-Делай вид. что тебя это не касается и ты ничего не знаешь— учил ее Валерьян Адамович.
Она так и делала. И вот чем все обернулось.
— Не понимаю, о чем ты думала, — заговорил Стас. — Я ведь почти всех крупных магазинщиков знаю. И стоит мне шепнуть, тебя ни в одну фирму не возьмут! Кому нужен стукач? Да от тебя шарахаться все станут, как от прокаженной. Недаром Иуда повесился! Чего ты добилась? Ни я, ни Марта Сергеевна плохого тебе не делали, а ты нам такое устроила. Я вот Марте Сергеевне сказал: поеду лишь для того, чтобы Юле в глаза посмотреть. Мне просто интересно, как может себя чувствовать человек, предавший своих товарищей, которым по его милости грозит тюрьма. И вижу: он сел спокойно завтракать и кусок хлеба не застрял у него в глотке! Вот самое великое потрясение, какое я испытал за все прожитые мной годы!
Юля слушала Ровенского, опустив голову, не смея поднять на него глаза. Вдруг она судорожно вскрикнула, закрыла лицо руками и скрылась в ванной, закрыв дверь на защелку. Через мгновение послышались ее бурные рыдания и заглушавший их шум воды.
Жирные воробьи дрались за кусок пузыристого белого хлеба, выхватывая его друг у друга с такой жадностью, что Стас невольно засмотрелся на них, Hо главбухша вернула его к реальности.
Оставлять юное создание в таком состоянии было опасно, и Марта попробовала через дверь уговорить свою помощницу прекратить истерику и вернуться на кухню. Потом к увещеванию подключился Стас, но их просьбы никакого воздействия на Юлю не возымели.
— Лишь бы она глупостей не натворила, —промолвил Ровенский. — Порыдать ей полезно, но кто знает, что выкинет наша нервическая барышня.
— Не такая уж она нервическая, — заметила главбухша. — Я что-то не замечала за ней чрезмерной впечатлительности.
— Даже я думал только об одном: как бы мне врага в твоем лице не нажить!
— Тогда придется взламывать дверь. А вдруг у нее там бритвенный станок, лезвия — полоснет по венам,и привет! Только этого в нашем положении не хватало!
Стас нажал на дверь, но она не поддалась.
— Плотно пригнана и, видимо, запор внутри крепкий: даже не шелохнется! — доложил Стас. — Топор понадобится.
Земская осмотрела кухню, открыла несколько ящиков, заглянула в навесные шкафы, но подходящего орудия не нашлось. Ровенский взял в руки несколько тонких ножей, но положил их обратно.
— Да, вляпались мы! — пробурчал он. — Можно у соседей попросить топор, но боюсь, не поймут.
— Попробуй выйти без шума за дверь и позвонить! — шепотом предложила Марта. — Может быть, наружный звонок и чей-то приход приведет ее в чувство. Позвони раз пять длинными!
Стас кивнул, тихонько вышел за дверь. Послышались длинные звонки. Марта подошла к ванной.
— Юля, кто-то к тебе пришел. Возможно, дядя, поэтому я не хочу подходить к двери. .Выйди, открой!
Шум воды прекратился. Звонки продолжались, но Юля не выходила. Марта терпеливо выжидала.
— Юля, открой, это несерьезно! — громко потребовала Марта.
Стас был, как всегда, до безобразия исполнителен. Позвонив ровно пять раз, он умолк. К счастью, Юля все же не выдержала и вышла, двинулась к двери, но в прихожей столкнулась с генеральным. Поняв, что ее провели, кинулась обратно, но у дверей ванной с бесстрастным лицом уже стояла Марта.
—Хватит, девочка, водить нас за нос! Одевайся,поехали! — приказала она.
— Куда? — испуганно пролепетала Юля.
— Пока на работу, я не хочу больше находиться в этой усыпальнице!
- Но мне надо в ванную! Я не успела принять душ!
— Пойдем, меня тебе стесняться нечего!
— Вы что, меня похищаете?
— Похищать тебя будут другие, если ты им приглянешься. А пока мы просто поедем в офис. Ты пока еще не уволена и обязана явиться на работу.
Юля помедлила.
— Я бы хотела принять душ, но одна, без свидетелей, — потребовала она.
— Хорошо, но не закрывайся. Ты обещаешь? Помощница кивнула.
— Иди.
Юля вновь исчезла в ванной, но щелчка не последовало. Стас с уважением посмотрел на Марту. Послышался шум воды.
— Зачем ты тащишь ее на работу?
— Во-первых, рабочий день начинается, — главбухша посмотрела на часы. — Во-вторых, мне действительно неприятно здесь находиться. В-третьих, мы пока ни о чем еще не переговорили. А время идет, у меня только три дня. И у тебя, Станислав Эдуардович, тоже только три дня...
