Ознакомительная версия.
— Очень просто, — хмыкнул Шаталов. — Скитальцев тебя засек. Но он не хотел, чтобы ты выследила Светлану. Она могла привести тебя к дому, где прятали Берингова. Брату и сестре всего лишь нужно было время, чтобы дать ей уехать.
— В общем, все поддается логическому объяснению, — раздраженно заявила я. — Даже удар по голове.
— Кисочка, мне не нравится твое морально-психическое состояние, — сказал Егор, озабоченно разглядывая меня.
— Мне самой не нравится, — призналась я.
— Что ж, — с противной улыбкой сказал Шаталов. — Может, найдется кто-нибудь такой милый, что оплатит тебе отпуск у моря? Чтобы ты прошла период реабилитации?
Я уничтожила его взглядом и снова перевела глаза на своего первого мужа:
— Послушай, Егор! Скажи мне вот какую вещь. Зачем нужны были все эти записки? Я ведь ни о чем происходящем с тобой не подозревала! Я даже не знала, кто автор этих записок!
— А я не знал, что нам оформили развод! Я думал, ты меня ищешь! И обо всем догадаешься сама, — возразил Берингов. — Если муж пропал и к тебе в руки по тайным каналам начинают попадать зашифрованные записки, уж ты должна догадаться, от кого они!
— Егор Бориславович — академик, — осторожно напомнил мне Андрей Павлович.
— Я помню, помню, — отмахнулась я от него и снова воззрилась на Егора. — Но почему ты упорно добивался встречи именно со мной, а не с ними? — я кивнула головой в сторону двух наших собеседников.
— Я боялся, — просто ответил Егор. — Да и как бы я вступил с ними в контакт? Обратился в приемную на Кузнецком Мосту? А что, если мои недруги из министерства или те, кто послал убийцу, имеют связи в приемной?
Им бы тотчас же стало известно о моем обращении. Мне назначили бы встречу, и все — поминай как звали.
— Но я-то как могла тебя обезопасить?!
— Я надеялся, что компетентные органы уже связались с тобой.
— Ты не ошибся. Но эти люди тоже могли вести двойную игру, разве не так?
— Я надеялся, кисочка, что ты во всем разберешься и не подставишь меня.
Шаталов выразительно закатил глаза, как бы говоря, что в некоторых вещах академики явно смыслят не больше, чем дети.
— Как это? — опешила я. — Я вовсе не разбираюсь в секретных агентах!
— Она отлично разбирается! — фальшиво улыбаясь, заявил противный Шаталов.
— Кстати, — нахмурилась я. — Моя попытка обратиться к профессионалу по протекции Валдаева.
— Мы пресекли эту попытку, — кивнул Шаталов. — Валдаев сообщил тебе его данные по телефону, и мы сделали так, чтобы его отозвали. Не могли же мы допустить, чтобы в дело влез еще кто-то!
— В общем, картина всего, что произошло, более или менее ясна, — менторским тоном произнес Берингов.
Шаталов тут же подарил ему свое внимание и жестко бросил.
— Кстати, вы собираетесь выполнить свою клятву?
— Какую клятву? — мгновенно сбавив тон, трусливо переспросил Берингов.
— Которую ты дал сестре Скитальцева! — строго сказала я.
— Ее зовут Светлана, — поправил он меня.
— Вот, ты уже готов перегрызть за нее горло!
— Я?! Помилуй, что ты такое говоришь?
— Мужчина всегда должен держать слово, данное женщине, — торжественно заявил Шаталов.
— Тем более одинокой, — подтвердила я. — Ты что же себе думал: обнадежишь ее и смоешься? В кусты, значит?
— Подожди, кисочка, — растерялся Егор. — Я что-то плохо понимаю. Тебе как будто хочется свести меня с другой!
— Не говори так! — горячо возразила я. — Просто я сама женщина и прекрасно понимаю, каково это: питать надежды, которые потом не оправдываются.
С этими словами я в упор посмотрела на Шаталова.
Тот дал моему взгляду достойный отпор и заявил:
— Правда, зачастую женщин никто не обнадеживает.
Они навоображают бог знает что, а потом требуют исполнения своих мечтаний от мужчины.
— Но в нашем случае это не так! — сварливо сказала я. — Он ясно дал понять, что она ему нравится.
Шаталов резко мотнул головой:
— Ни разу он не сделал ничего такого, что заставило бы ее питать напрасные надежды!
— Да, а история в подвале? — В порыве негодования я едва не вскочила на ноги.
— Откуда вы знаете про подвал? — слабым голосом спросил Берингов. Поверх сплошного розового румянца на его щеках выступили два малиновых пятна. — Я не хотел… Я думал… — он начал заикаться.
Ни я, ни Шаталов даже не глянули на него. Мы молча сверлили друг друга пламенными взорами, как два революционера, не сошедшиеся во мнениях на стратегию и тактику борьбы.
