— И это работает?
— Да, причем очень хорошо. При условии, что мы будем проводить по сеансу каждый день.
— Но разве не следует интерпретировать мой сон?
— Нет.
— Я думал, что от него можно будет уйти при помощи расшифровки.
— На самом деле расшифровать сон — не значит избавиться от него. А этот метод, и это доказано, уменьшает количество травматических кошмаров.
Жюльен встал. И впервые улыбнулся.
— Спасибо. Я уже чувствую себя лучше. Я уверен, что все получится. Эта клиника — чудесное заведение.
— Да, я тоже так думаю.
Жюльен полез в задний карман джинсов. Сириль, нервничая, наблюдала за ним. Он достал и протянул ей большой плоский ключ.
— Это дубликат ключа от моей двери, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Мне бы хотелось, чтобы он был у вас. Мне так будет спокойнее: знать, что у вас он есть.
Сириль замерла, глядя на ключ, который уже был в ее руке. Никогда раньше к ней не обращались с подобной просьбой.
— Чего вы боитесь?
— Я доверяю вам. Если у меня возникнет проблема, вы мне поможете.
— Какого рода проблема?
— Не знаю… Проблема.
Сириль смутилась. Ей хотелось бы обсудить этот случай со своими коллегами.
— Может быть, лучше доверить ключ кому-нибудь из близких вам людей?
— Нет. Только с вами я чувствую себя в безопасности.
Она постояла в растерянности, держа ключ в руках и решая, что же делать. Потом встала и положила его под свой ежедневник.
— Мы оставим его здесь. Когда вы почувствуете себя более уверенно, то заберете его, хорошо?
— Отлично.
Сириль не знала, что и думать.
* * *
Проводив Жюльена Дома, Сириль зашла в кабинет своей помощницы, как раз отправлявшей письма по электронной почте, и сказала:
— Пожалуйста, забудь его. Спасибо.
Мари-Жанна посмотрела на тетю невинными глазами.
— Я ни в чем не виновата. Он сам пришел поболтать!
— Это неважно. Не стоит заводить интрижки с клиентами, ясно?
Сириль вернулась в кабинет и села за стол. Если не считать этой странной истории с ключом, она чувствовала себя лучше. Жюльен Дома все выдумал. Теперь это казалось настолько очевидным, что она упрекала себя в том, что весь день сомневалась в своем рассудке. Вдруг какой-то необычный звук привлек ее внимание. Сириль открыла окно. Клотильда, держа в руках мусорный пакет, склонилась под бамбуком.
— Клотильда! — окликнула ее Сириль со второго этажа. — Что-то не так?
Помощница медсестры подняла голову. Лицо у нее было расстроенное.
— Это ужасно, мадам, это ужасно…
— Что? Что ужасно?
Клотильда качала головой, указывая на что-то в мусорном пакете.
— Я ничего не вижу! — крикнула Сириль. — Что там?
— Это ужасно…
Через минуту Сириль уже выбежала во двор. Между бровями у нее залегли две вертикальные морщинки.
— Что такое? Что? — спросила она, как только оказалась достаточно близко, чтобы Клотильда могла ее услышать.
— Это, мадам…
В пакете лежала кучка перьев.
— Это просто мертвая птица, — прошептала Сириль.
Клотильда сунула руку в пакет, достала птицу и показала доктору. Сириль покачала головой.
— Ничего не понимаю.
Клотильда повернула воробья так, чтобы Сириль смогла увидеть его голову.
— Глаза!
— Глаза?
— У него нет глаз.
Выколоты…
Два разреза в орбитах глаз.
— Кто мог сделать это, доктор?
— Не знаю, Клотильда, — ответила Сириль невыразительным голосом. — Все хорошо…
Она подняла голову, и по ее спине пробежал холодок. Птица лежала под окнами палаты, в которой прошлой ночью находился Жюльен Дома…
Сады Марсова поля были влажными и пустынными. Сириль начала день с пробежки — пять километров, на протяжении которых она избавлялась от всех профессиональных забот, рассказов своих пациентов, графика работы, конференции философа Лекомта, которая должна была состояться на следующий день… На центральной аллее она повернула назад. Ее щеки горели. Два месяца отсутствия подобных кардиотренировок давали о себе знать. Она быстрым шагом вернулась домой.
«С сегодняшнего дня нужно возобновить тренировки».
