Бен говорил так, словно вернулся с каникул и теперь спешил поделиться впечатлениями. Я содрогнулась и уронила голову.
– Торт был кошмаром, но я пробыла в нем недолго, и клаустрофобии у меня нет… Бен, я не надеюсь, что ты простишь меня. По моей милости ты попал в тюрьму, а потом полз по узкому темному лазу, не ведая, куда он выведет.
– В подземелье было не так уж плохо. Вы там все отлично устроили. Самая жуть была, когда пол вдруг провалился. Я рассвирепел и поклялся убить тебя, как только выберусь наверх, но потом прочел дневник в зеленой обложке и понял, что подобные планы вынашивает кое-кто еще, и мне стало не до клаустрофобии.
Я погладила его лицо, такое встревоженное, такое красивое.
– И со мной случилось что-то похожее. Испугавшись за тебя, я перестала бояться еды. У меня не было времени, чтобы сосредоточиться на голодании.
Бен нежно обнял меня.
– Элли, тебе больше нечего бояться. Мы сейчас же пойдем в полицию. Это чудовище – Основателя – надо остановить. – Он поцеловал меня в шею. – Мы с тобой наломали дров, но это простительно, мы ведь еще новички в семейной жизни. Думаю, я никогда не смогу до конца понять тебя, но, чтобы любить тебя, мне это и не требуется. Я готов был доползти хоть до центра Земли, чтобы спасти тебя, и я не опоздал.
Этот миг был таким хрупким, что я боялась разрушить его неосторожным словом. Откашлявшись, я спросила, в порядке ли Папуля.
– И да и нет. Телом он крепок и бодр, но беспокоится за Мамулю. А кроме того, его гложет совесть – когда земля ушла у нас из-под ног, он от неожиданности заговорил со мной.
– А почему ты стал искать меня именно здесь? – спросила я после того, как Бен помог мне подняться.
– Мы помчались к воротам Мерлин-корта и наткнулись там на мисс Примулу. Она носилась кругами и причитала, что все на свете куда-то пропали. – Бен коснулся пальцем моих губ. – Любимая, все в порядке. Все нашлись. Папуля с ними. Я и не знал, где тебя искать, пока Пуся не потрусила по Скалистой дороге. Мне пришло в голову, что ты отправилась искать ее на кладбище. Когда я свернул к церкви, Пуся меня опередила и привела прямо к торту.
Я содрогнулась – теперь по гроб жизни придется быть обязанной Пусе. Скорее всего, милая собачка прибежала лишь для того, чтобы нагадить на мою могилу. По крайней мере Рокси уж точно так скажет, Ладно, куплю Пусе пожизненную подписку на журнал «Дрессировка хозяина». В голове моей роились вопросы. Столкнулись ли Бен и Папуля с мистером Дигби, когда вылезли из погреба в «Гусятнице»? Что стало с моими соратницами? И… где сейчас Основатель?
Бен потянул меня к дверям.
– Тебе нужно на свежий воздух, любимая.
Стоило нам выйти на лужайку, как ноги у меня подкосились, а полуденное небо накренилось. Основатель мог прятаться за любым из сотни надгробий. Я крепче вцепилась в руку Бена.
На залитой солнцем тропинке стоял мистер Эдвин Дигби. В руке он сжимал пистолет. К собственному великому изумлению, я не хлопнулась в обморок. Все указывало на мистера Дигби, но в вечном своем опьянении он, должно быть, счел себя непобедимым. Герцогиня вперевалочку кружила вокруг хозяина. Мне стало жалко гусыню. Посиневшие пальцы мистера Дигби стискивали пистолет, но целился он не в нас с Беном, а в каменного ангела. Точнее, в того, кто стоял под каменным ангелом.
– Миссис Хаскелл, – он дернул головой в мою сторону, – нижайшие извинения от имени моей дочери Кэрол.
Мы с Беном медленно, как во сне, повернулись.
– Нет! – воскликнула я. – Не может быть… это же Алиса! Алиса Спендер!
Я подозревала, что дочерью мистера Дигби может оказаться Наяда. Возраст соответствующий и кличка вместо имени. Дигби обмолвился, что его дочь живет с каким-то мужчиной, а местные сплетники утверждали, что Лайонел Шельмус и Наяда не женаты. Но Алиса! Какая нелепость!
Хотя, если подумать…
Глаза, которые всегда казались мне слишком взрослыми для девочки ее возраста, скользнули по моему лицу и с ненавистью остановились на мистере Дигби.
– Алиса-Кэрол. – Бен прижал меня к себе. – Гиацинта Трамвелл записала все улики. Фотография в кармане полосатого костюма, который ты одолжила у мистера Дигби, навела меня на мысль, что Алиса и есть его дочь. Помнишь, из кармана выпал брелок – кролик в перчатках и цилиндре… И меня вдруг осенило, что Алиса, она же Кэрол, и есть та, кого мы ищем.