Земская налила себе чаю.
— А у нас жучков полицейские не наставили?
Она пожала плечами, снова потянулась за сигаретой, но Стас остановил ее, накрыв рукой пачку и с мольбой взглянув на нее.
— Ты уже пятую хватаешь.
— Я здесь чувствую себя, как в склепе.
Через пятнадцать минут в халате и с полотенцем на голове из ванной показалась порозовевшая от горячего душа Юля, молча прошла в комнату, оделась и снова появилась перед ними в строгом темно-синем парадном костюме и в белой блузке. Наряд так подходил к ее глазкам и сама она была столь хороша и неотразима, что Стас несколько секунд не мог отвести от нее глаз, а Марта почувствовала странный мимолетный укол ревности. На кукольном личике помощницы не было ни тона, ни туши, ни помады. На щеках — естественный румянец, губы алые и свежие. Холодный свет светло-голубых глаз. И стальная хрупкость во всем облике.
«Далеко девочка пойдет, — промелькнуло в мыслях у Марты, — коли уже сейчас осознает свои преимущества и без всякого стеснения вступает в схватку!»
— Я готова, — поняв, что добилась желаемого эффекта, с удовлетворением вымолвила Юля.
- Ты завтракала? — спросила Марта.
— Я пила чай. — Племянница Валерьяна ответила сухо, с достоинством, глядя прямо в глаза своей начальнице. Ни прежней, стыдливости, ни тени былого испуга на лице, словно и не слышала никаких угроз, не пережила легкой истерики.
— Тогда поехали!
Они вышли, сели в машину. Позвонил Миша, экспедитор, сообщил о том, что из Франкфурта звонил Вальтер, будет перезванивать через полчаса.
Юля молча сидела сзади. Марта с ней не заговаривала, обсуждая дела только с гендиректором. Главбухша взглянула на нее в зеркало заднего обзора: помощница сидела напряженная, словно что-то обдумывала.
«У этой девочки стальные нервы, и страх у нее быстро проходит, —заметила про себя Земская. — Не так легко будет с ней договориться».
За время пути Марта несколько раз замечала, как Стас украдкой посматривал на Юлю в зеркало. Словно увидел свою работницу впервые и в первый раз поразился ее красоте.
Юля пришла на работу в магазин два года назад. И ее кукольное личико, тогда к тому же сильно накрашенное, что делало его неестественно ярким, похожим на клоунскую маску, и нелепое клетчатое платье с оборками и кокеткой, и неприятная манера смотреть в сторону, а не в глаза — все это сразу не понравилось Ровенскому.
— Она хоть что-нибудь знает в вашем деле? — подписав заявление, с тоской спросил Стас.
— Научим, — ответила Марта.
Все два года гендиректор не замечал ее, вероятно видя в ней ту самую воронежскую провинциалочку, хотя она за это время очень переменилась. Из угловатой девочки, гадкого утенка превратилась сразу в красивую женщину. От Марты не укрылось, как горят глаза у Коли с Лешей, как другие мужчины бросают на Юлю пламенные взоры, как Вальтер совершенно искренне влюбился. И не будь у них там в Германии столь сложен процесс развода— прежде всего из-за потери большой части накопленных благ, — он бы ради Юленьки развелся. И наверняка в порыве чувств нашептывал ей об этом.
Юля хорошо сознавала, чем обладает. И не спешила выходить замуж, подыскивая состоятельного мужа. Ровенский в этом смысле подходил как нельзя лучше: и богат, и внешне красив, и молод, и характером покладист, и семья с достаточными связями и знакомствами. Что еще желать? Да и вдвоем они хорошо смотрелись, и Юленька очень походила на Лидию Николаевну — той же хрупкой красотой и мощной хваткой. Брак мог бы стать идеальным, но Стас и не смотрел в ее сторону. Точнее, смотрел, но не видел.
И вот сегодня, кажется, глаза Ровенского раскрылись, и верный рыцарь и опора Марты не мог отвести потрясенного взора от той, кто стремился разрушить судьбу и благополучие их обоих. Земская готова была на части разорвать эту царевну-лягушку. И Стаса возненавидеть.
Не успели они приехать, как Лешка выбежал из магазина, замахал руками:
— Вальтер звонит!
Марта влетела в кабинет, схватила трубку. Диц спешил сообщить, что выслал новую партию товара, намекнул о своей доле прибыли. Земская сказала, чтобы он не волновался, его интересы учитываются и он внакладе не останется. Обрадованный немец заговорил о Юлечке, по которой скучает.
— Ее нет в магазине? Я могу с ней поговорить? — с мольбой в голосе попросил он.
