— Хочешь генеральную уборку в своих чакрах провести? — не смогла я удержаться от того, чтобы не съязвить.
— Можно, конечно: что-то, мне кажется, в них страшный бардак. Вдруг этот бармен и впрямь меня осчастливит. Может, и тебе поможет счастье обрести. Я имею в виду семейное…
Было решено — позвонит господину Сандхану Маруська, и произойдет это завтра, когда я буду засылать наших туристов в разные части света. Работать в выходной день страсть как не хотелось. Может, позвонить Шурику да и намекнуть на дамские неприятности? Нет, нельзя. Завтра мы едем к Серафиму Карловичу, нужно отблагодарить начальство за оказанную услугу. А что может быть для него лучше, чем неуемное рвение в работе?
Расплатившись, мы покинули кафе. Всю дорогу до дома Манька взахлеб рассказывала о том, как ей удалось отыскать объявление. Особенно подружка напирала на свою фантастическую интуицию — если бы не она, проехали бы мимо того перехода, так и не узнав о брамине.
— Представляешь, меня как изнутри тюкнуло, — заходилась от восторга Маруська, — иди, мол, Маня, проверь переход. Ну, я и пошла. А там — мама моя! Все стены уделаны, в смысле оклеены. Да еще лампочки горят через одну. В общем, попросила я одного юношу зажигалкой посветить, а сама к стенам прилипла. Господи, какой только ерунды там нет! Не поверишь: один придурок предлагает создать фонд помощи домашним тараканам!
Я неопределенно пожала плечами: по мне, так и брамин, и тараканы находятся примерно на одном уровне глупости.
Манька не унималась, продолжая пересказывать своими словами содержание объявлений. Вскоре от ее трескотни у меня случился приступ головной боли, и я вежливо попросила подругу заткнуться. Она умолкла, но, к сожалению, ненадолго. Одна радость — мы уже подъезжали к родному жилищу.
Деятельная натура Маньки никак не желала успокаиваться. Пришлось мне под предлогом мигрени и просто нечеловеческой усталости захлопнуть дверь перед самым носом подружки. Конечно, это некрасивый поступок, но, не сделай я этого, уже и остаток вечера был бы загублен окончательно.
Теплый душ привел меня в чувство. Я выпила таблетку аспирина и с комфортом устроилась перед телевизором с кружкой горячего чая в руках. На столике стояла вазочка со сладостями, и через пять минут я пришла к выводу: жизнь, в общем-то, забавная штука, а порой — даже интересная.
Какое-то время я исправно пялилась в телевизор, пытаясь вникнуть, почему на экране все время что-то взрывается, бабахает и разные люди палят друг в друга без зазрения совести. Однако сосредоточиться мне мешало смутное беспокойство. В глубине души зрела уверенность, что какое-то важное дело осталось незавершенным. Сбитая с толку неприятным ощущением, я растерянно огляделась, словно ища поддержки у родных стен.
— Просто безобразие! — пожаловалась я телевизору. Он ответил очередным взрывом.
И тут мой взгляд упал на трубку радиотелефона, валявшуюся на диване.
— Нет, только не это! — вырвался наружу стон.
Вы не поверите, но мне не хватало… Маруськиного общества! Это открытие выходило за рамки здравого смысла, поэтому я некоторое время гипнотизировала взглядом трубку, а потом руки как-то сами собой набрали Манькин номер. У подружки было безнадежно занято. Хмыкнув, я сбегала на кухню, приготовила себе еще чаю, а потом предприняла вторую попытку дозвониться до подруги. Из трубки доносились короткие гудки.
— Птица Говорун, блин! — раздраженно изрекла я, отшвыривая от себя трубку. Но тут же схватила ее снова. — Все равно не смогу спокойно уснуть! — неизвестно перед кем принялась оправдываться я. — А так хоть время с пользой проведу. Чего до завтра ждать? Нервную систему беречь надо…
Успокоив себя подобным образом, я набрала номер брамина Сандхана.
На другом конце провода долго не желали отзываться. Это в принципе понятно — часы показывали без четверти одиннадцать. Я уже хотела отключиться, как трубку сняли.
— Алло? — без тени раздражения произнес глубокий женский голос. Подобной выдержке можно только позавидовать. Если б мне кто-либо позвонил в это время, то услышал бы о себе много нового и интересного.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я. — Извините за поздний звонок. Можно пригласить к телефону Нину Викентьевну?
— Нинель Викентьевну. Это я. Что вам угодно?
