Они выехали в восемь утра и отправились на Каширку, где в квартире мамы Валерьяна проживала Юленька. Пора было с нею объясниться напрямую и лучше всего нагрянуть к ней домой, ворваться утром,неожиданно, когда она никого не ждет, заговорить жестко, лишить ее возможности обороняться и выяснить дорожит ли ею дядя. Вряд ли она его любит. Он жуткий зануда, демагог, упивающийся своей непогрешимостью. Юля девочка пугливая, жадноватая,ее можно купить за деньги, за тридцать, сорок тысяч. Но прежде чем покупать ее, надо выяснить, согласится ли на такой размен Валерьян Адамович.
Стуков был прав в одном: давить на сумасшедшего опасно.
Марта была в квартире обожаемой маменьки Валерьяна два раза. Первый, когда он привозил ее на смотрины. Земская хорошо запомнила адрес, ибо муж навещал мать почти каждый вечер, и, если Марты не было дома, всегда оставлял ей короткую записку, где указывал точные маменькины координаты, телефон и рисовал подробный план на тот случай, если Марта вдруг захочет ее навестить. Второй же раз она приехала туда уже к Юле. Они ходили в налоговую, которая располагалась в соседнем доме, и Юля буквально затащила ее к себе выпить чашку чая. Марта поразилась тогда тому, что в квартире ничего не изменилось. Древняя покосившаяся мебель, все занавесочки, вышивки, старые гипсовые слоники, петушки, павлины, курочки, сотни самых разных безделушек, скопившихся за долгую жизнь прежней хозяйки, — все стояло на своих местах, словно вторая свекровь Марты на мгновение вышла из комнаты.
— Валерьян Адамович ничего не разрешает здесь трогать и даже менять местами, — заметив удивленный взгляд главбухши, покраснев, пояснила тогда Юля.
Они подъехали к дому в восемь тридцать пять. Обычно помощница выходила в девять — девять пятнадцать.
—Может быть, ты подождешь в машине? — предложила Стасу Земская. — Мне было бы проще наедине с ней разговаривать.
— Нет, я тоже хочу посмотреть в ее невинные глазки! — нахмурился Ровенский.
Марта задумалась. Присутствие генерального директора, в которого Юля была тайно влюблена и которого побаивалась, могло усилить эффект их утреннего вторжения, хотя, с другой стороны, ей было бы проще говорить с глазу на глаз. Не так давно, выйдя из «Пекина», эта голубоглазая малютка уже высказала все, что она думает о своей начальнице. Ответного теплого слова у Марты Сергеевны тогда не нашлось.
А она не любила быть хоть в чем-то кому-то должной.
— Хорошо, пойдем, но говорить буду я! Ты смотри в ее глазки и молчи! — Ладно, — согласился Стас.
Марта нажала на кнопку звонка. Послышалось мурлыканье за дверью, потом тихий шорох и легкие вкрадчивые шаги. Юля заглянула в глазок, но Марта и не думала скрываться.
— Открой, Юля, это я! — громко сказала она.
Юля помедлила, не зная, на что решиться. Открывать дверь ей явно не хотелось. Вот и первое препятствие: молниеносного вторжения, как предполагала главбухша, не получилось, и атака может вообще захлебнуться.
— Юля, не заставляй меня идти за слесарем в РЭУ! — сердитым голосом предупредила Земская. —Я скажу там, что ты не являешься на работу и, видимо, с тобой что-то случилось. Слесарю придется взламывать дверь. Так что открывай, я знаю, ты дома!
После короткой паузы снова послышался тихий шорох, затем раздался долгожданный щелчок замка, дверь открылась.
Марта с Ровенским вошли в прихожую. Юля, увидев генерального директора, покраснела. Она была в ярком бирюзовом халате, и главбухша подумала было, что, скорее всего, ее подняли с постели. Но пахло кофе, поджаренным хлебом — девочка завтракала.
— Пойдем, угости нас чаем! — решительно npoговорила Марта и первой двинулась на кухню, на ходу снимая теплый плащ.
Главное, захватить инициативу, смять стройные ряды противника и, не дав ему опомниться, продолжать натиск. В детстве Земская любила читать военные книжки, они ее захватывали, и там часто полководцы обдумывали предстоящие бои, как им лучше действовать. Марта представляла себя на месте полководцев, обдумывающих предстоящие бои, и волнение настолько переполняло ее, что она съедала целую вазу обыкновенных ржаных сухариков. Мать долго терзалась догадками, не понимая, куда они исчезают из мешка, который она наполняла на черный день.
Юля робко вышла на кухню. Настал тот заветный миг, когда директор и главный бухгалтер могли посмотреть в ее голубые глазки. Но помощница опустила голову.
