изменять традициям, пригласил Риту на танец, опередив Сергея всего на пару секунд. Чему Рита была несказанно рада. Оставаться в опасной близости от Сергея ей сейчас не хотелось. Тем более нужно было довести дело до конца и расставить все точки над буквами русского алфавита. Сергей отругал себя за нерасторопность, пригласил Аню.
Иван плавно кружил Риту в танце.
— Иван, скажи мне правду, ты ведь не частный детектив. И никакого расследования не ведешь.
— С чего ты взяла?
Улыбка оказалась искренней, и Рита засомневалась.
— Моя интуиция…
— Женская интуиция? О нет. Только не это.
— А что так скептично?
— Хуже женской интуиции может быть только женская паранойя. Ой, прости, больше не буду смеяться. И все же…
— У тебя предвзятое отношение к полицейским. Детектив не может говорить, что полицейские — нелогичные люди. Меня это насторожило, ведь ты детектив. Я поняла, что у тебя был неприятный случай общения с полицейскими, поэтому у тебя сложилось такое впечатление. Это все из-за аварии. Ты общался с полицией после аварии.
Он не ответил. Усмехнулся. Взгляд прорезал насквозь, он был наполнен металлическими стружками, искрящими между собой. Но Рита выдержала.
— Я помню тот день в мелких подробностях, — серьезно проговорила она. — Я даже помню, кто в каком платье был. Мария в нежно-васильковом платье. Лера — в коралловом. Ты был в темно-синем костюме с бордовым галстуком в мелкую клетку. Из кармана на груди торчал такой же бордовый платок. Стильно. Дорого. И со вкусом.
— У тебя прекрасная память, Рита.
Он деликатно и в то же время крепко прижал ее к себе. В его руках чувствовалась сила. Она мысленно усмехнулась не вовремя разыгравшемуся воображению, предупреждавшему, что если она захочет сопротивляться, то понесет поражение.
— Иван, ты опоздал в тот вечер. Покупал картину.
— Ты желаешь посмотреть ее в моем номере? — хитро улыбнулся Иван.
Рита заметила в глазах отсутствие игривости, хотя могла поклясться, что он заигрывал. Возможно, все игры закончились в эту секунду, когда он догадался. Да и она не хотела больше хитрить. Ей было грустно.
— Ты эффектно появилась в тот вечер. Как раз, когда вручали награду Петру Григорьевичу.
— Да, я пропустил его речь.
— Нет. Ты слышал его речь. Ты вошел в ту минуту, когда он выступал. Ты помнишь?
— Да, — кивнул Иван.
— Он сказал, что сделал ошибку, но готов все исправить. Он хотел все исправить. Но ты…
— Ты обо всем догадалась.
Он не спрашивал, и это напугало Риту, хотя голос оставался нежным. Она почувствовала, как в воздухе нагревается опасность. Ее кинуло в жар и тут же в холод. Мелкие мурашки пробежали по спине и проморозили сердце. Дыхание сбивалось. План, рассчитанный на везение, провалился в преисподнюю. А другого не было. Видимо, догадка затормозила самосохранение, и Рита не обдумала пути отступления.
Музыка плавно закончилась. В эту секунду Рита пожалела, что не плясали кадриль, и отсутствие возможности поменяться в танце партнерами привела к отсутствию возможности сообщить друзьям об опасности.
Боковым зрением Рита заметила, что Аня и Сергей направились за стол. Танцплощадка пустела. Только они, не сводя друг с друга взглядов, стояли посреди зала.
— Ты очень красивая, — признался Иван и прильнул к ее губам.
Поцелуй был горький. Настолько горький, что глаза наполнились слезами. Она попыталась высвободиться из его объятий. Уперлась кулаками ему в грудь. Кажется, она уже проигрывает в этой борьбе. Он понимал, что сладкого продолжения поцелуя не будет. Не будет ночи, проведенной вместе. Не будет солнечного утра и пробуждения в одной кровати, под тонкой простыней, нагишом. Не будет нежных прикосновений к незагорелой коже груди. Не будет веселых объятий в бассейне под струями падающей воды. Не будет поцелуев в тени деревьев, на корабле и в летнем кафе. Не будет удовольствия, которое он мечтал получить с ней.
— Мне очень жаль, что у нас не получилась любовь. А я мечтал о тебе. Признайся, я тебе нравлюсь?
— Мне очень горько, что это ты.
— Что я? Говори, — нежно потребовал он.
— Что ты убийца.
— Ужасно слышать это от тебя, — честно признался он. — Я собирался сам пойти в полицию.
— Ты пойдешь в полицию?
Рита искренне надеялась, что он не возразит.
— Нет. — Он возразил и пояснил: — Сначала во мне бурлила ненависть. Я строил планы, чтобы отомстить. Потом я отомстил и решил сдаться, но каждый день на свободе — это искушение, а оставаться ненаказанным — это бесовское наваждение. Чем больше времени проходило после мести, тем больше я хотел остаться на свободе. Я стал привыкать к своему положению. Свобода, она такая соблазнительная. Риточка, не плачь. Вытри слезы. — Он не отпускал ее. Одной рукой прижимал к себе, второй вытер слезы.
— Я думала, — всхлипнула она, — что профессора убил его пациент. Я была уверенна, что убийство из-за профессии Петра Григорьевича. А потом надеялась, что его убил Николай. Он ведь и так уже убийца.
Он прижался губами к ее уху и с нежной интимностью проговорил:
— Ты всех подозревала. Рита, мне кажется, ты своим рвением к расследованию перешла дорогу многим. С каждой минутой в этом отеле увеличивается количество людей, желающих скинуть тебя с балкона.
— Ты собираешься скинуть меня с балкона? — Она попыталась высвободиться, но тщетно.
— Ты сама упадешь. Мы уходим смотреть картину в моем номере. Я закажу бутылку шампанского. От перебора алкоголя случится этот ужасный несчастный случай.
— Тебе никто не поверит.
Он сильнее прижал ее к себе, так что казалось, ребра треснули.
— Я буду кричать.
— Мне терять уже нечего. Я не пожалею никого.
Металлические стружки во взгляде раскалились. Он резал душу. От смешливого взгляда не осталось и воспоминания. Рита знала, что стоит ей прикрыть глаза, и приятные воспоминания испарятся, она забудет навсегда приятные ощущения и останется только ненависть, полыхающая огнем в глазах Ивана. Да что там думать, он весь горит ненавистью. Дикой ненавистью. Такой, которую нельзя потушить. Она сжирала на своем пути логику и ум.
Вокруг них возобновилась суета. Жорж взял микрофон и хихикнул, поглядывая на обнимающихся:
— Несмотря на быстро развивающиеся романтичные отношения, мы продолжим награждать. Следующий наш номинант…
Он нырнул взглядом в записки, но Рита его уже не слышала, она искала возможности и пути к спасению.
Все складывалось легко для Ивана, что не сказать о Рите — путь к боковой двери оказался свободным.
Иван, сладко улыбаясь, потянул ее к выходу.
— Помогите! — крикнула она.
Но громкий голос Жоржа, усиленный динамиками от микрофона, заглушил ее просьбу. Никому не было дела до парочки влюбленных, уединившихся от глаз остальных отдыхающих.
Но Рита
