Джесси еще в коридоре рассказала Гилбрайду о новом пациенте:
— Граф Рольф Херманн, немец, пятьдесят три года, женат, был практически здоров, но восемь недель назад у него случился приступ. Врачи в Европе сделали вот эти снимки.
Джесси приложила снимки к висевшему на стене экрану.
— Так, — сказал, рассмотрев их, Гилбрайд. — Похоже, здесь у нас субдуральная менингиома, да, доктор Коупленд?
— Да, сэр.
— Как вы считаете, эту опухоль можно удалить при помощи робота?
— Думаю, в качестве одного из вариантов можно предложить использование АРТИ.
— Великолепно! Значит, наши мнения совпали. Вот и подходящий случай, мистер Толливер. Давайте пойдем познакомимся с нашим пациентом.
В палате графа и до прихода Гилбрайда со свитой было полно народу: Орлис, он сам, трое его детей. Джесси представила Гилбрайда, чувствуя себя бегуном по горящим углям, передающим эстафетную палочку товарищу по команде.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Гилбрайд. — Увы, мне придется попросить ваших детей подождать в холле. У нас клиническая больница, и когда сюда войдут все, кто участвует в обходе, свободного места совсем не останется.
— Не надо никого приводить, — твердо ответила Орлис. — Граф не намерен участвовать в медицинских шоу.
— Распоряжения отдает, — шепнула Джесси Эмили.
Гилбрайд и Орлис мерились волей еще несколько минут, пока граф не предложил компромисс. Останутся Джесси и Эмили, а также старший сын Херманна, Деррик. Толливер кивнул, дав понять, что подождет в коридоре.
— Так скажите, — вступила Орлис, перехватывая инициативу, — как именно и когда вы намерены оперировать?
— Мадам, я отвечу на все ваши вопросы в надлежащее время. Но сначала я бы все-таки хотел осмотреть больного.
Орлис, смерив Гилбрайда ледяным взглядом, отошла в сторону. Гилбрайд провел настолько подробный осмотр, что Джесси, не ожидавшая от него такой тщательности, даже удивилась.
Терпи и молчи, велела она себе.
— Великолепно! — заявил наконец Гилбрайд, опуская молоточек в нагрудный карман халата. — Граф Херманн, ваша опухоль растет медленно, и она не злокачественная. Однако она все больше давит на ткани мозга. Вам необходима операция — опухоль следует удалить.
— Вы намерены использовать при операции тот прибор, который опробовали на гимнастке? — спросила графиня.
— По-видимому, да, — сказал Гилбрайд.
— «По-видимому» нас не устраивает. Мой муж приехал сюда именно потому, что вы можете предложить то, что для других нейрохирургов недоступно.
— Понимаю ваше беспокойство, мадам, — парировал Гилбрайд. — Но вынужден вам напомнить: хирург здесь я. Если я решу, что робот поможет удалить опухоль вашего мужа, тогда мы его используем. Если нет, то нет. Я ясно выразился?
Орлис взглянула на графа, тот кивнул.
— Когда вы проведете операцию? — спросила она.
Гилбрайд обернулся к Эмили:
— У вас с собой график работы МР-операционной?
Эмили передала блокнот Джесси.
— Так… Все расписано на три недели вперед, — сообщила Джесси. — Две операции в день, включая воскресенья.
— Но я обещал мистеру Толливеру, что проведу операцию с АРТИ до его отъезда. Нужно вставить графа Херманна в график на этой неделе.
— Завтра с утра оперирует доктор Уилбурн из детского отделения. Днем — повторная операция Линдси Эйзенштейн. Опасная симптоматика. В среду утром пациент, которого вы собирались оперировать с группой китайских хирургов. Они прилетают сегодня вечером. Возможно, удастся перенести операцию, назначенную на вторую половину дня среды.
— О чем это вы? — спросила Орлис.
— По-моему, — продолжала Джесси, — единственное, что мы можем сделать, не ставя под угрозу здоровье больных, находящихся в более тяжелом состоянии, чем граф Херманн, — это провести операцию в среду днем.
— Никак невозможно! — отрезала Орлис. — Я хочу, чтобы операция была проведена самое позднее завтра днем.
— Джесси, — заговорил Гилбрайд. — Я бы не хотел задерживать Истмена дольше, чем необходимо.
— Эти больные в критическом состоянии, — сказала Джесси. — Я против того, чтобы откладывать операции. Думаю, вы и сами не захотите сообщать китайцам, что их операцию перенесли.
— Значит, в среду днем.
— Это просто возмутительно! Мы не привыкли к такого рода обращению. — Фарфоровое личико Орлис побагровело.
Гилбрайду, похоже, было приятно настоять на своем.
