— Это шутка?
— Хакер! — резко, почти матерно произнес Рябов. — На Руси завелся компьютерный Робин Гуд, мать его. Именно он перекачивает баксы и евро к нам.
Инспектор перещелкнул затвор именного браунинга.
2.
На следующее утро произошло непредвиденное — Россия опять стала резко беднеть. Компьютерные счета нескольких русских банков оказались выкачаны буквально за ночь.
Рябов вплотную приник к своему старенькому ноутбуку, с гремящим и лязгающим жестким диском, вошел во всемирную паутину и тут же схватился за голову.
— Париж! — воскликнул он. — Хакер сидит в Париже!
— Минуточку… — я попытался урезонить инспектора, — наш хакер в Петербурге. Зачем ему Париж?
3.
Мы прилетели с Рябовым в Париж тогда, когда он стал буквально подниматься из руин.
Перекаченные из России деньги позволили французам, почти обезумевшим от холода и голода, наконец-таки вздохнуть.
Вновь засверкали хрустальными витринами бутики, в гранит и мрамор оделись народные банки, даже Пизанская башня, казалось, слегка выпрямилась и приосанилась.
Надо признать, что на нас с Рябовым парижане смотрели неласково, с подозрением. Бытовало расхожее мнение, мол, каждый русак, если не бандит, то отвязный хакер.
И тут мы, действительно, увидели хакера, белокурого, с носом-пуговкой.
Он шел в припрыг, подергивая тощим задом, размахивая ноутбуком фирмы «Садко». Сомнений нет, так прогуливаются только хакеры.
Мы двинули за подозреваемым.
Тот прошел пару-другую зловонных парижских переулков с хамскими рожами котов на мусорных баках, вывернул прямо к Эйфелевой башне.
Там он взял ручку ноутбука в зубы, с обезьяньей проворностью полез по железной конструкции знаменитой башни.
— Ага! — скосил на меня лилово отсвечивающий глаз Рябов.
Я вдруг запаниковал.
— Не полезу! Панически боюсь высоты.
4.
Тем временем, когда мы преследовали загадочного гражданина с ноутбуком в зубах, Россия нищала прямо на глазах.
Банки стряхнули с себя гранит и мрамор, большинство хрустальных витрин роскошных бутиков оказались разбитыми вдребезги, вздрогнул и закачался даже сам Центробанк Российской Федерации.
Народ же, отбросив турецкую «Саламандру», опять обулся в привычные кирзовые порыжевшие сапоги, валенки, а кое-кто и в липовые золотистые лапти.
На Русь опускался мрак нищеты и разрухи, и только мы, инспектор Рябов и я, акушер второго разряда, Петр Кусков, могли вытащить ее за чуб из болота.
5.
Гражданин же с ноутбуком в зубах благополучно добрался до верхушки Эйфелевой башни, сел на маленькую стальную скамеечку.
Мы с сыщиком поспешно спрятались за металлический ржавый выступ.
Хакер открыл компьютер, надел миниатюрные наушники, глянул в голубое небушко.
А в небе повис серебристый параболический снаряд с надписью «USA» на борту.
— Это американский спутник-шпион, — шепнул мне на ухо Рябов и скрипнул молодыми зубами.
Спутник же стал перламутрово переливаться, а на экране злоумышленника торопливо побежала строка:
«Спасибо от мирового сообщества за русские деньги. Не останавливайтесь! Россию надо превратить в пепелище. Президент США».
Человечек хмыкнул, его пальцы суматошными птицами запорхали над клавой:
«Спасибо на хлеб не намажешь. Где гонорар? Где яхта из красного дерева? Где, наконец, дворец в Лос-Анджелесе? Пока еще с уважением, хакер Владлен Шавкин».
Спутник опять запульсировал лазером:
«Яхта из красного дерева стоит в заливе Сан-Франциско. Небоскреб куплен для вас через подставное лицо некоего Бородкина. Мой вопрос — сколько по вашим расчетам осталось еще денег в России? С бескрайним уважением, президент США».
Ответ не заставил себя ждать:
«Пара триллионов зеленых… Выкачать за один раз? Хакер Шавкин».
И тут мы с инспектором уже не смогли удержаться. По-тигриному выскочили из укрытия.
Рябов выхватил из-за пазухи именной браунинг, прицельно выстрелил в спутник-шпион.
Серебристый шар испуганно нырнул в космическую бездну.
Я цепко схватил хакера за шиворот.
Сыщик навел дуло револьвера ему в запотевший лоб.
— Меня зовут Владлен Шавкин, — печально сказал хакер.
— Знаем! — рявкнули мы разом с гениальным Рябовым.
6.