– Она была такой прелестной малышкой, – меланхолично произнес мистер Дигби. – Брелок она подарила мне на память в добрые старые времена, когда мы с ней играли в Страну Чудес. Кстати, это не кролик, а Мартовский Заяц. Мне легче было поверить, что я сам сошел с ума, нежели видеть, что моя Кэрол превратилась в монстра. Последние пять лет я трусливо искал спасения на дне бутылки, но, когда вы, мистер Хаскелл, вместе с вашим почтенным родителем ворвались в мой дом и стали бессвязно бормотать насчет Вдовьего Клуба, я все понял. Я должен был сам остановить свое дитя! – Пистолет задрожал, и мистер Дигби поддержал его другой рукой.
Бен неотрывно смотрел на личико клинышком в обрамлении детских косичек.
– Основатель должен был иметь возможность наблюдать и подслушивать, оставаясь незамеченным. Парикмахер? Адвокат? Секретарша? Домработница? Все это подходящие маски, но разве можно найти лучшее прикрытие, чем личина невинного ребенка?
Алиса улыбнулась, пальцы ее сжали мраморные крылья ангела, словно она хотела их сломать.
– Вы были в «Абигайль» в тот вечер, когда умер Чарльз Делакорт, – продолжал Бен, обращаясь к ней. – У вас был белый пластиковый плащ. Как удобно! Полагаю, вы вошли в кабинет, задушили беднягу плащом и унесли орудие убийства на себе. – Он сделал паузу. – Должно быть, воображение вы унаследовали от отца, а актерский талант – от матери. Она тоже была вечно молодой, как вы?
– Я не умею петь, как мамочка, – сказала Алиса своим жутким детским голоском, – но мне достался ее слух и отменное чувство ритма. Я умею быть эффектной! – Ее смех пронзил меня насквозь. – Я обзвонила всех дам из класса аэробики, притворившись Наядой Шельмус, и отменила репетицию. Потом позвонила Наяде, прикинувшись мисс Шип, и сказала, что церковный клуб сегодня занят. Ловко придумано, не правда ли, миссис Хаскелл? Мне так хотелось оказаться с вами с глазу на глаз! – Она накручивала косичку на палец.
– Когда Анна Делакорт в компании с Элли навестила вас во Вдовьем Флигеле, она узнала в вашей матери Сильванию, которая была идолом ее детских лет, – безжалостно продолжал Бен. – Эта мысль пришла мне в голову, когда я прочитал в записях Гиацинты, что нянюшка зовет вашу мать Вания. Готов поспорить, что на граммофоне стояла пластинка с записью шлягеров вашей матери. От восторга Анна едва не упала в обморок. Два потрясения в один день! Сперва нечаянная встреча с Лайонелом Шельмусом – и вот теперь с кумиром детских лет! – Бен покачал головой. – Глупая Анна! Она совершила роковую ошибку, решив, что Основатель прикидывается калекой, а не ребенком. Она вообразила, будто может попросить об одолжении. Мне думается, Элли, что зеленая машина, просвистевшая мимо тебя, когда ты с мнимой беременностью направлялась в санаторий «Эдем», был «моррис» Анны.
– Я с огромным наслаждением убила ее! – Голос Алисы больше не был детским. В окружении могильных плит слова прозвучали особенно жутко. – Я отлично освоилась с луком и стрелами, когда папочка писал свой шедевр «Робин из Ноттингхилл-Гейт». Симон пытался отговорить меня от убийства миссис Делакорт, сказал, что ее смерть посеет панику среди вдов. Любовь превращает людей в идиотов. Я наслаждалась, наблюдая, как милый доктор пресмыкается передо мной, как когда-то мамочка пресмыкалась перед папочкой.
– Это неправда, Кэрол! – пробормотал Дигби.
– Нет, правда! Блистательная, неподражаемая Сильвания, голос которой сводил мужчин с ума, пресмыкалась перед моим отцом! Она была вечно юной, и она любила тебя, урода. Любила, пока не обнаружила, что ты пытаешься воскресить детский роман с этой бесцветной идиоткой Теодозией Эдем, твоей секретаршей! – Лицо Алисы мгновенно преобразилось в лошадиную физиономию Теодозии. – И из-за твоей измены моя мамочка, моя несравненная мамочка сунула голову в духовку! Только ей не посчастливилось умереть. Она превратилась в пустую оболочку. Я смотрю ей в глаза, зову ее, но она меня не слышит.
Эдвин Дигби шагнул к дочери и снова отступил.
– Неправда, Кэрол! Твоя мать никогда меня не любила. Ее настоящей страстью была карьера. Она тщательно скрывала свое замужество, даже после твоего рождения! Она была помешана на образе недоступной дивы. Это ведь по ее требованию я взял псевдоним Эдвин Дигби, а тебя спрятали в глуши с ее старой нянюшкой!
С развевающейся бородкой и мефистофельскими бровями мистер Дигби напоминал карикатуру на вампира.
– Мы с Тедди в юности были влюблены друг в друга, но Сильвания потребовала, чтобы я порвал все узы с прошлым. Думайте обо мне что хотите, вы все! – Он гневно посмотрел на нас. – Тедди ни в чем не виновата!
