четвероюродная Стасова племянница, горевшая желанием открыть дискуссионный клуб прямо на перроне.
— В общем, так, — оборвала я эти бессмысленные излияния. — бери свои манатки и пошли отсюда, пока тебе последние мозги не повыдувало.
— Куда? — встрепенулась безутешная сиротка.
— Пока что к машине. — буркнула я. — Если заведется, через пятнадцать минут будем на месте, а то там твои родственники уже по потолку бегают.
С этими словами я включила свой мобильник, который тут же зазвонил, а потом, когда я поднесла его к уху, проорал запыхавшимся голосом Марго:
— Люба, почему ты не на связи? Мы тут с ума сходим!..
— Как раз потому я и не на связи, — желчно просипела я в трубку. — А что касается вашей Лизы, то очень скоро вы будете душить ее в своих объятиях. Только смотрите, от радости кишки из нее не повылавливайте!..
— Нет, с этим надо что-то делать, — Марго расхаживала по гостиной от елки в моих головах до своей доисторической румынской «горки» у противоположной стены. — Иначе она и правда на себя руки наложит!
Да, кстати, если кто не в курсе насчет елки, то не подумайте чего плохого. Она действительно стоит у нас в квартире. Несмотря на конец февраля по календарю. И к тому же еще и с первых чисел декабря. По щучьему велению наших с Марго отпрысков, не желающих расставаться с новогодними праздниками, прежде чем следующие не наступят. И, по опыту предыдущих лет, благополучно простоит до начала мая. Так что к тому моменту, когда мы наконец-то вынесем ее из квартиры, бывшая лесная красавица превратится в жалкий раскорячившийся «скелетик».
Бедная елка и к сегодняшнему дню почти что целиком осыпалась. И все равно я каждое утро обнаруживаю у себя в волосах колючие иголки. Поскольку, как я уже заметила, располагается эта несчастная как раз возле дивана, на котором я сплю. Вернее, пытаюсь спать, потому что удается мне это не всегда. Можно даже сказать, что в исключительно редких случаях.
А все из-за Марго, которую, хлебом не корми, только дай мною покомандовать. Вот и сейчас, когда все, включая и беглую Лизу, уютно посапывали в своих постельках, она мельтешила у меня перед глазами и трагическим шепотом мне внушала:
— Ты понимаешь, что будет, если она суицид совершит? Тогда вся тяжесть моральной ответственности на нас падет!
— А почему на нас? — недоумевала я. — В конце концов, не мы же ее воровкой обозвали и с работы, не заплатив, выперли, а Москальцы! Так что, пусть эта тяжесть на них и падает!
— Люба! — Марго посмотрела на меня так, как будто я какую-нибудь самую святую святыню осквернила. — Ты что же, предлагаешь нам на этих бесчувственных водочных олигархов равняться?
— А чего б и нет? — отвалилась я на подушку и мечтательно вздохнула. — Они вон живут, как в «Санта-Барбаре», и в ус не дуют. На «мерсах» опять же разъезжают… А я на ржавой «пятере», которая не сегодня-завтра рассыплется.
— Боже, но не все же деньгами меряется! — сделала совершенно бездоказательное открытие Марго.
А я по ходу дела вспомнила лозунги, которые Лиза, лежа на рельсах, провозглашала, и пришла к неутешительному выводу, что неуемная тяга к справедливости — это у них наследственная, передающаяся из поколения в поколение болезнь. И все они от нее в конечном итоге и вымрут. Как мамонты. В результате эволюции.
— Нет, скажи мне, скажи, — наседала на меня Марго. — Тебе, выходит, ее ничуть не жаль?
— Почему? Жаль, — подтянула я одеяло к подбородку, — но вообще-то и поспать бы уже неплохо.
Однако и в этот раз мое естественное человеческое желание, к сожалению, так и не осуществилось. Потому что Марго ни в какую не хотела униматься. Все толкала мне свои теории о высших материях и призывала к солидарности с безбашенной сироткой Лизой. А уже к рассвету и того хуже — изложила мне свой грандиозный план по Лизиному спасению. Хорошо, что еще не бизнес.
И сводился он — лучше сядьте, чтоб копчик себе не отбить — к моему внедрению в дом, из которого склонную к суициду четвероюродную Стасову племянницу выставили за кражу.
— Ну и как ты себе это представляешь? — фыркнула я. — Внедрение, тоже мне! В качестве кого? Бедной родственницы из деревни?
— Зачем родственницы? — Марго и бровью не повела. — Всего лишь в качестве — Лизы.
Как это? — поморщилась я, выудив из своей взлохмаченной шевелюры очередную елочную иголку.
Очень просто, — Марго повернулась ко мне своим величественным греческим профилем, — поступишь на ее место, горничной и в процессе работы выяснишь, что там у них творится.
— Да ты что! — я моментально дошла до точки кипения. — Да что бы я!.. Да что бы я за кем-то там пы-люку вытирала! У тебя совсем что ли крышу снесло, раз ты такое мне предлагаешь? Нет, это ж надо, а? Чтобы я пошла в какие-то горничные!
— А что? — эта мне Марго, ну хоть бы капельку смутилась! — Не понимаю, откуда у тебя такое предубеждение. Во-первых, любой труд почетен, а во-вторых, ты же будешь, как этот… Ну, крот, одним словом!
Какой еще крот? — отбросила я одеяло..
— Агент, работающий под прикрытием, — просветила меня Марго со свойственным ей апломбом. — Ну, знаешь, таких в разные там банды засылают или на зоны.
— О боже! — закатила я глаза, не зная, горевать мне или радоваться тому, что Марго меня всего-навсего в логово главного кондратовского буржуина откомандировывает, а не на ту же зону, к примеру. А что, с нее бы сталось.
— Вот только трагедий не надо! — продолжала усиленно обрабатывать меня Марго. — Подобные перевоплощения входят в число профессиональных навыков любого частного сыщика. И даже самые знаменитые детективы никогда не брезговали к ним прибегнуть ради раскрытия преступления.
— Так то ж преступления! — воскликнула я. — А у нас неизвестно что! В конце концов, может, эта твоя Лиза тайная клептоманка, — перешла я на шепот, чтобы сопящая на кухне носом Стасова племянница не вздумала вдругорядь поменять раскладушку на рельсы. — И потом… Где гарантия, что ее не поперли из горничных специально заради того, чтобы денежки не платить. Тем более, что Москальцы ее с испытательным сроком нанимали. А я как последняя дура буду веником махать!
— И вовсе не как последняя, — утешила меня Марго. — К тому же, что там на самом деле произошло и какая у всего этого дела подоплека, ты как раз на месте и разберешься!
— Хорошо, пусть так, — произнесла я хриплым голосом. — Но кто в таком случае оплатит мне мои профессиональные кротовые подвиги?
