делал и что собирается делать, — отвела глаза Яна.
— Понятно. Так вот, прямо во время выступления в зал ворвался Мартин, стащил Карла с трибуны и набил ему морду. Прибежали охранники, но он раскидал их, как щенят. Говорят, это было еще то зрелище! Карла он отутюжил по полной программе. И всё время кричал: «Подонок! Ты ее изнасиловал! Урод! Как ты посмел поднять на нее руку! Я сейчас прикончу тебя! Раздавлю, как таракана!» — Витольд Леонидович помолчал пару секунд. — Его еле оттащили. Он бы его точно добил.
— Где он?
— Кто?
— Мартин.
— Как где? В кутузке. Забрали до выяснения.
— А откуда ты это узнал?
— А у меня там вахтёр знакомый работает. Раньше был врачом, но вышел на пенсию и пошёл вахтёром, жить как-то надо… Он-то мне и позвонил, рассказал о драке. Я спросил, кто кого бил, выяснилось, что Вейкин Штольберга. Всё стало ясно.
— Слушай, а что с Карлом?
— Карл в реанимации. Я звонил, справлялся. Сказали, пришёл в себя,
