испугался, что теперь у него не будет повода с ней встречаться.
Следствие закончилось, но Люба не исчезла. Она попросила его помощи в оформлении опеки над Максимом. Потом была операция. Вылечить Максима оказалось вполне реально, но время было потеряно. Нужно было спешить. Поэтому Люба продала дачу и машину, вычистила все счета оставшиеся ей от Антона и отвезла Максима в Израиль. Операция прошла удачно и теперь врачи утверждали, что Максим сможет учиться в обычной школе. Может быть он пойдет в школу на год позже, но совершенно точно никто не догадается, что этот мальчик до четырех лет не ходил и не разговаривал.
Сейчас Люба искала работу. Пока жили на деньги, которые получали, сдавая квартиру Альбины и Геннадия. Материальную помощь от Коваленко Люба не принимала, но с благодарностью пользовалась его знакомствами, организационными способностями и физической силой. Одну из комнат огромной квартиры они общими усилиями превратили в отсек подводной лодки. У Максима теперь был настоящий штурвал, за иллюминатором искусно скрывался большой аквариум. А еще Люба и Максим были рады игрушкам, которые он дарил. Игорь с удовольствием ходил по детским магазинам, выбирал подарки, советовался с продавцами и однажды даже сказал, что выбирает радиоуправляемую машину для сына. Максим разбрасывал игрушки в детской, в гостиной, в спальне Любы, на кухне. Он все время старался, чтобы Люба находилась в его поле зрения. И ей это нравилось, больше они не были одиноки.
Теперь Игорю все сложнее было уходить из этого дома. Он так много времени проводил здесь, но все не мог дождаться, когда Люба предложит ему остаться. Он боялся, что этого не произойдет. Однажды, он пошутил по поводу ее частых замужеств и сам испугался. Просто его мучил вопрос влюбчивости Любы. Ведь замуж она выходила трижды, даже если не считать Огурцова и каждый раз по любви. А каждый мужчина, Коваленко не был исключением, желает быть единственным и неповторимым для своей женщины. И он ревновал, тихо, скрытно, но от этого не менее болезненно. А Люба на его глупую шутку совсем не обиделась, а совершенно серьезно сказала, что в жизни каждого человека и мужчины и женщины бывает много влюбленностей, но только одна нашлась дура Люба, которая каждый раз выходила замуж. И теперь замуж она выйдет только когда убедиться, что любит в горе и радости и хочет прожить с этим человеком до конца жизни. Это была Люба все та же мягкая и нежная, но вдруг повзрослевшая, чувствующая ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь маленького мальчика, которому в его пять лет пришлось уже очень многое пережить.
Коваленко готов был ждать предложения взять ее замуж столько сколько понадобиться.
Поздно вечером, когда Максим и бабушка отправились спать, Люба придвинулась к Игорю, положила голову ему на плечо и сонно сказала:
– Ну куда ты поедешь на ночь глядя? Оставайся, я без тебя скучаю.
Игорь счастливо улыбнулся, поцеловал ее куда-то в висок, обнял и переключил телевизор:
– Устала? Хочешь, я сделаю тебе чаю…
Женя с трудом протиснулась в дверь мимо мамы и папы, которые, то ли провожали её, то ли преграждали путь к выходу.
– Жень, куда ты идешь? Егор сказал, что через час за тобой заедет, – уговаривала Женю остаться Ирина Степановна.
– Вот и хорошо, я в сквере погуляю и его подожду.
– А здесь ждать что тебе мешает? – не понимал отец.
– Мне прогуляться хочется, воздухом подышать.
– Давай я с тобой пойду, вместе погуляем, – предлагала мама.
– Да что вы за мной, как за неразумным дитя по пятам ходите! Дайте хоть полчаса в одиночестве побыть, мысли в порядок привести!
Родители понимающе переглянулись и Женя тут же возмутилась:
– Что переглядываетесь?! Думаете, я не вижу?! Хотите сказать, какие мысли, они у меня все давно расплавились и, вообще, мозг рассосался за ненадобностью!
Женя готова была расплакаться.
– Всё-всё-всё! Иди, погуляй, тебе свежий воздух на пользу пойдёт, – быстро отступила Ирина Степановна и, не удержавшись, добавила, – пусть тебя Егор нянчит.
– Какая же из тебя, Женька, вредная и капризная баба, прости, женщина получилась, – продолжил отец. – Избаловал тебя Егор!
Женя обиделась и, не удостоив их ответом, ушла. На улице она немного успокоилась, погуляла по скверу, посидела на скамейке. Позвонил Егор и сказал, что ждет её у дороги. Она не торопясь пошла к нему навстречу. Женя шла вдоль дороги, где были припаркованы несколько такси. Водители собрались возле одной машины, явно скучали. Женя привлекла их сочувствующие взгляды. Один из таксистов, тот что постарше, не удержался и по отечески её пожалел:
– И кто ж такое с тобой сделал?…
Женя в ответ только тяжело вздохнула. Она перешла дорогу. Тот «кто такое с ней сделал» подобострастно открыл перед ней дверцу машины и помог устроиться на сиденье. Он испытывал постоянное чувство вины перед своей хрупкой нежной женой, которая удивительным образом смогла растянуться до таких колоссальных размеров. Беременность Женю не красила: огромный живот, утиная походка, слегка оплывший контур лица, кое-где проявившиеся пигментные пятна. Для Егора она была самой красивой и желанной женщиной на свете. Он пытался всячески облегчить ей жизнь, что в свою очередь не способствовало проявлению лучших черт её характера.
Но ей действительно было тяжело, особенно последний месяц. Каждый раз, когда она оказывалась в тесном пространстве или ей приходилось наклониться, повернуться, Женя клялась себе, что никогда не растолстеет, будет придерживаться правильного питания и здорового образа жизни. Обязательно! Но не сегодня. У неё маковой росинки во рту не было уже целых полтора часа.
– Домой? – спросил Егор.
Женя кивнула головой.
– Через гастроном?
Снова кивок.
Они медленно прогуливались по магазину, Женя невнимательно осматривала полки с продуктами. Что-то бросала в корзину. Егор знал, куда она стремится. Его любимый Колобок на тоненьких ножках уверенно катился в конфетный отдел. За последние несколько месяцев посещение конфетных отделов превратилось в ежевечерний ритуал. Даже не так, в священнодействие. Женя долго прохаживалась вдоль витрины с конфетами, вдыхала сладостные ароматы шоколада, ванили и на лице её блуждала блаженная улыбка. Но покупали совсем немножко, не более двухсот грамм, ровно столько сколько Женя разрешала себе съесть. Запас конфет в доме держать было противопоказано. Женя сметала все сладкое, что попадало ей под руку. Только что сахар не грызла.
Выбрав себе конфеты, Женя тут же развернула одну и целиком засунула её в рот, пока Егор расплачивался.
– Егор, давай к Тане заедем. Купи еще конфет.
– Мы же уже почти дома, назад