Бенуа читал лекции в Коллеж де Франс и вернется домой не раньше восьми вечера. Она переоденется, откроет бутылку хорошего вина, разогреет лазанью из кулинарии, сделает салат с орехами и луком шалот, который ему так нравился, и приготовит для мужа сюрприз. Наденет что-нибудь легкое, включая новое белье, ожидавшее своего часа в шкафу. Этот вечер должен расслабить и успокоить ее, освежить их отношения и помочь забыть обо всех проблемах.
Жюльен Дома, выдумщик…
Молодой человек, ставший жертвой неустановленного травматизма, превращавшийся по ночам в маленького мальчика, которому снились кошмары. И которому снилась она.
Она много раз работала с людьми, страдающими ночными кошмарами, но никогда еще у нее не было такого странного пациента. Жюльен Дома отличался от остальных. Он не любил говорить о себе, но за его спортивным телосложением скрывались ум и творческая натура. Сириль убедилась в этом, посмотрев его работы в Интернете: несколько снимков, на которых были запечатлены роскошные пейзажи, — например, песчаная пустыня на закате с воющим волком на переднем плане.
«Интересно, будет ли метод Кракова действенным в таком тяжелом случае?»
Мимо нее пробежала пара в спортивных костюмах.
«А они счастливы?»
Работать с психическими заболеваниями — почти то же самое, что заниматься наукой: годы практики, тысячи научных публикаций, подтверждающих выбор терапии, консенсусы относительно определенных диагнозов и методов. Результаты, полученные при лечении определенных видов патологий, обсуждались на конгрессах или в неофициальной обстановке с коллегами, работающими над теми же проблемами.
При этом благополучие пациента было понятием субъективным и расплывчатым. Ощущение радости жизни, спокойствия, счастья, подъем утром в хорошем настроении, желание выполнить поставленную перед собой задачу, умение правильно выбрать место и время… Как могли тесты и оценки вместить все это?
«Будет ли чувство счастья пожилой дамы, выгуливающей свою собаку, таким же, как у успешного спортсмена?»
В тысячный раз Сириль задавала себе этот вопрос. Она знала о психических патологиях и выбрала ту сторону своей профессии, которая казалась ей наиболее сложной. Пятнадцать часов в сутки она боролась со злом, причина которого заключалась в обществе, порожденном конкуренцией, желанием преуспеть и индивидуализмом. Зло принимало различные формы в зависимости от самого человека, пострадавшего от него. Замкнутость, грусть, отсутствие мотивации, отвращение ко всему, одиночество, физические страдания, неуверенность в себе, нехватка любви, чувство ненужности, страх старости или завтрашнего дня, опасение потерять память или стать зависимым, боязнь потерять контроль… Зло, проявляющееся в разных формах, представало перед Сириль, пробуждая эти же опасения в ней самой. В прошлом боялись болезней и смерти, сейчас боялись жизни. Она понимала это, выслушивая своих пациентов.
Щеки Сириль постепенно приобрели здоровый цвет. Мысленно она повторила свое решение не поддаваться на уловки Жюльена Дома. Завтра она побеседует с ним, проведет три сеанса терапии, после чего передаст его дело в психиатрическую клинику Св. Анны.
* * *
20.00
Приняв душ и уложив волосы, Сириль откусила бирку с нового комплекта белья с красным кружевом под названием «Страсть», который приобрела непонятно зачем вот уже месяц назад, но так и не открыла. Она надела эти небольшие кусочки ткани и встала перед зеркалом. Грудь, приподнятая бюстгальтером, почти ничего не закрывающие трусики…
«С чего вдруг я это купила? Я выгляжу как дорогая потаскуха. Ну да ладно, Бенуа это точно оценит!»
После двенадцати лет брака следовало сделать их совместную жизнь чуть пикантнее.
Этим вечером ей хотелось хорошо провести время. Если через три недели Великий Человек получит Нобелевскую премию (в чем она ни секунды не сомневалась), их накроет волна СМИ, последуют многочисленные приглашения на семинары и презентации, книги, статьи. Их давний австрийский друг Фредерик Рандель, получивший Нобелевскую премию в области медицины в двухтысячном году, сказал им:
— Ваша жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.
И Сириль хотела, чтобы они вступили в эту решающую фазу своей жизни в полной боевой готовности.
* * *
Рост бывшего борца Бенуа Блейка составлял добрых сто восемьдесят сантиметров при весе девяносто килограммов, поэтому выглядел он представительно. Когда он вошел в просторную гостиную с современным интерьером в серых, черных и белых тонах, Сириль, сидя на кожаном диване, читала журнал. На ней было черное платье с глубоким декольте, глаза и губы подкрашены. На низеньком столике стояли два бокала с вином. Как это было непривычно…