Вопрос поставил меня в тупик. В самом деле — чего мне угодно? Как я уже говорила, врать не научилась, все время краснею, когда говорю неправду, а в особенно тяжелых ситуациях даже заикаться начинаю. Хорошо, что Нинель Викентьевна сейчас не видит мою смущенную физиономию цвета наваристого украинского борща!
— Кхм, здрассти… Я, собственно… — начала мямлить я, но взяла себя в руки и единым духом выпалила: — Я по объявлению. Хочу почистить третий глаз и стать абсолютно счастливой. Да и женишка неплохо бы подыскать. Страдаю я без любви-то!
Нинель Викентьевна рассмеялась. Ее смех звучал так завораживающе, что у меня даже дыхание перехватило.
«Вот до чего индийские йоги дошли! — мысленно восхитилась я. — Уже на расстоянии научились гипнотизировать!»
— Вы немного неправильно сформулировали свое желание, но я все поняла. К сожалению, господин Сандхан в ближайшие две недели принимать не будет.
— Как так — не будет? — обалдела я. Такой поворот событий меня совсем не устраивал: счастья хотелось немедленно и в неограниченном количестве, поэтому я принялась жалобно канючить: — Нинель Викентьевна, миленькая, мне очень, очень надо! Последние события моей непутевой жизни совершенно выбили меня из колеи. Я просто не знаю, что делать дальше…
Последовал судорожный вздох, пара громких всхлипов, а затем печальный выдох. Нинель Викентьевна терпеливо выслушала этот маленький спектакль и сочувственно произнесла:
— Поверьте, голубушка, мне очень жаль, но… Господин Сандхан сейчас в Индии. В Россию он вернется лишь через две недели.
— Это невозможно! — простонала я, на сей раз совершенно искренне, потому что не желала еще две недели томиться в неизвестности. Нам непременно нужно было установить личность убитого парня, и брамин мог нам в этом помочь. Хотя и Нинель Викентьевна, возможно, тоже, поэтому я несмело предложила:
— А может, у вас есть какие-нибудь талисманы, обереги? Они бы мне здорово помогли, пока не вернется господин Сандхан…
— Увы, — вздохнула женщина. — Все талисманы и обереги имеют силу лишь тогда, когда мастер лично настроит их на ваши чакры.
— Черт! — выругалась я и отключилась.
Ждать целых две недели! Ну уж нет, нужно попытаться найти другие способы, чтобы опознать убитого. Есть у меня кое-какие идеи на этот счет, но не думаю, что Манька придет от них в восторг. От одной, по крайней мере, точно не придет.
Я тупо уставилась в телевизор. Он работал без звука — перед тем, как звонить Нинели, я его отключила. На экране пронеслась заставка новостей, следом за ней симпатичная дикторша о чем-то заговорила, тревожно хмурясь. Картинка сменилась, и вместо дикторши появилась усатая физиономия полковника милиции. Он шлепал губами, при этом его усы топорщились и шевелились, как два толстых червяка. Следующий кадр привел меня в состояние, близкое к обмороку. На экране крупным планом показывали фотографию железки, очень похожей на ту, которую Манька откопала в мусорном контейнере! Пару секунд я хлопала глазами, пытаясь прийти в себя, потом бросилась искать пульт от телевизора, перепутала его с трубкой телефона, матюгнулась и едва сдержалась, чтобы не разреветься от досады. В конце концов пульт нашелся. Но когда я включила звук, на экране снова появилась дикторша и сообщила:
— … ведется следствие.
— Флаг вам в руки, — буркнула я, начиная нажимать кнопки пульта в поисках новостей. Однако и тут потерпела неудачу. Половина каналов показывала рекламу, остальные — всякую чепуху, включая Кубок Англии по футболу, боевики и какие-то политические склоки. Тогда я решила навестить Маруську. Во-первых, сообщить о том, что видела, а во-вторых, узнать: может, ей повезло больше и удалось услышать, о чем говорили в новостях.
Подружка открыла сразу, словно стояла под дверью, ожидая моего появления. Она выглядела забавно в легкомысленной хлопчатобумажной пижаме веселенькой расцветки.
— Новости смотрела? — с места в карьер спросила я.
— Вот только новостей мне не хватает для полного счастья, — проворчала Манька. — После них уж точно не уснешь, хуже триллеров, ей-богу. А что?
Почесав нос, я неуверенно произнесла:
— Мне кажется, по телевизору только что показывали нашу железяку. Вернее, не ее, конечно, раз она у нас, а ее фотографию.
— Ух ты! Значит, я была права, эта штучка действительно ценная! — Манька заскакала на месте, радостно хлопая в ладоши. — А чего сказали-то?
— Сказали: ведется следствие.