Сыщик смачно харкнул с Эйфелевой башни, щелкнул предохранителем браунинга.
— Молись, хакер! — гортанно произнес он.
— Продался дядюшке Сэму! — завопил я и вознес над головой компьютерного взломщика чугунный кулак.
— Постойте! Ведь именно я перегонял деньги в великую Русь?! — всхлипнул Шавкин. — Друзья, богатая Россия, увы, теряет нравственность и идеалы. Деньги ей противопоказаны, как героин наркоману.
— Нравственность и идеалы? — губы Рябова иронично дернулись. — А как это линкуется с яхтой из красного дерева и небоскребом в Нью-Йорке?
— В Лос-Анджелесе… — Владлен трубно высморкался.
— Поросенок ты, Влад, — усмехнулся сыскарь. — Давай-ка, возвращай деньги в Россию.
Хакер послушно нагнулся над ноутбуком.
Через минуту финансовые потоки, вздрогнув, как река после оледенения, неудержимо набирая силу, потекли вспять, на родину.
— Качай, качай… — строго контролировал я.
Пальцы хакера забили с дьявольской скоростью.
В жилы отечественных предприятий хлынула молодая финансовая кровь.
Уже через полчаса котировки российских акций резко взлетели.
Всюду, от Пекина до Бомбея, испуганно зашептали о русском экономическом чуде.
И точно! Народные банки вновь щегольски оделись в гранит и мрамор. Бутики засверкали хрустальными витринами. Народ облегченно вздохнул во всю свою могучую грудь.
Россия была спасена.
Запад посрамлен…
Статус-кво восстановлен.
1.
На Южном полюсе нашей планеты криминала ошеломительно мало.
— Петя, — вдруг резко обратился ко мне сыщик Рябов, — вам известно кто такой императорский пингвин? Подсказка, он обитает на Южном полюсе.
— Пингвин он и есть пингвин, — раздумчиво ответил я. — Из отряда полуптиц, полурыб. Ни рыба, ни мясо. Что-то вроде прапорщика.
Рябов со свистом рубанул воздух ребром ладони:
— А знаете ли вы, что еще совсем недавно императорский пингвин достигал двухметрового роста, весил же под центнер?
— Что же из этого?!
— А то, — торжествующе произнес детектив, — что теперь императорский пингвин весит всего 46 килограмм, рост же его сократился до метра. Раскиньте мозгами, могло ли это произойти само по себе.
Я насторожился.
— Надевайте свою пятнистую шубу и штаны на ватине, — решительно заиграл желваками Рябов. — Мы отправляемся на полюс. В страну вечных торосов и льдов.
2.
На Южном полюсе мне не понравилось.
Я предпочитаю им клейкие березовые листочки и мечтательные апрельские ухмылки московских краль.
Тут же мне никто решительно не улыбался.
Рябов то и дело играл желваками, а карликовые императорские пингвины продолжали привычную пошлую жизнь, совсем не обращая на меня внимания.
И тут появился Михаил Горбачев.
Он широко скалился. Источал здоровье и радость бытия.
— Привет Рябову и Пете Кускову, — радостно воскликнул он. — Приехали проведать пингвинов?
— Какой там проведать… — обкусывая сосульки с губ, сказал я. — Спасать!
Горбачев снял со спины рюкзак. Открыл его.
В рюкзаке покоилась краснодарская килька в томате, мурманская горбуша, дальневосточные крабы.
— Тоже решил подкормить их, — признался он, поправляя каракулевую шапку.
— Вы думаете, они голодают? — сощурился инспектор.
— Еще как! — из глаза Горбачева выкатилась и тотчас замерзла жемчужная слеза.
— Чьих это рук дело? — воскликнул я.
— Это ваше дело уточнить, почему они на тюремном пайке.
— Петя! — не мигая, посмотрел на меня Рябов. — Вы когда-нибудь были в Московском зоопарке? Вольер с императорскими пингвинами видели?
— Ну?
Вместо ответа Рябов вежливо поклонился Михаилу Сергеевичу:
— Извините, Михаил Сергеевич, дела… В Москву, в Москву!
3.
В столице стояла сырая, промозглая погода.
С дубов и осин с угнетающей методичностью слетал багрянец.
Лупил стылый дождь.
В зоопарке в такое время года гадко.
Вот и вольер…
Надпись кириллицей: «Императорский пингвин».
Однако, что мы видим?
Здесь, в Златоглавой, птички превратились во что-то фантастическое.
— Рост под три метра, — цокнул языком Рябов.
— А вес под двести кило, — еще с большим ошеломлением прицокнул я.
Тут я обнаружил, как к нам приближается крохотная, но весьма увесистая фигурка гениального скульптора-монументалиста Махмуда Ркацетелли.
