как раз отпирала калитку, на Тори посмотрела с подозрением, но вопросов задавать не стала.
— Добрый день! — Тори махнула ей рукой и ускорила шаг. — Простите, пожалуйста. Мы с подругой заблудились немного. Ищем дом двухэтажный, с зеленой крышей и садом. Не знаете такого?
Женщина пожала плечами:
— Здесь таких вроде нет… А чей дом-то?
Тори вспомнила, что дом принадлежал Ольге.
— Ольге Золотовой, помните такую?
Женщина качнула головой:
— Мы тут недавно живем, года три как всего, — призналась.
Виктория усмехнулась — раньше в таких поселках знали всех до седьмого колена, а сейчас за высокими заборами все прятались, толком и не общались. Хорошо если соседей через забор знали. Такие времена.
Она поблагодарила женщину, позвала за собой Бонифация.
— А вы на Озерную улицу сходите, там участки с садами большими, — крикнула женщина в спину Тори.
Виктория кивнула, пошла по направлению, указанному женщиной. Набрала Ирине: «На этой улице нет ничего подобного, соседи отправили чуть дальше, на Озерную. Идем с Буней туда».
* * *
На Озерной улице Виктория действительно, нашла несколько подходящих под описание Ирины домов. Двухэтажные, за высокими заборами, они стояли на почтительном отдалении от остального поселка и будто бы смотрели на приземистые домики свысока. Три дома, один на другим, все три — из красного кирпича, с зелеными крышами, абсолютно одинаковые проекты.
— И в каком смотреть?
Она набрала Ирину:
— Ира, тут три дома. Нам какой нужен? — она сфотографировала улицу и отправила Ирине.
«Дальний! — отозвалась Ирина. — Я тоже около него, только с другой стороны, ищу калитку».
Тори прошла вперед, обнаружив калитку, позвонила. Во дворе залаяла собака. Тори достала сотовый и отправила Маркову сообщение с только что сделанной для Ирины фотографией: «Мы с Ирой тут», — положила телефон в карман.
— Тихо ты! — рявкнули грубо за воротами. — Кто там?
Низкий, не то простуженный, не то прокуренный голос мог принадлежать мужчине или женщине, Виктория откашлялась:
— Анита Максимовна?
Щелкнула задвижка, в просвет показалась невысокая жилистая старуха, мрачно окинула взглядом Викторию:
— Ну, чего надо?
Тори только теперь сообразила, что совершенно не знает, что говорить.
— Меня Виктория зовут. — Она поправила выбившуюся из прически прядь. — Я ищу вот этого мальчика.
Она полезла в карман за сотовым, чтобы показать Аните фотографию Дениса, но не успела этого сделать — Бонифаций, резко и оглушительно гавкнув, рванул вперед. Оттолкнув растерянную хозяйку, он прорвался под ее коленями на участок и побежал к дому. Оглушительно залаяла дворовая собака, завязалась потасовка.
Тори крикнула:
— Бонифаций, ко мне!
Бонифаций резко гавкнул и, увернувшись от дворового пса, побежал вдоль дома, за припаркованную под навесом темно-зеленую иномарку, продолжая гавкать.
— Буня! — Виктория ворвалась на участок, попутно извинившись за вторжение: — Простите, не знаю, что с ним!
— Уберите своего ненормального пса! — кричала хозяйка.
Тори поймала Бонифация на внутреннем дворе — собака гавкала и прыгала на стены. Тори огляделась. Надеясь, что Ирина уже нашла вход и придет на помощь. Но Ирины нигде не было видно, а калитку хозяйка заперла. У Тори по спине пробежал холодок. Удерживая лабрадора за ошейник, она нашла взглядом старуху — ее взгляд особенно не понравился Тори.
— Простите ради Бога, не знаю, что на него нашло. — Извинилась Тори. — Я ищу мальчика, его хозяина. Может быть собаке что-то показалось.
Женщина будто бы ее не слышала, направилась к дому.
Тори снова достала сотовый из кармана, направилась за хозяйкой:
— Денис! Денис, ты здесь?!
Продолжая удерживать собаку — Бонифаций не переставая лаял и вырывался, Тори обошла дом.
— Меня зовут Виктория. Я ищу мальчика, подростка, вот его фото.
Она шла за удаляющейся женщиной, чувствуя себя привидением — та перестала ее замечать, и это было странно, страшно. Виктория во все глаза наблюдала за старухой, как та взошла на крыльцо, отперла дом. Она двигалась легко и со спины с трудом можно было ей дать сорок лет. Возраст выдавали лишь морщинистые руки да голос.
Она уже почти догнала ее, когда услышала что-то необычное за спиной — тонкий и мелодичный звон бьющегося стекла. Она остановилась:
— Что это?
На мгновение она ослабила хватку, этого оказалось достаточно, чтобы Бунька снова вырвался.
— Тори! Это я, Денис, я здесь!
Перекрывая собачий лай, до нее донесся слабый мальчишеский голос, изменившийся и будто бы севший.
Бунька, узнав его, разразился отчаянным лаем.
— Бунька! Я здесь!
— Денис! — Тори развернулась и помчалась за собакой.
Что-то коснулось ее виска, перед глазами рассыпались ярко-красные искры, которые, опалив сознание, схлопнулись так же быстро, как и появились. Тори почувствовала, что падает.
* * *
Голова гудела.
Воздух тяжело, с усилием, проникал в легкие, в груди было жарко.
Денис не очень понимал, спит он или бодрствует — стены плыли, темное оконце под потолком то темнело, то становилось светлее, пропуская через стекло бледно-серый день. Не то за окном шел дождь, не то он бредил несколько дней.
Губы потрескались, кожа стала сухой и морщинистой. Пару раз он заставлял себя подняться и напиться — прямо из-под крана, низко опустил голову и открыв рот. От ледяной воды сводило скулы, в горле першило. Возвращаясь в кровать, он отметил пакет у двери — его все-таки решили покормить. Мысль о еде заставило желудок сжаться, к горлу подступил ледяной поток — вода, которую он только что пытался пропихнуть, просилась наружу.
Заткнув ладонью рот, Денис бросился в ванную, склонился над унитазом — его вырвало.
В голове прояснилось — словно разошлись грозовые тучи. В памяти всплыло недавнее: «Твой отец с ума сойдет, услышав эту запись». Со всей ясностью Денис понял — настоящей целью был не он, семиклассник Денис Илантьев, а его отец. И кто-то хотел заставить его страдать. Не отказаться от каких-то планов, не заставить раскошелиться, а именно страдать. «Твой отец сойдет с ума». Он, Денис, тогда орал не своим голосом, что он горит, и просил о помощи.
Похитители
