Ознакомительная версия.
В мрачном расположении духа я вернулся домой и отчитался перед Норой. Но мою хозяйку трудно лишить оптимистического настроя, даже в самой неприятной ситуации она видит хорошую сторону.
– Что ж! – бодро воскликнула Элеонора, вновь включая диктофон. – Лопнула с треском одна версия, зато появилась другая, даже более привлекательная, чем погибшая.
– Какая? – поинтересовался я.
– Вся такая-растакая, – пропела Нора, – вот что, Ваня, не в службу, а в дружбу, свари мне манную кашу, пока ты на кухне возиться станешь, я внимательно запись изучу.
– Я? Манку?
– Ну да, – кивнула Нора, – я не сумею уснуть без дежурного блюда, привыкла, перед тем как отдаться Морфею, обязательно каши поесть, меня она успокаивает. Ленка-то в больнице, или ты запамятовал?
– Забыл, – честно признался я.
– Временную домработницу я пока не наняла, – объяснила Нора, – не до того было, поэтому кашу варить тебе, или не сумеешь справиться?
Я кивнул и отправился на кухню. Никогда до сих пор мне не приходило в голову делать из манной крупы ужин, но если с этой задачей способна справиться наша крайне бестолковая прислуга, то я легко выполню приказ Норы. Главное – узнать последовательность действий.
Порывшись на полках, я обнаружил картонную упаковку, а на ней изображение толстомордого ребенка в красном платочке, внизу шла надпись, сделанная крупными буквами: «Ешь манку – танцуй бодрянку». Что такое «бодрянка», для меня осталось загадкой, но первая часть поставленной перед Иваном Павловичем задачи оказалась легко выполнимой – на оборотной стороне коробки имелась инструкция: «Вскипятите в чистой кастрюле два стакана молока, потом всыпьте сто граммов манной крупы. Следите, чтобы не образовались комки, сахар, соль и масло добавьте по вкусу».
Покачивая головой, я принялся за дело. Однако странные люди пишут эти указания! «Вскипятите в чистой кастрюле». Интересно, кому-нибудь приходило в голову использовать для варки каши грязную тару, из которой недавно вылили рыбный суп? Право, не надо считать потребителя идиотом!
Поставив ковшик на огонь, я решил покурить, открыл форточку, встал около окна и бездумно уставился во двор. Зима в этом году обвалилась рано и внезапно, более того, она невероятно студеная, я с трудом могу вспомнить, когда термометр в ноябре показывал…
– Ш-ш-ш, – раздалось за спиной. Я обернулся.
Из ковшика обильно лезла пена, половина плиты была залита молочной рекой. Чертыхаясь, я схватился за длинную ручку и чуть не заорал от боли, она оказалась горячей, пока до меня дошло, что следует взять простеганную рукавицу, остатки жидкости «убежали» на горелку. Я стащил ковшик и тут же понял: надо было просто выключить газ, а не цапать раскаленную посудину.
По кухне пополз противный запах горелого, я распахнул окно, закрыл дверь, потом схватил кухонное полотенце, швырнул его в молочную лужу, попытался затем поднять намокший кусок материала и мигом уронил его назад, вновь обжегши пальцы. Через секунду я понял свою оплошность – молоко-то было горячим.
Плиту удалось кое-как вытереть минут через десять. Разместив отжатое полотенце на батарее, я снова начал варить кашу, правда, изгаженный ковшик мыть не стал, сунул его в мойку, для каши взял другую кастрюльку, похожую на красный бочоночек.
Наученный горьким опытом, теперь я не спускал глаз с молока, на этот раз оно отчего-то никак не желало закипать, мне показалось, что прошло безумное количество времени, пока ровная поверхность жидкости покрылась мелкими пузырьками. Быстро повернув ручку и с облегчением отметив, что газ выключился, я приступил к следующему этапу: отмериванию крупы.
Сто граммов манки – это сколько? Стакан? Два? Может, три? Вместо того чтобы написать на коробке нормальную инструкцию, ну вроде: «насыпьте пять столовых ложки крупы», производители проявили редкостную тупость, не забыли упомянуть о чистой кастрюле и дали вес основного ингредиента в граммах. Почему на кухне нет весов? Как Ленка отмеряет необходимое количество составляющих, допустим, для пирога?
Оглядевшись по сторонам, я заметил нечто, похожее на конусообразную вазочку с делениями, над черточками стояли цифры – 20, 40, 60, 80, 100.
Схватив мерную емкость, я наполнил ее доверху, потом быстро включил огонь и единым махом опрокинул крупу в молоко. Послышался странный звук, мелкие крупинки словно растворились в жидкости, я помешал ложкой варево и понял: оно безнадежно жидкое. Либо на коробке написано неправильное соотношение крупы и молока, либо цифры «100» на мерной кружке не имеют отношения к ста граммам. Решив увеличить дозу, я вбухал в «бочоночек» еще одну мерку крупы, но каша все равно оставалась жидковатой, и пришлось насыпать третью порцию.
