— Мне кажется, это не он. По рассказу Леськи, конверт был небольшой, какой смысл переплачивать за лишний объем?
В итоге самой подозрительной была признана пятьдесят вторая ячейка, похожая на узкий почтовый ящик. Семизначный кодовый замок надежно скрывал содержимое.
— Код — это телефонный номер? — полувопросительно, полуутвердительно сказал Дима.
— Скорее всего, да. Только последние семь цифр. Он забрал у меня распечатку и начал набирать код. Я в очередной раз мысленно поразилась, как он что-то видит в темных очках, мне и без очков темновато.
Замок щелкнул, дверца открылась. Внутри лежал белый конверт.
— Я давно хотел видеть женщину в команде, — сказал Бекасов.
Мы с ним сидели на небольшой, уютной кухонке, располагавшейся между основным офисом и переговорной комнатой. Внешне взглянуть — идиллия. Почтенного возраста интеллигентный дедушка и молодая женщина беседуют за чашкой кофе.
Пожалуй, самое неформальное собеседование в моей жизни. Хотя... если считать за собеседование допрос в квартире Стаса, когда мы ждали полицию, то не самое. Всего лишь почетное второе место.
— Мужчины мыслят логически и действуют рационально. Обычно это им помогает... — Он усмехнулся. — Но, игнорируя интуицию, мы добровольно лишаем себя одного из инструментов. Довольно действенного, как показало твое расследование. Я с самого начала хотел собрать команду профессионалов, а профессионал не может быть универсальным. Специалист подобен флюсу.
— И теперь вам нужна профессиональная женщина, — фыркнула я.
— Что-то вроде того, дочка. Ты верно мыслишь. Мне нужен человек, который сможет действовать по наитию, совершать на первый взгляд нелогичные и безумные, но эффективные поступки. Профессиональный творец хаоса.
— Да уж, хаос — это по моей части.
— Ты еще и удачлива до неприличия. Тоже большой плюс.
— Не думала, что такие серьезные, взрослые люди верят в удачу.
— А как в нее не верить? Проживи мою жизнь, посмотри на то, что видел я, и ты научишься уважать чужую удачу.
Я только хмыкнула. Соглашаться не хотелось, а спорить со стариком...Что-то подсказывало: бессмысленно с ним спорить. Особенно на абстрактно-философские темы.
— Итак, у тебя хорошо развита интуиция и ты удачлива. Кроме того, у тебя достаточно мягкий характер, чтобы суметь сработаться с моими ребятами, и достаточно независимый, чтобы не прогнуться под них. Эти плюсы искупают полную неопытность и скверную физическую подготовку.
— Скверную?! — Я оскорбилась.
— Фитнес-центр, милая, совсем не то же самое, что уроки рукопашного боя или умение стрелять.
— А оно мне надо? — ляпнула я, прежде чем успела подумать.
А вот если подумать, то умение драться могло бы меня здорово выручить на квартире у Стаса.
Бекасов отвечать на глупый вопрос не стал.
— Но главное — Пахомцев обещал взять тебя на работу, если не справится самостоятельно.
— Пахомцев — это Дима?
— Да, — хихикнул старик. — Теперь у него нет возможности отказаться.
— За что он женщин так не любит?
— Не то чтобы не любит, милая. Скорее, не уважает. В грош не ставит. И не обольщайся, если думаешь, что остальные к тебе относятся иначе. Пахомцев просто не считает нужным скрывать свое мнение. Поэтому с ним тебе будет проще всего.
Вот ведь черт! А казалось, что с Костей и Максимом сложились вполне дружеские отношения.
— Полгода назад я уже пытался нанять женщину. В отличие от тебя, у нее был интересный опыт работы судмедэкспертом, звание КМС по стрельбе и очень боевой характер. И что же...
— Что?
— Через два месяца Костя развел ее на секс, а через три сплавил Алексею. Будь с ним поаккуратнее. Костя Рыжков — мастер косвенных воздействий и манипуляций.
— А что стало с той девушкой?
Бекасов пожал плечами:
— Я не сторонник смешивания работы и личных отношений, о чем Оксану предупреждал, как предупреждаю сейчас тебя. Если вскрываются подобные интрижки, увольняю одного или обоих.
— Что-то не похоже, чтобы Костю уволили! — Мне стало обидно за незнакомую девчонку, которой попользовались и выкинули.
— Жизнь часто несправедлива. Рыжков — ценная часть команды, в которую Оксана так и не сумела влиться. Я рассказал историю, чтобы ты не питала иллюзий относительно коллектива, в котором придется работать. Забудь про программы адаптации новичков и прочие офисные примочки. Здесь тебе придется во всем разбираться самой. Мужики только рады будут подтолкнуть, если будешь падать.
