— Ладочка, дорогая, спасибо тебе, что согласилась на эту авантюру.
— Э-э-э… Долг платежом красен, яхонтовая моя. Я, честно, не верила, что у нас выйдет что-нибудь путное, но за друзей я в огонь и воду! Всё у нас получилось как надо. Ты такая женщина… совершенно не цыганка, но так перевоплотилась! Все до одного поверили. Даже мысли не мелькнуло, что ты не наших кровей. — Лада повернулась к Головко. — А ты, Ваня, вылитый цыганский барон! Приходи, дорогой, будешь работать с нами.
— Благодарю за приглашение! Я подумаю.
— Спасибо тебе, Лада, — поцеловала цыганку в щёку Яна. — Сегодня мне уже предложили звание заслуженной артистки.
— Ничего удивительного, — ответила цыганка. — Я бы и народную тебе дала.
— «Господь бог даёт штаны тем, у кого нет зада» — гласит французская пословица. Зачем мне звания и артистические награды, если я зубной врач? Боюсь, что мне есть чем заняться в жизни, кроме сцены. Мне и в настоящем времени хватает представлений, обхохочешься… — Яна вздохнула.
Лада взяла ее руку, посмотрела на раскрытую ладонь.
— Погадать тебе, сахарная?
— Ну, погадай, — улыбнулась Яна.
— Плохое не хочу говорить. Вижу: любовь у тебя будет взаимная. Судьба вам вместе быть, но много препятствий. Обретёшь ты родного человека очень скоро.
— Спасибо тебе, Лада, на добром слове. И всем твоим родственникам и друзьям тоже огромное спасибо. Моя месть удалась. Мартин удивлён и ошарашен, а мне этого и надо было. Рано еще списывать старушку со счетов. А теперь нам пора. Прощай! Еще свидимся. — Яна потянула Ивана Демидовича за собой. — Всего хорошего! Увидимся!
Глава пятнадцатая
Этот день для Яны закончился очередным скандалом. Слишком быстро в ее жизни черные полосы сменялись белыми и наоборот. Карл Штольберг пребывал в ярости. Он рвал и метал.
— Сколько ты будешь меня обманывать?! За что мне это наказание? Я узнал, что ты в больнице, хотел сразу же приехать, но меня убедили, что тебя лучше не тревожить, что ты всё равно спишь. А теперь я узнаю, что ты отплясывала в его, опять в его клубе! Это так ты лежишь на больничной койке?! — орал чешский князь.
Яна устало вздохнула, снимая в прихожей обувь. Она только что вернулась в отель.
— Не кричи, Карл, я уже пришла. У меня от твоих воплей голова раскалывается. — Она сунула ноги в тапочки и прошла в комнату. — С каких это пор я должна отчитываться перед тобой, где и с кем я провожу время? — Она налила стакан минеральный воды и устало опустилась на кровать.
Но князь не унимался.
— Ты будешь, ты должна отчитываться, раз живёшь со мной! Я не допущу, чтобы из меня делали посмешище! Мне позвонили и рассказали, что ты отчебучила в очередной раз. У тебя есть хоть капля совести и мозгов? У меня определенная репутация, меня уважают, я открыл культурный центр. Не забыла, что у нас ребёнок? А ты словно с цепи сорвалась! Я даже не знаю, какими словами описать твои приключения. А Мартин! Этот наглец постоянно возникает в твоей жизни, как чёрт из табакерки и ставит всех с ног на уши! Проклятье! Задушил бы собственными руками! Ну, что ты смотришь на меня и молчишь? Не чего сказать в своё оправдание? Сколько еще это будет продолжаться, терпению моему подошёл конец!
Яна смотрела, как в бешенстве Карл меряет шагами комнату, и только вздыхала. Он остановился около нее и замахнулся:
— Ну!..
Яна отшатнулась, но Штольберг схватил ее за ворот кофточки и рванул. Ткань с треском лопнула, Яна вскрикнула и закрыла лицо руками. Он залепил ей пощёчину. Стал отдирать ее руки от лица, повалил на спину и, нанося удары, пока она не обмякла, взял ее силой.
— Убил бы тебя, гадина! Но руки неохота марать! — сказал он, вставая.
Яна молчала. Волосы ее рассыпались веером по кровати. Она словно оледенела.
Штольберг заправил рубашку в брюки, ухмыльнулся и вышел из номера, с грохотом захлопнув дверь.
Яна с трудом встала и пошла в ванную комнату. Она минуту, словно в ступоре, постояла, разглядывая в зеркале синяк на лице, потом скинула разорванную кофточку, разделась и встала под тёплый душ. Она стояла и думала, что хорошо бы если эти приятные струйки воды смыли всю гадость из ее жизни, она проснулась бы утром рядом с Мартином, а мерзкие воспоминания о Карле уплыли вместе с пеной в канализационный сток.
Потом она выключила воду, завернулась в огромный для нее белый гостиничный халат и рухнула ничком на кровать, забыв выключить свет. Уснула она мгновенно, как только голова коснулась подушки.
Утром Яна проснулась от деликатного стука в дверь. Открыв глаза и не сразу сообразив, где она находится, Яна сунула ноги в тапочки, прошаркала до двери и открыла замок, который предусмотрительно вечером защёлкнула.
На пороге стояла няня Лидия Николаевна, держа на руках Евочку.
— Простите, Яна, мы вас разбудили?
Яна провела рукой по взлохмаченным волосам.
— Нет, всё нормально. Я уже встала, собираюсь умыться.
Лидия Николаевна прошла в комнату и села в кресло.
— Что-то вы неважно сегодня выглядите. Плохо себя чувствуете? Вы бы постучали ко мне. Я очень крепко сплю и обычно ничего не слышу, кроме Евочки, конечно.
— Вам можно только позавидовать, — улыбнулась Яна. — Я не могу сказать то же самое о себе.
Тут
