На лице мамули появилось брезгливое выражение.
— Ни за что не сяду в автобус, — заявила она. — И тебе не советую.
Дортмундер кивнул, соглашаясь с мамулей, но не принимая ее совет всерьез.
— Отвезете меня на автовокзал? — спросил он.
— Таксисты не выбирают, куда им ехать, — пропыхтела мамуля, в устах которой эта фраза могла означать согласие, и вышла из комнаты.
— Ну что ж, Дортмундер, — сказал Тайни. — Откровенно говоря, я тебя понимаю. Делай как знаешь.
В ответ Дортмундер махнул рукой, и Келп с Тайни удалились. Дортмундер хотел было вновь возобновить сборы, когда в комнате появился Даг.
— Говорят, ты собрался уезжать? — спросил он.
— Да, уезжаю, — ответил Дортмундер.
— Дело в том, что завтра или послезавтра, ну, словом, в ближайшее время, — сказал Даг, — я в любом случае поеду на Лонг-Айленд посмотреть, как там дела, и захватить снаряжение для следующей попытки. Могу подбросить тебя домой.
— Я уезжаю сегодня, — ответил Дортмундер.
— Какого черта, подожди хотя бы денек.
— Давай представим себе, что я задержусь тут на день-другой, — сказал Дортмундер. — Ведь вы же замучаете меня уговорами. А потом мы с тобой сядем в пикап и поедем в город. Ты не сможешь удержаться и начнешь рассказывать мне о том, какой вы составили план, разъяснять мне подробности, перечислять необходимое оборудование. — Дортмундер дружески похлопал Дага по руке. — И во время этого разговора у меня может проснуться дикое желание попробовать сделать «триста шестьдесят».
Дортмундер уже застегивал чемодан, когда в комнате появился Энди Келп. Дортмундер посмотрел на него и заявил:
— Можешь даже не начинать.
— Понимаю, — отозвался Келп. — Я тебя знаю как облупленного, Джон. И очень хорошо чувствую, когда нет смысла сотрясать воздух. Подойди-ка сюда.
— Куда?
— К окну. Не бойся, оно закрыто.
Заинтригованный словами Келпа, Дортмундер вышел из-за кровати и приблизился к окну. Энди откинул занавеску и ткнул пальцем в усеянное каплями стекло. Там, за превратившейся в болото лужайкой на залитой дождем обочине дороги, по которой мчались потоки воды, стоял черный блестящий «бьюик-попмус-88» последней модели.
— Машина снабжена путепрокладчиком, — с тихой гордостью произнес Келп, — и всеми прочими прибамбасами. Я доставлю тебя домой с максимально возможными удобствами.
Дортмундер был тронут. Не до такой степени, чтобы переменить свое решение, но все же тронут.
— Спасибо, Энди, — сказал он.
— Честно говоря, я с тобой полностью согласен, — доверительно произнес Келп, наклоняясь вперед. — Рано или поздно водохранилище сожрет тебя с потрохами.
За обеденным столом стало просторнее. Щадя чувства Мэй, об этом не говорили вслух, однако отправлять в рот вилку с куском индюшатины куда сподручнее, когда между твоим локтем и локтем соседа появляется дополнительное пространство в дюйм-другой.
Однако когда речь зашла о будущих планах, отсутствие за столом Дортмундера предстало совсем в другом свете, хотя поначалу этого никто не понимал.
— Осталось самое простое, — заговорил Даг, когда подали кофе. — Мы пощупали фоб собственными руками и знаем, где он лежит.
— Кроме того, привязали к нему веревку, — добавил Келп.
Даг кивнул и сказал:
— А другой конец веревки привязан к леске, которую никто не заметит.
— Особенно в такую погоду, — заявил Тайни и чихнул.
— И что особенно приятно, на сей раз вы не оставили следов, которые могли бы привлечь внимание полиции, — вмешался Том.
— Компьютер готов предложить миллион способов довести дело до конца, — подал голос Уолли.
— Вот и хорошо, — сказал Стэн. — Давайте возьмемся и покончим с этим.
— И как можно быстрее, — добавила мамуля. — Мне не терпится вернуться туда, где управление автомобилем носит более контактный характер.
— Что ж, давайте приступать, — сказал Даг, пожимая плечами.
За столом воцарилась тишина, присутствующие попивали кофе, разглядывали стены либо водили кончиками пальцев по скатерти, описывая круги и не решаясь посмотреть друг другу в глаза. Казалось, в переполненной людьми комнате стало светлее, скатерть — белее, стены — ярче, а тишина — все пронзительнее. Создавалось впечатление, что здесь собрались художники, занятые созданием автопортретов.
В конце концов Мэй не выдержала.
— Что нужно делать-то? — спросила она.
Присутствующие ожили и зашевелились, обратили взоры на Мэй и заговорили, перебивая друг друга.
— Нет ничего проще, Мэй, — сказал Келп. — Мы вытянем гроб лебедкой.
— Привяжем к веревке еще одну веревку, — пояснил Даг.