—А с чего вы вообще решили, что я соглашусь? — Чем дальше, тем менее радужными представлялись перспективы.
Бекасов улыбнулся:
— А ты откажешься?
— Нет.
Не было бы семнадцати дней, на которые меня выкинули из расследования, семнадцати дней, когда я умирала с тоски, я бы, может, и отказалась. Вроде как от добра добра не ищут, у меня приличная и очень удобная (пятнадцать минут пешком от дома) работа, неплохие отношения с начальством, коллегами, налаженный быт...
Сейчас я знала: иногда всего этого недостаточно.
Элла правильно сказала: пора уже посеять немного хаоса в своей жизни, может, чего и прорастет.
— Раз не откажешься, тогда слушай. Они попробуют повесить на тебя секретарские обязанности: готовить кофе, копировать документы. Не соглашайся. У нас есть секретарь — Ольга, и это ее работа. Я собираюсь платить тебе отнюдь не за кофе и не по секретарской ставке.
— О’кей. А какие у меня будут меры воздействия на того же Диму, который, как я поняла, начальник, если он не будет давать мне нужной информации или ставить задач? Я ведь не могу каждый раз бегать к вам жаловаться!
— Правильно. Не можешь. У меня полно своих дел, я даже курирую проекты далеко не всегда, привыкай быть самостоятельной. Выкручивайся как-нибудь: собирай информацию, действуй, будь на шаг впереди. Считай это своим испытательным сроком. — Он рассмеялся, глядя на мою вытянутую физиономию. — Ну, ну, не переживай. На следующей неделе будет информация по новому делу. Там специфическая ситуация, и я позабочусь, чтобы тебя снабдили обязанностями поинтереснее кофе.
— Странно. Я всегда думала, что детективные агентства занимаются всякой скукотой вроде слежки за неверными мужьями или охраны офисов.
— Ну, в целом ты правильно думала. Просто мы не обычное агентство. Так, теперь по поводу денег.
Он назвал сумму. Цифра впечатляла. Очень-очень впечатляла, если честно.
Я вот не могу сказать, что меня когда-либо обижали по деньгам в тех местах, где я работала. Но то, что предлагал Бекасов, раза в полтора превышало предложения самых щедрых работодателей.
— Плюс возможны премии по итогам конкретных дел.
— Неплохо. — Не знаю, получилось ли совладать с мимикой, но голосом я себя точно не выдала.
— Считай это надбавками за риск и вредность коллег. Только помни, что обмениваться информацией, кто сколько зарабатывает, у нас категорически не рекомендуется.
— Как везде.
— Значит, договорились. Приступаешь завтра, подъезжай к десяти утра.
— Подождите, я же еще со старой работы не уволилась!
— Ладно, тогда подъезжай к одиннадцати.
Я открыла было рот, чтобы объяснить старику, что у нас на работе так дела не делаются. Надо писать заявление, выслушивать уговоры и увещевания начальства, потом ждать, когда компания найдет замену, вводить новичка в курс дела. Очень неплохо еще бы доделать те проекты, которые ты уже ведешь. И конечно же, прощальный тортик с коллегами.
Достаточно глянуть на благодушное лицо Бекасова, чтобы понять: его все эти соображения совершенно не волнуют. Может, даже наоборот — он таким образом эксперименты ставит: справлюсь я или не справлюсь.
— Ладно, поняла.
— Вот это тоже ценная черта — понятливость. — Добрая улыбка, морщинки-лучики. Только взгляд остался прежним — внимательным и цепким. — Что же, если вопросов больше нет...
— Есть!
— Спрашивай. — Это прозвучало как военное «Вольно!».
— Скажите, а что теперь будет с картиной?
Этот вопрос действительно не на шутку волновал меня. Никогда не любила Рерихов, ну не мое это просто. Однако «Белый лотос» очень хотелось увидеть вживую. И не только потому, что он считается одной из лучших работ Рериха.
— Владелец уже объявил о своем намерении передать картину в дар Международному центру Рерихов. Довольно разумно с его стороны, сложностей с легализацией такого «наследства» слишком много. К слову, он очень сокрушался, что шедевр его прадеда «Утро на завалинке» будет безвозвратно уничтожен.
Я обрадовалась. Несмотря на очевидную законность притязаний американца, как-то неприятно было думать, что из-за меня «Белый лотос» уедет за рубеж.
«Утро на завалинке», к слову сказать, мне понравилось. Пусть даже я успела полюбоваться на него вчера всего пару минут, которые прошли между извлечением картины из сейфа и упаковкой.