— Миссис Херманн, смею вас заверить, в этом городе много других нейрохирургов.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел. Джесси с Эмили последовали за ним. Толливер ждал их за дверью, поэтому волей-неволей должен был слышать весь разговор.
Джесси едва успела поужинать с Алексом в больничном буфете, как зазвонил ее телефон.
— Доктор Коупленд слушает.
— Джесси? Говорит Истмен Толливер. Надеюсь, я вам не помешал?
Алекс собрался уходить.
— Увидимся позже, — шепнул он.
— Нет, — ответила Джесси Толливеру, — не помешали.
— Я бы хотел с вами поговорить. У меня возникли некоторые вопросы, которые, как мне кажется, лучше задать не доктору Гилбрайду, а вам.
— Я освобождаюсь в девять. Вас это устроит?
— Вполне.
— Знаете что, давайте встретимся в вестибюле. Вы проводите меня до машины, а я вас подвезу в гостиницу. По дороге и поговорим.
Джесси в вестибюль спустилась только в пять минут десятого. Истмен Толливер, по-видимому поняв, что у нее был трудный день, не стал тратить время на предисловия.
— Доктор Гилбрайд сообщил мне, — сказал он, выходя на улицу, — что в операции, назначенной на среду, он, скорее всего, будет использовать робота. Я бы хотел до отъезда поговорить с вами о деле.
— О деле?
— Да. Расскажите мне о недавнем сбое АРТИ.
Джесси изумленно взглянула на него.
— Я прилетел в Бостон совсем не для того, чтобы дать очаровать себя вашему шефу, — сказал Толливер. — Я приехал собрать всю необходимую информацию. Ведь речь идет о четырех миллионах.
— Разве не о трех?
— Возможно, о четырех. Прошу вас, не считайте, что вы нарушаете правила профессиональной этики. Доктор Гилбрайд сказал, что я могу расспрашивать любого, кого пожелаю.
Джесси не могла не восхититься его добросовестностью. Прикидываться, что она не понимает, о чем идет речь, было бы неуместно.
— Как я понимаю, вы имеете в виду операцию на трупе?
— Именно ее.
— АРТИ действовал отлично, но отошел один из микроконтактов. Вот и все.
— Может ли это повториться?
— Надеюсь, что нет. Но как человек, имеющий инженерное образование, должна сказать, что сломаться может любой прибор.
— Вы ведущий исследователь?
— Думаю, ответ вам известен.
— Кажется, да. Операция, о которой говорил доктор Гилбрайд, — он будет оперировать графа Херманна?
— Да. Вы ведь из коридора слышали разговор.
— Трудно было не услышать. Скажите, Джесси, как вы считаете, решение использовать АРТИ в случае с графом Херманном действительно верное или оно было сделано из-за меня?
Неужели, подумала Джесси, он догадался, что, по ее мнению, АРТИ еще не готов для операций и что никто, в том числе и она сама, пока не имеет достаточных навыков для использования робота в таких трудных случаях? Отвечать надо очень осторожно, иначе они потеряют этот грант.
— Думаю, с техническими трудностями мы разобрались, — сказала Джесси. — И я убеждена, АРТИ может очень пригодиться в случаях, когда опухоль труднодоступна.
— Только если он в опытных руках.
Джесси ответила Толливеру, уже выехав со стоянки:
— Доктор Гилбрайд — опытный хирург. И в себе он уверен.
Она чувствовала на себе изучающий взгляд Толливера.
— Благодарю вас, Джесси, — сказал он наконец. — Благодарю за откровенность.
На следующее утро Джесси пришла на работу, совершенно не подозревая о том, что ее ждет в шестой палате блока интенсивной терапии. Когда она вошла, вездесущая волонтерка Лайза Брендон втирала крем в ступни Сары Деверо.
— Привет! Опять вы? — сказала Джесси.
— Да, тут как тут, — улыбнулась Лайза. — А у нас для вас сюрприз.
У нас? Джесси взглянула на Сару. Лицо спокойное, но коматозное.
— Вам повезло: я один из очень немногих нейрохирургов, которые любят сюрпризы.
— Ну вот, — продолжила Лайза. — Пожалуйста! Сара, это Лайза, — сказала она громко. — Пришла доктор Коупленд. Вы можете открыть глаза?
Прошли две долгие секунды, и вдруг веки Сары дрогнули и приоткрылись.
— Господи! — Джесси схватила подругу за руку. — Сара, это я, Джесси! Ты меня слышишь?
Сара едва заметно кивнула.
— Она начала отвечать мне примерно час назад.
Джесси ее почти не слушала. Так… Сопряженность взгляда не нарушена… Зрачки в норме, реагируют… отмечала она автоматически, а потом взяла Сару за вторую руку.