— В общем, я могу все объяснить, — наконец взял себя в руки Берингов. — Я проявил слабость. В конце концов, я мужчина в самом расцвете сил! И это многомесячное заточение могло дурно сказаться на моей потенции.
— Мне тоже нелегко давалась борьба с потенцией, — слегка понизив голос, признался Шаталов.
— Так, значит, ни жены, ни ребятишек? — уточнила я на всякий случай, проницательно глядя на него.
— Угадано верно.
— А зачем ты их выдумал?
— Это был тест. Если бы ты видела в тот момент свое лицо…
— Конкретнее, — потребовала я.
— Я хотел увериться, что моя информация о наличии жены и детей тебя по-настоящему огорчит.
— О, как это подло! — воскликнула я.
— Я не совершил ничего по-настоящему подлого, — напомнил Шаталов, недвусмысленно намекая на свое пионерское поведение во время нашего совместного проживания в одной комнате.
— Конечно! Ты только и делал, что упражнялся в остроумии!
— И еще я охранял тебя.
— Ты следил за мной!
— Не могу сказать, что мне это нравилось. Но результат превзошел все мои ожидания.
Пока мы препирались, Берингов и Андрей Павлович следили за нами, словно болельщики за игроками в пинг-понг.
— Если тебя огорчает результат, можешь катиться на все четыре стороны!
— А что будешь делать ты? Гоняться за Тумановым, пока не отвалятся ноги? — Он передразнил меня, избрав для этого слащавый тон:
— Ах, Юрочка, на кого ты меня оставил? Юрочка, это я, твоя жена! Посмотри на меня повнимательнее! Неужели не узнаешь? Ах-ах, какая беда!
Тебя, наверное, накачали наркотиками! Поверить не могу, что ты меня не помнишь! Дай-ка я тебя поцелую!
— Я этого не говорила! — возмутилась я. — Я вовсе не собиралась его целовать!
— Ах, да-да-да, как это я забыл? Ты собиралась сразу же приступить к кульминационной части встречи и заколоть его вилкой!
— Это был тактический ход. А кто не понял, тот кретин.
— Правильно, кретин, согласен. Только кретины спасают безголовых дурочек от милиционеров в капитанских погонах. Помогают им выйти сухими из воды и не требуют ничего взамен!
— Пo-твоему, я должна пасть тебе в ножки за то, что ты ничего от меня не требовал?
— Хотя бы.
— Да случись что между нами, я, узнав, кто ты такой, стерла бы тебя в порошок!
— Так я и поверил.
— Помимо прочего, ты меня не интересуешь.
— Вот как?
— Да!
— А кто же тебя интересует?
— Кто? Мало ли на свете мужчин! Да, как это я забыла? У меня ведь есть муж. Даже два мужа!
— Один изменил тебе в подвале дачи сестры Скитальцева с ней же, а второй за взятку отказался от тебя! За какую-то вшивую работу и еще за такие же вшивые подачки!
— Я не верю, что все так просто. Наверняка вы его запугали!
— Поэтому ты его пожалела и при первой же возможности принялась стаскивать с него штаны!
— Я хотела увидеть шрам.
— Зачем это?
— Чтобы знать точно, что это Туманов, неужели непонятно? Не любоваться же я на него собиралась?
Шеф Шаталова между тем поднялся с диванчика и ухватил совершенно обалдевшего академика за локоть.
— Егор Бориславович, мне нужно сказать вам еще несколько слов наедине.
Он с трудом утащил упирающегося академика в смежную комнату. Я заметила это краем глаза, но мне в тот момент было не до них. Дверь с треском захлопнулась, и мы с Шаталовым остались один на один. Я поднялась на нон" первой, он следом за мной. Я вздернула подбородок, потому что проходимец был выше, а мне не хотелось, чтобы он задавил меня своим чисто физическим превосходством.
— Леша, значит? — голосом, полным затаенного ехидства, спросила я.
— Я стерплю, если ты иногда будешь называть меня Юрой.
— Это что же — искусно завуалированное предложение возобновить отношения?
— Мне кажется, мы их и не прерывали!
— Вот как?
— Только с сегодняшнего дня они будут строиться совсем на другой основе.
— А! Теперь на диванчике буду спать я!
— Фу, какая ты нетерпеливая! Я полагал, что ночевку мы обсудим немного позже.
— Так что же ты хотел сказать о наших новых взаимоотношениях?
— Они будут развиваться только в одном случае. Если ты дашь мне клятву, что никакой на свете Берингов, никакой на свете Туманов, а также ни испанцы, ни португальцы…
Мне не хотелось слушать, как он перечисляет мои жизненные ошибки. Поэтому я приподнялась на цыпочки и запечатала ему рот тем самым способом, который так хорошо знаком всякой нормальной женщине.
Ознакомительная версия.
