— Шур, никак твой дружок в отпуск собрался? — кивнув в сторону Игната, спросила я. — Видать, премию получил. Я права, товарищ капитан? Что за подвиг вы совершили на этот раз? Удалось раскрыть тайну убийства Дж. Ф. Кеннеди?
Товарищ капитан сердито засопел. Верный Шурка поспешил заступиться за друга:
— Не ерничай, Ярослава. Ты по делу или зашла в остроумии поупражняться?
— По делу, кивнула я. — Только не к тебе, а вот к нему. Игнат, когда освободишься, загляни ко мне. Базар есть.
— Опять расследование затеяли! — забыв про обиду, ахнул Игнат.
Еще раз улыбнувшись, я неопределенно пожала плечами. Манька страшно ненавидит этот жест и безуспешно пытается меня от него отучить. По ее словам, передергивать плечами в ответ на вопрос — ужасное свинство, которое выводит собеседника из себя. Я согласно кивала, но с «дурной привычкой» расставаться не желала.
— Так ты зайдешь? — уточнила я, пристально глядя в глаза Игнату.
— Куда ж от тебя денешься? Зайду, конечно, — вздохнул капитан.
Я обрадованно пискнула и аккуратно прикрыла дверь в кабинет начальника.
Подозреваю, Игнат приперся к нам не из-за того, что безумно соскучился по другу Шурке, и уж, конечно, не путевку на курорт покупать. Скорее всего, капитан не оставлял надежды выдать за себя мою Маруську и пришел к дружку просить о содействии. Что ж, и этот факт мог сыграть нам на руку, нужно только умело построить разговор и произвести некоторые действия, которые в народе почему-то называют некрасивым словом «шантаж». Лично я предпочитаю более нейтральное выражение — взаимовыгодное сотрудничество.
В приподнятом настроении я обслужила парочку клиентов, выпила кофе, поболтала с Катькой, пытаясь развеять ее страхи, связанные с появлением Игната в офисе, и даже сбегала в ларек за мороженым. Когда я вернулась к себе в кабинет, там уже сидел Игнат и внимательно изучал модель земного шара, то есть глобус.
— Ищешь белые пятна на карте мира? — улыбнулась я капитану.
Он шумно вздохнул:
— Разве они еще остались?
— Ну, если поискать хорошенько, можно, наверное, что-нибудь найти. По Маруське еще страдаешь или все, завяли помидоры? — без перехода спросила я, решив воспользоваться фактором внезапности.
Игнат как-то напрягся внутренне, словно ожидая подвоха. Фактор внезапности явно не сработал.
— А что? — осторожно поинтересовался он. — Это она тебя послала?
— Что я — посылка, что ли? Никто меня не посылал, я сама. Проявила, так скажем, инициативу. Вижу ведь, как ты мучаешься!
— Неужели так заметно? — печально усмехнулся Игнат.
— Невооруженным взглядом, можешь поверить. Небось и на работе не все ладно… Угадала? Можешь не отвечать, и так понятно. Так вот. Я могу помочь. Хочешь, замолвлю за тебя словечко перед Маруськой?
Игнат надолго замолчал. Он прекрасно понимал, что у моего предложения имеется некий скрытый смысл. Капитан также знал: если он согласится, то я потребую от него множество мелких услуг, связанных с его профессиональной деятельностью. Мне оставалось только дождаться, что перевесит: чувство долга или чувство любви к Маньке? Любовь победила.
— Ну, и что от меня требуется? — несколько мрачновато спросил Игнат.
— Как приятно иметь дело с понимающим человеком! Значит, так. На днях в проходном дворе неподалеку от нас был убит юноша. Его застрелили. Мы с Манькой попытались установить личность убитого, но — увы! — ничего не получилось. Ты уж, пожалуйста, узнай, кто он. И еще…
— Стоп, стоп, стоп. Не так быстро, — бесцеремонно перебил меня Игнат. — Ты хочешь очень многого за еще не оказанную услугу. Вот сперва поговори со своей подружкой, а там посмотрим. Кстати, Ярослава, — взгляд Игната обрел милицейскую твердость. — Откуда про убийство знаешь? Это, надеюсь, не ваших рук дело? Вы тут никаким боком не замешаны?
Я пунцово покраснела до корней волос и смущенно пробормотала:
— Никого мы не убивали. Просто случайно оказались поблизости, ну и… Заинтересовались, естественно.
— Естественно, — кивнул Игнат. — Говорят, любопытство сгубило кошку. Ох, Славка! Ваши авантюры рано или поздно обернутся крупными неприятностями.
Я покраснела еще больше, хотя это казалось невозможным: слова нашего милицейского друга удивительным образом совпадали с моими тайными мыслями.
— Не твое дело! — сердито буркнула я.
— Как же не мое? А вытаскивать вас из этих неприятностей кто будет?
