- Там два пролета,- отчитался он.- По крайней мере, еще два.
- Нам нужно туда. Или на специальном лифте, для которого необходим ключ, а я даже не знаю где он или мы будем вынуждены пройти наверх сквозь потолок.
- Через два потолка.
- Давай осмотримся.
Они блуждали по коридорам и обнаружили, что те образовывали букву «Н» с лифтами поперек. Четыре компании расположились здесь, заняв большую площадь. Здесь была архитектурная фирма с золотой табличкой на центральной двери. Коллегия адвокатов имела на входе простой список членов, а инжиниринговая компания – черно-золотистую пчелу внутри огромной заглавной буквы «В» в их названии. Четвертая компания, которая занимала одну четвертую часть от «Н», имела простую белую дверь с крохотными выпуклыми буквами: МАРКГРАФ.
В течение пяти или более минут они бродили по залам, осматривали двери, на большинстве из которых были нарисованы стрелки, указывающие направление входа в эти фирмы. В какой-то момент они увидели озабоченную молодую женщину, которая несла множество документов. Она вышла из кабинета, пересекла холл и вошла в другой кабинет. Кроме нее они никого больше не встретили по пути. Нигде не было окон и через некоторое время возникало чувство, что ты находишься под землей, а не тысячу футов в воздухе.
- Вот что нужно сделать,- наконец произнес Келп,- привести сюда Мэй, показать ей ее же план и пускай она заставит свой мозг поработать.
- Она уже это сделала. Давай заглянем в один из лифтов.
Они вернулись в середину «Н» и вызвали лифт, который приехал пустым. Дортмундер подпер дверь лифта спиной, а Келп подтянул огромную бочку с песком, стал на нее и открыл люк внутри кабинки, оттолкнул его в сторону и заглянул.
- Ну,- выдавил из себя Дортмундер.
Дверь лифта давила ему на плечи, пытаясь закрыться. Его лодыжка болела и хотела, чтобы ее положили в горизонтальное положение на что-нибудь мягкое, возможно на месяц.
- Что ты видишь?
- Машинное оборудование.
- Близко?
- Прямо передо мной.
- Ствол не идет разве до самого верха?
- Нет,- ответил Келп, все вглядываясь и вглядываясь.- Там должна быть дверь, чтобы можно было добраться до мотора, но через нее можно попасть только на семьдесят пятый. Лифт не пойдет на семьдесят шестой.
- Давай еще раз взглянем на лестницу,- сказал Дортмундер.
Келп отставил бочку, освободил жужжащий лифт, и они пошли еще раз к лестнице. Дортмундер исследовал стену, а Келп изучал замок на воротах, когда вдруг позади их появился в дверях холла мужчина и осторожно спросил:
- Вам нужна помощь, джентльмены?
Дортмундер сильнее оперся о свою трость для того, чтобы выглядеть более безобидно:
- Пытаюсь найти мужской туалет.
- О, прошу прощения,- извинился мужчина, улыбаясь ему.
Ему было около тридцати, крупный, сложен как футболист с массивной шеей и накаченными руками. Он был одет в аккуратный темного цвета костюм и белую рубашку с узким желтым галстуком, но с левой стороны его пиджака можно было различить какой-то предмет.
- Здесь вверху нет общественных туалетов,- заметил он.- Вы должны спуститься вниз в лобби, повернуть налево и пройти в сад.
- Хорошо, - ответил Дортмундер.
- Это сразу же за фикусом,- любезно подсказал мужчина, когда они, «поджав хвосты», направились к лифтам,- невозможно не заметить.
- Вы очень нам помогли,- поблагодарил Келп.- Большое спасибо.
- Не перестарайся,- сказал ему Дортмундер.
В этом мире столько много разных бед! Сильные охотятся на слабых, несправедливость свирепствует, зло преуспевает везде, а добро лежит растоптанное в пыли. Ай, caramba, от всего этого хочется просто писать!
Энрикета Томайо, конечно же, не сделала ничего такого грубого или вульгарного, лишь ограничилась тем, что яростно застучала сковородками в мыльной воде, которые отбрасывали блики на эту стерильную кухню, отделанную странным светлым хромом, где она работала больше года. Богатые ладино, возвратившись домой в Гватемалу, прибегли к помощи государственной и частной армий для притеснения индейцев. Здесь же в Нью-Йорке богатые до сих давят каждого, кто попадается им в руки, даже если это их плоть и кровь. Святая Барбара, этот Фрэнк Риттер мучает даже свою собственную дочь. Он бросает даже вызов самому Господу Богу!
