– Энзо Салазар. Национальная полиция Франции, – отчеканил он. – Мадам Арно, разрешите задать вам несколько вопросов?
«А можно не разрешать?»
Женя присела на край своей койки, безвольно опустив ладони на колени. Внутренние противоречия достигли апогея ещё там, в коридоре, вместе с закрывшейся вслед за Эдуаром дверью. Он сделал выбор, остаётся лишь пожелать ему счастья… С ней, с Моник.
Промозглая стужа душила изнутри, и больше всего сейчас хотелось забиться в угол кровати, отвернуться к стене, укрыться больничной простынёй с головой и забыться в мире снов, пусть и страшных, жутких. Она была бы даже рада вновь оказаться на плоту посередине чёрной реки, с улыбкой разжала бы пальцы и соскользнула в объятия голодной тьмы, тихой и пустой.
На вопросы полицейского Женя отвечала отрепетированными фразами, как они и условились с Моник: да, ходили в башню; подозревали, что в отеле орудуют сатанисты; свечи уже были зажжены, когда они вошли; кот опрокинул банку…
Полицейский ничего не комментировал, лишь иногда задавал уточняющие вопросы да порой хмыкал себе под нос, записывая показания. Неизвестно сколько бы ещё он её мучил расспросами, если бы на пороге палаты не появился доктор.
Этот мужчина, в противовес мсье Салазару, был довольно высок и субтилен. В длинных, больше подходящих пианисту пальцах он сжимал планшет с записями.
– Простите, что прерываю вашу беседу, – произнёс он без малейшего сожаления в голосе. – Но пациентке требуется отдых.
Врач оперативно спровадил полицейского – но для Жени всё это проходило как в тумане. Стужа внутри разрасталась, вихри протяжно завывали:
«Вот и всё… Вот и всё…»
– Мадам Арно, вы меня слышите?
Он посветил фонариком на кончике ручки ей в глаза. Женя зажмурилась.
– Да слышу я, – без особой учтивости отозвалась она.
– Как вы себя чувствуете?
«Словно мне вырвали сердце из груди», – хотелось ответить Жене, но она ограничилась коротким «нормально».
– Замечательно. Мне сообщили, что вы беспокойно спали? Плохой сон?
Она вздохнула.
«Плохой сон… Теперь такие плохие сны станут моими верными спутниками как минимум на пару недель, если не дольше».
– Да, меня мучали кошмары про пожар. У меня с детства пирофобия, поэтому… – Женя неопределенно пожала плечами.
– О, – доктор явно оживился, – в самом деле? Вы где-то обследовались? Какова степень расстройства?
– Нет, – Женя начала раздражаться от его явного повышенного интереса. – Я только недавно переехала во Францию, но выросла в России, а там другое отношение к подобным вещам.
Врач странно посмотрел на неё, но не стал комментировать. Вместо этого склонился над своим планшетом и что-то там написал.
– Неважно. Я дам вам направление к соответствующему специалисту.
После этого он начал закидывать её всё новыми и новыми вопросами, которые, казалось бы, не имели никакого отношения к вчерашнему пожару.
– Какие лекарства вы принимаете? Есть ли хронические заболевания? Какие болезни перенесли в детстве? Какие прививки делали за последний год?..
Женя отвечала односложно, и чаще просто отрицательно качала головой, но врач, имя которого даже не осело в памяти, настойчиво выспрашивал одно и тоже:
– Так какие лекарства вы принимаете? Может быть…
Он стал сыпать какими-то труднопроизносимыми названиями и терминами, без малейших эмоций на лице. Наверное, так и должны вести себя врачи. Простое объективное изложение фактов.
– Прошу прощения, я не совсем понимаю, о чём речь…
– Ваши анализы, мадам Арно, – медленно произнёс мужчина. – Пришли результаты. У вас в крови обнаружено значительное количество нейрометаболических стимуляторов.
Три девицы и бурбон
Женя и сама не знала, сколько времени стояла у окна в своей палате и бездумно смотрела на парковку перед больницей. Автомобили часто приезжали и уезжали, иногда увозя с собой безутешных родных, а иногда радостных выписавшихся пациентов.
