прорабатывали все версии. И вот что выяснилось: начальник охраны Бориса, Сергей Зверев — не просто так появился. Он из Москвы, от одного очень важного дяди. Слыхали может, Джамал? Ну, это для своих он Джамал, а для нас — Джамалиев Андрей Витальевич. Тот хотел нашу область под себя подмять, начал с завода и местной власти. Борис артачился. Вот он своего человечка и прислал, чтобы тот в ситуацию на месте вник, к Борису подход подобрал.
— Он должен был его убить? — ухмыльнулся Толик.
* * *
— Этого мы не знаем, скорее всего, да. И тут Зверев этот и Борис погибают, а деньги исчезают. Джамал тут явно не при делах, раз уж Зверев его человек и послан был им на разведку. К тому же, есть информация, что сейчас он своих людей сюда прислал разобраться в ситуации. Значит, что-то ему не понравилось.
— Вы подозреваете, что Зверев мог кому-то проболтаться о деньгах, за что и поплатился? Хотел кинуть хозяина и свалить, сорвав солидный куш?
— Вот это и выясняем. Ладно, мы за вдовой все равно будем наблюдать, потому что убийца рано или поздно появится в поле зрения. Она — наш шанс поймать этого типа, если все, что происходит вокруг нее сейчас — не какая-то лажа. Тот, кто стрелял в пасынка и хотел ее подставить, явно не успокоится, пока не добьется своего. Если что-то новое узнаете, звоните. А если болтать лишнее начнете — вам же хуже. Не забывайте, вы на нашей территории.
Типы кивнули на прощание и удалились неспешной походкой. А я так и сидела, открыв рот. Значит Зверев — засланный казачок. То-то он мне не нравился: все время рыскал по заводу. Зубы скалил, а сам задание выполнял. Поделом ему.
— Что же это получается, — разволновалась Пелагея, — мы у них вроде подсадных уток? Ждут, когда убийца на нас нападет, чтобы самим к деньгам подобраться?
— Сто раз тебе это говорила, стали бы они о нас просто так заботиться, — хмыкнула я.
— Только я не пойму: убийца должен был деньги сразу забрать и свалить, чего он теперь рыпается на нас?
Я пожала плечами:
— Кто же знает? Может, он все это время наблюдал за ситуацией со стороны. А как увидел, что все зашевелились и стали в этом деле копаться, решил быстренько любопытных убрать. Скорее всего, убийство Петьки повесили бы на меня: в машине совершенно случайно нашли бы пушку, из которой стреляли. Либо еще вариант, который нравится мне меньше: нас убивают, трупы закапывают, а по косвенным уликам выходит, что денежки все это время были у нас, и мы решили свалить на остров Бора-Бора или куда подальше.
— Это какие такие улики? — ахнула Пелагея.
— Ну, к примеру, с моего номера прислали бы смс-ку Алексею: люблю, не могу, но бабки дороже, потому прости и прощай.
— Вот это у тебя фантазия, шикардос! Сразу видно — писатель, — с уважением заметила Пелагея.
Мы так увлеклись обсуждением грозящей нам опасности, что не заметили, как Толик подошел к балкону и весело взирал на нас, попивая чай. Наши коленно-локтевые позы недвусмысленно говорили о том, что мы подслушивали, и мне стало стыдно.
— Красавицы, что это вы там делаете? Никак гимнастику? — в его голосе мне послышалась насмешка, поэтому я, гордо вскинув голову, встала, отряхнулась и, приветственно кивнув, с видом царствующей особы удалилась переодеваться.
— Темный ты человек, Толик, — вставила свои пять копеек Пелагея, пытаясь разогнуться, — это же йога. А ее на воздухе практикуют.
Тут она зацепилась краем ночной рубашки за ручку балконной двери и, не удержавшись, ткнулась носом в порог.
— Отчего же, про йогу наслышан. Вот это, к примеру, поза «собака мордой вниз», — серьезно ответил Толик, а я не выдержала и рассмеялась.
— Хорош зубы скалить, заколыхалась, — обиделась Пелагея, — пошли воплощать план в жизнь. И не успела я открыть рот, как та снова выскочила на балкон и зычно проорала:
— Толик, Алексей, идите в дом, дело есть.
Я принципиально натянула обычную футболку с шортами, завязав волосы в хвост, Пелагея же распустила ежа на голове и облачилась в свой сарафан с турецким огурцом. Видимо, решив сразу же сразить Толика наповал.
Пока мы спустились вниз, мужчины уже заварили кофе на кухне и выглядели заинтересованными.
— Как спалось? — Алексей приглядывался к нам, а я почувствовала себя клушей и разозлилась. Он-то выглядел просто сокрушительно: потертые джинсы, льняная рубашка с закатанными рукавами, мокасины на босую ногу. Надо же, как органично он умудрялся выглядеть в любой обстановке. Я же без маникюра, укладки и макияжа чувствовала себя неуверенно. Словно прочитав мои мысли, он сказал:
— Отлично выглядишь, свежий воздух идет тебе на пользу. И даже переживания не могут нанести урон твоей красоте.
Пелагея в это время потянулась к блинчикам, но, вспомнив, что мы их уже съели, затосковала.
— Сейчас не об этом. — Родственница решила быстро отвлечь внимание мужчин от созерцания моей скромной персоны, и торжественно объявила:
— У меня сегодня день рождения! И я, в смысле мы, — тут она оглянулась на меня, ища поддержки, — приглашаем вас на праздничный ужин.
С моей точки зрения, приглашать кого-то на ужин, находясь у него в гостях, нелепо, но портить торжественную речь не хотелось, и я вяло кивнула.
— Поздравляем, — пропел Алексей, и даже приобнял мнимую именинницу. Толик ограничился похлопыванием по спине, зато оттаскал пищащую Пелагею за уши, чему я несказанно порадовалась.
— Что же ты раньше не сказала, — продолжил растерявшийся было хозяин, — мы без подарка, даже неудобно. Вечером отметим как полагается, идет? Сейчас в одно место прокатимся, дела не ждут. А потом баню вытопим и ужин начнем готовить.
Я не желала иметь к происходящему никакого отношения, но меня никто не спрашивал. Оттого я молча пила кофе, пытаясь мысленно взбодриться и смотреть на жизнь с оптимизмом. Может. Пелагея права, и стоит быть с Алексеем помягче, авось и пронесет? В любом случае, расслабиться нам не помешает. Спрашивать, куда мы едем, я не стала из принципа: у нас есть «голова» Пелагея, пускай и интересуется.
Всей честной