— Конечно, для этого нам придется достать новую лебедку, — вставил Тайни.
— Ну да, — кивнув, согласился Келп. — И новую веревку.
— А как насчет новой лодки? — спросил Стэн.
— Обязательно. Но только не такую, которая потонет под дождем, — сказал Тайни.
— Когда приступим? — спросил Уолли. — Будем ли мы ждать, пока не кончится дождь?
— Да, — сказал Тайни.
— Честно говоря, не знаю, — ответил Даг. — Все зависит от того, надолго ли он затянется. Видите ли, время от времени инженеры с плотины спускают на воду маленькую лодку и обходят водохранилище, берут пробы и все такое прочее. Они могут зацепить леску и порвать ее. Даже если она не зацепится за винт и они ее не заметят, мы все равно потеряем ориентир.
— Вряд ли они отправятся на прогулку в такую погоду, — заметил Тайни.
— Это верно, — согласился Даг.
Мэй откашлялась и заметила:
— По-моему, Джон сказал бы, что инженеры скорее всего выйдут в плавание сразу по окончании дождя, чтобы наверстать упущенное время.
— И это верно, — отозвался Даг.
— А что еще мог бы сказать Джон? — спросил Уолли.
— Не знаю, — ответила Мэй. — Он уехал.
Все присутствующие задумались над ее словами.
— Вот какая штука, — сказал Стэн. — В присутствии Джона легко делиться своими мыслями, потому что он тотчас указывает, где ты прав, а где ошибаешься.
— Дортмундер — это... — задумчиво протянул Тайни, — это, так сказать, центральная фигура.
Том издал характерный смешок и сказал, не шевеля своими бескровными губами:
— Жаль, что он уволился накануне получки.
Все почувствовали себя неловко.
— Теперь интересы Джона представляю я, — отрезала Мэй.
— Вот как? — негромко сказал Том. — Разве у Эла остались интересы в этом деле?
Мамуля зыркнула на него.
— А тебе-то что? — спросила она. — Доля Джона не уменьшает твоей. Ты вечно подкидываешь людям подлянки, а потом потешаешься.
— Если все счастливы, то и я доволен, — ответил Том.
— Вопрос в том, когда вы собираетесь приступать и каким образом все это сделать, — настаивала Мэй.
— Я лично держал гроб вот этими руками, — сказал Келп, растопыривая пальцы. — Нам осталась сущая чепуха.
— Вот и хорошо, — ответила Мэй. — Расскажи нам, как ты собираешься действовать.
Келп повернулся к Дагу:
— Объясни ей, а?
— Мы выходим в озеро, привязываем веревку к веревке, и Тайни вытаскивает гроб на берег.
— По-моему, ты собирался облегчить гроб, чтобы пронести его над пнями, — заметил Тайни.
— Ах, да, — спохватился Даг. — Я и забыл.
— И второй вопрос: когда? — сказала Мэй. — И какая нужна лодка? И подробности операции.
— Для этого нужен Джон! — воскликнул Келп, раздраженно ударив ладонью по столу.
— Джон уехал, — заметила Мэй. — Поэтому подробности придется разработать самим. Главное — когда мы приступим?
— Как можно быстрее, — отозвался Стэн и, повернувшись к Тайни, пояснил: — Мне не хочется об этом говорить, но, похоже, лучше будет заняться этим делом, не дожидаясь окончания дождя, сразу, как только мы все подготовим.
— И чтобы лодка не утонула, — добавил Тайни.
— Новая лодка влетит нам в копеечку, — заметил Даг.
Все посмотрели на Тома, который ответил мягким (для него) взглядом и сказал:
— Нет.
— Том, — начал было Келп. — Нам потребуется некая...
— Хватит меня доить, — ответил Том самым серьезным тоном. — У кого я покупал снаряжение? У тебя. — Он указал на Дага. — А теперь мы можем брать его бесплатно.
— У меня нет лодки, — сказал Даг.
— Так укради ее, — посоветовал Том.
Даг смущенно умолк, но тут ему на выручку пришел Стэн.
— Так и быть, Даг, — сказал он. — Мы сами раздобудем лодку.
— Отлично, — ответил Даг, но на его щеках вновь появились те же белые пятна, что и во время пережитого им недавно потрясения.
— Мы все обдумаем, Мэй, — пообещал Стэн. — Понимаешь, для нас это малость непривычно, и все тут.
Мэй оглядела стол.
— Сварю-ка я свежий кофе, — сказала она и вышла на кухню. Пока она заваривала кофе, из комнаты доносились возбужденные голоса.
Нельзя сказать, что, добравшись до постели в собственной квартире, Дортмундер уснул как младенец. Скорее, он спал как взрослый человек, на долю которого выпали тяжкие испытания. Он лежал навзничь, разинув рот и порой всхрапывая, раскинув руки и ноги и смяв простыню. Ему снились и добрые сны (солнечный свет, груды денег, роскошные автомобили, легкомысленные женщины), и кошмары (связанные с водой). Время от времени он проваливался в такой глубокий сон, что ему позавидовал бы даже аллигатор.