Энрикета ударила сковородой о край раковины, подняла голову и увидела бедную маленькую Сестру с красными глазами, которая вошла в кухню, вздыхая, изнуренная горем. Маленькая Сестра слабо улыбнулась Энрикете и подошла к холодильнику за стаканом обезжиренного молока. Служанка вытерла руки о передник и заставила себя из нескольких десятков слов на испанском языке, промелькнувших на максимальной скорости в ее голове, выбрать наиболее существенные:
- Ты бедный ребенок!
Маленькая Сестра улыбнулась благодарно и продолжила пить молоко. Энрикета подошла к ней поближе, понизила голос и перешла на английский:
- Еще одно письмо от хороших Сестер.
Как же засверкали глаза бедного ребенка! Только эти письма от монахинь помогали ей не упасть духом. Энрикета точно знала, что ее уволят и, вероятно, арестуют и, конечно же, изобьют, и, без сомнений, депортируют, если Фрэнк Риттер и его миллионы когда-нибудь узнают о том, что она была посредником в переписке между монастырем и маленькой Сестрой. И она также знала, что этот обмен сообщениями был самой прекрасной вещью и реальной вещью, которую она еще могла сделать в своей жизни. Ее собственные дети уже выросли, уже мертвы или исчезли. Несчастья Гватемалы были позади нее, пожалуйста, Диос, навсегда. Она постарела и располнела, жила в этой странной и холодной стране, работала поваром в странной кухне для злого чудовища и его несчастной лишенной свободы дочери, которую заперли в башне, словно в сказке! Она была замужем за ленивым мужчиной, который валялся в их хорошей квартире, принадлежавшей государству на Коламбус-авеню. Чем еще она могла помочь этому бедному ребенку, над которым издевались?
Она часто размышляла, как можно освободить маленькую Сестру из ее башни, но это было невозможно. Энрикета не могла воспользоваться золотым лифтом самостоятельно. Каждый день в одиннадцать часов утра вверх и в девять вечера обратно вниз ее всегда «сопровождал» один или несколько притворно улыбающихся охранников Фрэнка Риттера. Эти мужчины в штатском очень напоминали ей солдат из Гватемалы. Все, что она могла это переправлять письма Сестры и использовать свой собственный адрес на Коламбус-авеню для корреспонденции из монастыря. Но даже это совсем немного, но помогало. Оно того стоило, чтобы увидеть как блестели глаза ребенка.
И как же они загорелись на этот раз! С широкой радостной улыбкой на лице маленькая Сестра протянула письмо Энрикете, указав на него другой рукой, что означало: «Вот, прочитай это сама!».
Время от времени случалось, что маленькая Сестра делилась новостями из монастыря. И хотя это было тяжелым испытанием для Энрикеты, она всегда соглашалась и старалась сделать все от нее зависящее. Она могла читать, хотя английский язык и был более сложным, чем испанский. Она поднесла бумагу так близко к лицу, что письмо почти касалось ее носа. Прошло некоторое время, прежде чем она, наконец, смогла понять следующее:
Дорогая сестра Мэри Грейс, у нас прекрасная новость!
Бог указал нам путь, и мы помогли мужчине, который как раз обладает знаниями необходимыми для твоего спасения. По профессии он вор, это значит, что он изучал науку как входить или выходить из сложных или запертых мест (Он пришел к нам через нашу крышу!).
Прежде чем бросить «первый камень», моя дорогая, мы должны не забывать о Святом Дисмасе, распятом с нашим Иисусом, обычном разбойнике, который после раскаялся во всех грехах. «Истинно говорю тебе сегодня: ты будешь со мной в Раю»,- так пообещал ему наш Владыка. Это был Святой Дисмас, вор, который был выбран Иисусом своим спутником в его путь к Своему Небесному Отцу после всех земных страданий, а не один из Апостолов или Учеников. Этот факт мы не должны забывать.
В любом случае, он наша надежда. Мы постоянно молимся к Всевышнему, чтобы этот союз с нами и твое освобождение могли стать началом пути исправления этого новоявленного Дисмаса, имя которого Джон. Даже в сию секунду он занимается изучением того, как лучше всего добраться и вызволить тебя из заключения. Если у тебя появятся вдруг советы или предложения, касательно физических деталей твоего пребывания в тюрьме, то ты пиши и мы передадим их Джону. Я уверена, он будет очень рад.
Молимся за твое скорейшее освобождение, долгую жизнь для Папы, за прощение душ в Чистилище и возвращение на путь истинный России.
Всегда твоя