— Вот когда надо будет вытаскивать, тогда и будешь мне мораль читать. А сейчас проваливай, у меня работы по горло.
Отчего-то я здорово рассердилась и даже затопала ногами в бессильной злобе. Игнат рассмеялся, но ушел, бросив на прощанье: «Звони, если что».
Едва за ним закрылась дверь, в кабинет ворвался Шурка и с порога убежденно заявил:
— Тебя убьют! Либо Манька, либо Игнат.
— Ты подслушивал! — догадалась я.
— Нет, не подслушивал, просто слышал. Дверь ты не закрываешь, а я шел мимо…
— Вот и шел бы… — проворчала я, всем своим видом демонстрируя страшную занятость. С этой целью даже уткнулась в бумаги, беспорядочно наваленные у меня на столе.
Шурка хмыкнул, ничуть не впечатляясь моими актерскими способностями, плюхнулся в кресло и жестко спросил:
— Зачем ты мне наврала?
— Не понимаю, о чем ты… — втянула я голову в плечи, а про себя подумала: «Ай, яй, яй, как нехорошо! Надо срочно учиться врать, иначе совсем беда!»
Шеф тем временем продолжил допрос:
— Все ты прекрасно понимаешь, Ярослава. Скажи, ваше стремление встретиться с антикваром как-то связано с убийством, о котором ты говорила Игнату? Имей в виду, Серафим — дядька ушлый. Не дай бог, что… Даже думать не хочу, что может с нами случиться. Инквизиторские пытки просто детский лепет по сравнению с проблемами, которые могут возникнуть.
Испуганно икнув, я совсем увяла, но еще пробовала сопротивляться:
— Н-нет… Оно, в смысле, это… стремление, никак… Ты ошибаешься… Мы того… На чердаке в Грибочках…
Шурик и тут не поверил. Он покачал кучерявой головой, вздохнул, словно о чем-то сожалея, и вышел, оставив меня обмирать от страха и гадать, что значит его: «Ну-ну». Впрочем, скоро данный вопрос перестал тревожить мою душу, потому что возникла проблема, гораздо более серьезная. Как помирить Маруську с Игнатом, если подружка даже имени его слышать не желает?
Работать в таком «нервическом» состоянии положительно невозможно. Поэтому я ловко «сплавила» супружескую чету, желавшую отдохнуть на горнолыжном курорте, Катерине и пошла к Шурке. Туманно намекнув шефу на дамские неприятности и связанное с ними плохое самочувствие, я потребовала отпустить меня домой. Как водится, Шурик немного побушевал, но в конце концов безнадежно махнул рукой: мол, иди, все равно от тебя сейчас толку никакого. Начальник напомнил о сегодняшнем визите к Серафиму Карловичу и «благословил» какими-то смутными словами о распущенности подчиненных.
По дороге домой я честно пыталась придумать, как сказать Маньке про Игната. Думалось плохо — мысли все время сворачивали не в ту сторону: не давали покоя слова Шурки и пророчества Игната.
«Вляпались мы, — думала я, стоя в безнадежной пробке на Яузской набережной. — На этот раз по-крупному. Имеется убитый парень, загадочная железка, банда Валета под предводительством Чалдона, умный Карлович… и еще брамин Сандхан. Если первые элементы этого уравнения между собой связаны, то каким боком сюда можно прилепить индуса?»
Части мозаики никак не хотели складываться. Я разозлилась и решила провести себе шопотерапию. В связи с этим, не обращая внимания на гневные сигналы других водителей, развернулась и поехала по направлению к одному из столичных супермаркетов.
Прогулка вдоль рядов с продовольствием внесла некоторое успокоение в мою душу. У прилавка с морепродуктами, где я выбирала королевские креветки, по плечу меня аккуратно похлопали:
— Здравствуйте…
Голос был женский, поэтому я обернулась с приторной улыбкой на устах. Передо мной стояла прилично одетая женщина с удивительно знакомым лицом.
— Вы, наверное, меня не помните, — робко произнесла женщина. — Мы с мужем недавно покупали у вас путевки в подмосковный санаторий, а потом я их вернула…
— Да-да, конечно, — я вспомнила эту женщину, жену профессора-историка. — Как ваш супруг себя чувствует?
— Врачи говорят, все обойдется. Запретили даже малейшее волнение. Да разве это возможно? Мишенька каждый день спрашивает, нашли ли экспонаты…
Мое воспитание не позволило попрощаться со словоохотливой профессоршей и уйти. Я рассеянно слушала женщину, с тоской кляня тот миг, когда в мою голову пришла идея заглянуть в этот магазин. Удовольствия от шопинга уже не было, а вот глухое раздражение все нарастало. Улучив небольшую паузу в плавной речи жены профессора, я скороговоркой извинилась и поспешила покинуть супермаркет, даже не прихватив облюбованные креветки.