«Вот так и я, как одна из этих машин», – подумала она. – «Ненадолго зарулила в жизнь Эдуара, но теперь пора освобождать парковочное место».
Женя невесело хмыкнула. Она не сомневалась, что после случившегося в башне её уволят из музея. И даже с каким-то затаённым болезненным предвкушением ждала этого. Ведь она и сама несколько дней назад мечтала о том, чтобы уволиться, разве нет?
Новость, которую во время обхода сообщил ей врач, повергла её в шок.
«Психостимуляторы? Я даже не знала до сегодняшнего дня, что это такое. Как я могу их принимать! Бред какой-то…»
На её вопрос доктор, по-прежнему не выражая никаких эмоций, объяснил, что речь о легких психотропных препаратах, оказывающих возбуждающее действие на центральную нервную систему человека и активизирующих психическую активность.
– Прием психостимуляторов повышает работоспособность и улучшает мозговую деятельность, облегчает восприятие информации. Иногда их назначают при хронических расстройствах сна или при депрессии, так что если вы, мадам, принимаете какие-то подобные препараты, то советую сообщить об этом. Во избежание недоразумений.
– Но я ничего не принимаю! – воскликнула Женя, меняясь в лице. – Валерьянку иногда только, да и то она мне не особенно помогает.
Сейчас, обдумывая слова врача о побочных эффектах, которые могут включать различные мании, чувства тревоги и беспокойства, галлюцинации, мысли о самоубийстве и даже инсульты, Женя впервые всерьёз задумалась о том, были ли её кошмары действительно следствием стресса и усталости, как её все убеждали.
В памяти возникла яркая картинка-воспоминание: кабинет при музее и Моник, зашедшая за ней перед обедом. Вот она покопалась в сумке и достала матовый пузырёк.
– Держи, это тебе! Вчера проходила мимо аптеки и вспомнила, что ты про валерьянку спрашивала.
Женя застонала и прижалась лбом к прохладному стеклу.
– Когда я начала испытывать постоянную тревогу? До того или после? – произнесла она вслух, пытаясь восстановить в памяти последовательность событий. – И та галлюцинация в сгоревшем доме барона Сен-Мара… Не могла же Моник?.. Или могла?
Голова раскалывалась.
«Надо было попросить у врача болеутоляющее вместо того, чтобы… Нет, всё! Хватит! Давай, Женя, сосредоточься на том, что ты сейчас реально можешь сделать!»
Помимо всего прочего доктор сообщил, что она может покинуть больницу, так как в целом её состояние нормализовалось. Но как сделать это, без денег и без телефона? Моник утром забрал Фабрис, и Женя не догадалась попросить его одолжить ей полсотни евро на такси, чтобы добраться до отеля.
Впрочем, возвращаться в отель не хотелось настолько, что при одной мысли об этом, у неё начинал ныть живот.
«Может попросить у дежурной сестры воспользоваться её телефоном, найти Кристиана в соцсетях и написать ему?»
В дверь постучали, и Женя нехотя обернулась. На пороге стоял Кристиан собственной персоной и с тревогой вглядывался в её лицо.
– Эжени, ты как? Я приехал, как только узнал! – он наконец заметил перевязанный локоть. – Как рука? Болит?
– Кристиан! – Она метнулась к нему и прижалась к груди. Двоюродный брат, словно добрый волшебник из сказки, появился именно тогда, когда она в нём так нуждалась. – Спасибо! Спасибо, что ты здесь! Я не знала, как связаться с тобой… Мой телефон сгорел… И надо возвращаться в отель, а я так не хочу. Вновь смотреть им всем в глаза…
Некоторое время они стояли молча. Женя жалась к мужчине, как испуганный ребёнок, а тот легко поглаживал её по плечам.
– Поехали, сестрёнка, – наконец прошептал он ей в макушку. – Я общался с твоим врачом и обо всём договорился, тебя готовы выписать. Поживёшь пока у меня, а за вещами я сам завтра в отель наведаюсь. Идёт?