Сделав под кастрюлькой минимальный огонь, я потер руки. Умный, образованный, приученный читать человек легко справится с любой задачей. Вот я, например, первый раз в своей жизни превратился в шеф-повара, и вполне удачно! Осталось лишь добавить сахар и соль.
Снова пришлось удивляться глупости создателей крупы. Что значит «по вкусу»? Мне хорошо одно, Норе другое, сколько сахарного песка надо бросить в кашу?
Тяжело вздыхая, я вернулся в кабинет и спросил:
– Нора, вы любите сладкую кашу?
– Нормальную, – буркнула хозяйка, – не мешай.
Из диктофона в этот момент звучал четкий голос Ирины Леонидовны, Нора слушала рассказ о том, как Арина заперла отца на даче, но мне-то нужно закончить стряпню.
– Нормально – это как? – попытался уточнить я.
– Ни сладко, ни горько, ни кисло, в общем, вкусно! – возвестила Нора.
Ошарашенный указанием, я прибрел назад, к плите, зачерпнул чайную ложку сахарного песка, швырнул его в кашу, затем взял ложку и хотел помешать вкусную еду.
Но не тут-то было, рука наткнулась на нечто твердое, похожее на резиновый мяч. Я заглянул в «бочоночек» и страшно удивился. Вместо вязкой консистенции в кастрюльке варилось нечто похожее на монолит, причем структура манной каши оказалась настолько плотна, что ее можно было лишь отрезать.
Провозившись энное время, я сумел отделить от конгломерата кусок и водрузить его на тарелку. Выглядел «осколок» не лучшим образом, снизу он подгорел, сверху смотрелся крупитчатым, каким-то нездоровым, если подобное определение может подойти к манной каше.
Решив попробовать кулинарный шедевр, я отрезал ножом малую толику, пожевал и мгновенно выплюнул «лакомство». Совершенно отвратительная каша, безвкусная, словно комок ваты, да еще пахнет чем-то на редкость противным. Похоже, я неправильно сварил кашу! В чем моя ошибка? Ума не приложу! Представляю, как сейчас начнет смеяться Нора! Впрочем, кажется, я нашел выход.
Схватив телефон, я потыкал в кнопки.
– Доставка пиццы, – бодро отозвался девичий голос, – вам какую? Мясную, четыре сыра, с лососем, вегетарианскую?
– Мне нужна манная каша!
Диспетчер хмыкнула:
– Издеваетесь, да?
– Нет-нет, правда, хочу заказать порцию манки.
– Такое не доставляем.
– Почему? – удивился я.
– Потому что она никому, кроме вас, до сих пор не была нужна, – заорала девица, – во придумал, ну не идиот ли!
В ухо полетели короткие гудки.
Я в растерянности затоптался у плиты.
– Ваня, – закричала Нора, – где моя каша?
– Сейчас в магазин схожу, – вырвалось у меня.
– Зачем?
– Манной крупы нет.
– Ладно, – миролюбиво согласилась Нора, – только до полуночи сделай.
И тут я внезапно сообразил, как нужно действовать. Ноги сами собой принесли меня в кабинет хозяйки.
– Извините, бога ради, – забормотал я, – но думаю, все же придется взять временно домработницу, увы, я не умею готовить, да и грязь в квартире появится.
Нора оторвалась от компьютера.
– Кто бы спорил, – спокойно ответила она, – только это трудная задача.
– Почему? Я прямо сразу обращусь в агентство.
– Оно верно, только никто не хочет идти на месяц, нормальные люди ищут более или менее постоянную службу, – пояснила Элеонора, – а те, кто готов работать, пока Ленка болеет, категорически не нравятся мне. Боюсь, Ваня, тебе придется встать у плиты.
Я пришел в полнейший ужас.
– Но, Нора, я совершенно не умею кухарничать!
– Эка ерунда, – пожала плечами хозяйка, – сколько раз я слышала, как ты говорил: «Умному человеку все по плечу, любые знания можно получить из книг». У Ленки в комнате целый полк изданий по кулинарии, действуй. Да поторопись с кашей, если я не съем манку, бессонницей промучаюсь.
Поняв, что Нора твердо решила сделать из меня повара, я впал в минор, поплелся было в спальню к некстати заболевшей Ленке, и вдруг понял, что, вернее, кто может спасти бедного Ивана Павловича от дружбы с кастрюлями. Чуть не взвизгнув от радости, я бросился назад к Норе.
– Послушайте!
– Каша готова?
– Нет!
– Тогда зачем ты пришел? – начала сердиться хозяйка. – Только мешаешь!
Ознакомительная версия.