— Нет, уж ты посмотри нам в глаза! — потребовала Марта. — Сподличать, предать, распнуть нас сумела, сумей и ответ держать, не будь размазней! Сколько тебе заплатили? Тридцать сребреников? А я ее пригрела на своей груди, в обиду не давала! Поделом старой бабе за эти нежности! Hу что молчишь?!
Марта огляделась: в пятиметровой кухне втроём уже было не развернуться. Она поставила чайник, зажгла газ, села на табуретку, закурила. Стас пока молчал, хмуря брови и кривя губы.
— Так чем будешь расплачиваться за свое предательство? Если ты думаешь, что эта подлянка тебе сойдет с рук, то глубоко ошибаешься! Ни я, ни тем более Станислав Эдуардович не из тех людей, которым можно плюнуть в лицо, а они утрутся и пойдут дальше. Этого не будет. Как ты сама понимаешь, у нас есть средства, чтобы придумать тебе любое наказание, и ни твой сумасшедший дядюшка, ни его обьявившийся сынок из налоговой инспекции не смогут нам помешать. Ты не могла не знать, что обычно заносилось в книгу черной кассы, и точно вывела на нее полицейских, решив пустить нас по миру, упрятать в тюрьму. Товарищ Бобров высоко оценил твои услуги...
Юля метнула На Марту испытующий взгляд.
— Да-да, он называл твое имя, красавица, но ты еще не знаешь самого главного: какого врага обрела в моем лице.
Юля отшатнулась, губы задрожали, она испуганно взглянула на гендиректора.
— Не беспокойся, мы лично со Станиславом Эдуардовичем тебе ничего не сделаем, мы не собираемся о тебя пачкать руки. Это сделают другие, — Земская даже понизила голос, дабы нагнать на помощницу побольше страха. — Я не хочу тебя запугивать, детка, но Валерьян Адамович с твоей помощью бросил нам вызов, и мы его приняли. Но готова ли ты к этим нешуточным сражениям? Сейчас ты живешь и не ведаешь страха, а что будет завтра? Ты думаешь, эту квартиру кто-то станет охранять? На что ты вообще рассчитывала? На чью защиту?
Юля не в силах была вымолвить и слова, слушая.
В тот миг, когда она рассказывала дяде, где Земская прячет книгу черной кассы, племяннице хотелось лишь выставить ее перед Валерьяном Адамовичем в непристойном свете. Дядюшка стал петь дифирамбы бывшей супруге, говорить о том, что до сих пор любит и будет любить до конца своих дней умнейшую и красивейшую женщину, может быть, всего тысячелетия. Эти восхваления и возмутили Юлю. В припадке злобы она высказала все, что накипело у нее на душе, а гнев копился не один год.
Юная провинциалка, став помощницей Марты Сергеевны, в первые же дни столкнулась с ее жестким, подчас тираническим характером. Возможно, для дела он и подходил как нельзя лучше, но, получая ежедневно суровые нахлобучки от грозной начальницы, Юля целыми вечерами плакала от обиды и собственной беспомощности.
— Ты что наделала, сонная тетеря! — орала главбухша, найдя крохотную ошибку в кассе. — А ну пересчитывай все снова! Что, одни мужики в голове?! Из-за малейшей неточности, незнания Земская поднимала ее на смех, осыпала оскорбительными прозвищами. Позже Юля поняла, что так главбухша относилась ко всем, даже к генеральному директору. Но Poвенский мог за себя постоять, она же боялась вылететь,лишиться работы, хорошего куска хлеба. Нет, Марта по-своему даже любила ее, но эта любовная опека, как| и взрывы барского гнева, приводили Юлю в такое раздражение, что, приходя домой, она отводила душу, ругая начальницу последними словами. Юля потихоньку подыскивала работу. Но ей в лучшем случае предлагали тридцать — сорок долларов, на эти деньги она прожить не могла, а туг Марта Сергеевна от щедрот повысила зарплату до четырехсот баксов — столько получали лишь высококлассные специалисты, и вряд ли кто-нибудь смог бы платить ей такие же деньги. А потому приходилось сжать зубы и терпеть. Но все имеет свой запас прочности. Юля начала срываться. А после того злополучного ужина в «Пекине» уже одно имя начальницы приводило ее в раздражение.
И все же она и подумать не могла, что ее признаниями дядюшка воспользуется по-своему. Он попросил ее не ходить несколько дней на работу, сказал, что решил немного припугнуть Марту Сергеевну, но все это ради того, чтобы она вернулась к нему. Если это случится, то, учитывая оказанную ею помощь, он подарит Юле эту квартиру. Но через день ее вызвал на беседу Бобров, и по его вопросам и логике рассуждений она поняла, в какую подлую авантюру ее втянули, Юля хотела в тот же час побежать к Земской и все ей рассказать, но пришел дядя, стал увещевать, уговаривать, твердить, что она тут ни при чем, книгу обнаружили во время обыска случайно, а потому ей не стоит ни в чем признаваться, она только все испортит.
