Я все думала и переживала, а где же стюардесса? Алиса — спасительница наша! Правда, и в горах на нас нападала банда с женщиной, и в больнице убила пилота женщина… И кто же она могла быть? Все же из одной компашки! Ты не повредилась умом, что Владой-то захотела быть? Я по старинке Алисой тебя называть буду, — заключила Яна весьма миролюбиво.
Девушка сняла зеркальные большие солнцезащитные очки.
— Узнала, значит. Ну хорошо, и мне прикидываться больше не надо, — мрачно сказала Алиса.
— Это же так хорошо! Быть собой! Я освободила тебя от такого бремени! — обрадовалась Яна.
— Я так ненавижу таких, как ты, — все также спокойно и устало сказала Алиса.
— Тю! А чего? В смысле — что я тебе сделала? — удивилась Яна, продолжая уплетать яичницу.
— Лично ты ничего. Другие — такие, как ты. Я росла в детском доме, у меня вообще ничего не было за душой, мне всего в жизни приходилось добиваться самой. И все это было нелегко, если не сказать тяжело. Да, добилась, выучилась, попала в команду частного самолета с потрясающей зарплатой. Думала, что буду терпеть шлепки по заднице от шефа и обслуживать его, а то и его важных клиентов и друзей. Ты понимаешь, да? Я когда увидела своего шефа, то и сама с радостью бы выполняла все эти функции. Красивый, умный богатый. Я от него просто голову потеряла. Предложила себя. Он отказался. Причем с улыбкой, не уволил. Навела справки. Что не женат, что есть женщина из Москвы, но какие-то сложные отношения. Навела справки про тебя. Старше меня, четыре раза была замужем, двое детей, третью девочку пытаешься удочерить. Это все так странно. Чего тебе еще надо? Еще ломается.
— Мартин — порядочный человек, тебе не повезло, — облизала свой палец Яна. — У меня и ребенок есть от него. Ничего я подсуетилась?
— Ага, только сама не была уверена, что от него. У нас же «шуры-муры» с чешским князем были? — злобно сузила глаза Алиса.
Тонкие брови Яны соединились на переносице.
— Ого! А ты копнула глубже, чем я предполагала.
— Тем более, что у Мартина есть сын, но что-то он не женился на его матери! Почему ты думаешь, что твой ребенок поможет тебе охомутать его? — взвизгнула Алиса.
— Ничего я не жду. А ты серьезно думаешь, что он с тобой будет? — удивилась Яна. — В этом даже я не уверена была многие годы.
— Смешно, — мрачно посмотрела на нее Алиса. — Нет, я об этом даже не думаю. Он несколько раз недвусмысленно дал мне понять, что отношения со мной исключены. Я тогда очень хотела узнать, кто ты? Ну, вот кто?! Увидела тебя. Все такие… Яна! Яна! Вы тогда летели с ним из Питера в Сочи, ты даже не помнишь. Вы весь полет миловались, целовались, смеялись. А я изучала. Нет, обычной бабой тебя, конечно, не назовешь.
Яна даже перестала жевать.
— Не знаю, как реагировать. Это хорошо или плохо?
— Это факт. Ты — яркая, красивая, но у Мартина и покрасивее были. Не знаю, что он в тебе нашел. Я же смотрела на тебя и понимала, что ты просто купаешься в деньгах. Поклонники сплошь миллиардеры, князья… И так все легко, словно так и надо.
— Я специально к этому не стремилась, — ответила ей Яна. — По молодости была замужем за нищебродом, жили на чердаке. Может, я научилась в мужчинах видеть ум и надежность? А это определяет его состоятельность?
— Ты знаешь, я тоже захотела стать такой же богатой и независимой. И не за спиной мужчины, а сама! Хотя, не без помощи мужчин, без них никак, — вздохнула Алиса.
— Неплохое желание, если без криминала, конечно, — поддержала ее Яна. — А ты зря не ешь, завтрак-то отличный. Девушка! Повторите мне кофе! Такой же!
— У меня вот тоже поклонник был, — продолжила Алиса. — Егор Тонев. Мы же, детдомовские, в обычной школе учились, он запал на меня. Я стала его первой любовью. Но он-то из обычной, весьма зажиточной семьи был, а я… Мама его, конечно, сразу же против стала. Даже в институт его погнали в Москву, в другой город, чтобы от меня подальше.
Разлучить удалось, да я и не переживала особо, сильной любви я к нему не испытывала. Я последнее время крутила любовь с летчиком из своей команды. А тут арендовала наш самолет одна частная компания по разработке новых военных технологий. Мартин Романович иногда разрешал такие услуги, сам ведь из бывших военных. У него и шрамы есть.
— Я в курсе, — кивнула Яна, почему-то подумав о том, что сильно ли испортился бы образ Алисы, если бы вместо ее наглых глаз торчали две оливки, которые перекатывались в тарелке Цветковой.
— Что? Напряглась? У нас одна молоденькая стюардесса случайно перевернула на него апельсиновый сок. Мартин Романович совсем не ругался, не возмущался, снял свой свитер, обнажив торс, и надел сухую кофту. Так я и увидела шрамы у него на теле. Ты-то их и трогаешь, наверное?
— Это уже частная жизнь, — улыбнулась Яна, склоняясь к идеям авангардистов, чтобы один глаз у Алисы был оливкой, а другой — маслиной или помидоркой-черри.
— Так вот, загрузились к нам в самолет мужчины в костюмах и с портфелями, важные такие. Один из них смотрит на меня, аж рот открыл. Пригляделась, Егорка! Ну надо же, важным таким стал! Он-то ко мне в ноги, дескать, всю жизнь себя корит, что мать послушал, что молодой был и идиот. Что так и не смог меня забыть, не смог найти, и вдруг — тут я такая вся иду в небе, воздушная и красивая. Ну и поплыл мальчик. Я, конечно, своему не сказала, что встретила своего старого знакомого. А Егорка мне в постели-то разболтал, что секретные проекты у них в организации разрабатываются. Я сначала внимания не обратила, а Егор сказал, что такие сведения миллионы долларов стоят. Тут-то я и напряглась.
— Это понятно, — поддержала ее Яна, — я при такой сумме тоже бы задумалась.
— Егор понял: чтобы обрести счастье со мной, мы должны этими миллионами обеспечить себе жизнь. И он пошел на это, выкрал очень секретные сведения стоимостью сто миллионов долларов и отдал их мне. Это разработки секретного оружия, я в этом ничего не понимаю, меня интересовала только цена вопроса. А цена была лакомая. На всю мою оставшуюся жизнь. Чтобы так же, как ты, вот так вот в мехах, в золоте, с шампанским всю оставшуюся жизнь.
— Ничего себе, у тебя представление о моей жизни. Я, конечно, не
