— Знакома, — ответила девушка, глядя на языки пламени. — Вы тоже.
Кейт ее почти не услышала. Взгляд был прикован к факсу, который ей перенаправила секретарь отдела, приписав от руки: «Я подумала, что вам нужно срочно это увидеть». Статья, датированная 21 января 1996 года. Заголовок гласил: «С сестер снято обвинение в сожжении собственных родителей». Текст сопровождали две зернистые, низкого качества фотографии, окончательно испоганенные факсом. Но даже несмотря на это, Кейт сумела опознать девичье личико справа: Эйнджи Ди Марко.
Питер сидел в спальне, в кресле у окна, обхватив черную матерчатую сумку, которая лежала у него на коленях. На нем была та же самая одежда, что и ночью, — черные брюки и свитер. Брюки все в грязи. На свитер его вырвало. Вокруг омерзительным облаком витали запахи рвоты и пота, но ему было все равно. Не хотелось ни в душ, ни переодеться.
Он подумал о том, что наверняка бледен. Ощущение такое, будто кровь покинула тело. А то, что бежало сейчас по его жилам, — не кровь, а скорее кислота вины, и она жгла его, жгла… Он представил, как она заживо разъедает его изнутри, как сжигает внутренности и кости, как тело превращается в прах.
Эдвин пришел, чтобы сообщить ему об аресте охранника, Ванлиса, и застал в музыкальной комнате, где в тот момент Питер монтировкой громил рояль. Эдвин позвал Лукаса. Психотерапевт приехал с черным чемоданчиком, полным шприцев и пузырьков.
Питер отказался от укола, не хотелось заглушать терзающую его боль. Он большую часть жизни прожил, не чувствуя ничего, игнорируя жизни окружающих людей. Возможно, если бы он чуть раньше сбросил с себя этот панцирь бесчувственности, ничего бы из этого не произошло. И вот теперь его изнутри терзает боль раскаяния…
Питер посмотрел в окно. Ковач уперся носом своей машины в бампер Ноблу, затем дал задний ход и развернулся. Слава богу, Джон Куинн уезжает. Увидев это, некая часть его «я» испытала облегчение. Другая — погрузилась в отчаяние.
Он слышал разговор по ту сторону двери. Как Нобл и Брандт, спасая его, лгали, изворачивались, искали какие-то предлоги. Куинн спросил их, что называется, в лоб: кого они пытаются выгородить, его или себя?
Время шло, а он все продолжал сидеть в кресле, вспоминая, заново переживая всю жизнь от самого рождения Джиллиан, заново перебирая в памяти все сделанные за это время ошибки, вплоть до этого мгновения. Он посмотрел в окно и не увидел микроавтобусов телевизионщиков, не увидел репортеров, ожидающих, когда он выйдет навстречу; когда пусть всего пару слов бросит в ответ на их вопросы.
Питер прижал к себе черную матерчатую сумку и слегка покачался из стороны в сторону. Наконец принял решение — единственное, какое имело смысл.
Он посмотрел на часы и принялся ждать.
Кейт смотрела на факс, чувствуя, как все внутри похолодело. Глаза автоматически выискивали в тексте ключевые слова: сгорели заживо, мать, отчим, пьянство, наркотики, приводы в полицию, домашнее насилие.
— Что с вами? — спросила Эйнджи.
— Ничего, — машинально ответила Кейт, заставляя оторвать глаза от статьи. — Просто закружилась голова.
— Я уж испугалась, что вы погрузились в Зону, — сказала Эйнджи с улыбкой эльфа. — Вот это был бы прикол!
— Не знаю. И какая она, эта Зона?
Улыбки как не бывало.
— Пустая и темная. Она поглощает тебя целиком, и ты уже не знаешь, выберешься ли когда-нибудь или нет. Потому что за тобой уже никто не придет, — пояснила Эйнджи, и взгляд ее снова сделался тусклым. Нет, не стеклянным, а именно тусклым, полным страха и боли — что даже к лучшему. Ведь это значит, что еще не все потеряно, ее еще можно спасти. Что бы там ни случилось в детстве — что-то страшное, завершившееся смертью родителей, — в ее душе сохранились крупицы человеческого, даже после того, как она прошла через «подвал дьявола», или кто он там на самом деле.
— Но иногда там даже безопасно, — негромко добавила девушка, глядя на тонкие ручейки крови, стекающие с запястья по ее левой руке. — Иногда там можно спрятаться, если хватит смелости.
— Эйнджи? Давай я намочу в холодной воде тряпку, и ты положишь ее себе на руку.
— Вам не нравится вид моей крови? Лично мне очень нравится.
— Мне не нравится, как она капает на ковер, — сказала Кейт с ноткой раздражения в голосе, скорее для того, чтобы разбудить в Эйнджи хоть какие-то эмоции, нежели по причине реальных переживаний по поводу ковра.
Эйнджи пару мгновений смотрела себе на ладонь, затем подняла руку и вытерла ее об щеку. В этом жесте было нечто от ласки.
Кейт слезла со стола и, пятясь, двинулась к двери. Эйнджи подняла на нее глаза.
— Вы хотите оставить меня одну?
— Нет, дорогая моя. Я не хочу оставить тебя одну. Я просто хочу пойти намочить тряпку.
И вызвать полицию, добавила она про себя, делая очередной шаг к двери. Ей было страшно оставлять Эйнджи одну. Неизвестно, что та может сделать с собой в ее отсутствие.
Кейт уже вышла в коридор, когда в дверь позвонили. Она на миг застыла на месте. В одном из узких боковых окон возникло лицо. Вернее, круглая голова, торчащая из пуховика. Ее обладатель пытался заглянуть в дом сквозь прозрачную занавеску. Роб.
— Кейт, я знаю, что ты дома, — произнес он слегка капризным тоном и, прижав нос к стеклу, постучал в окно.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Кейт сдавленным шепотом, открывая ему дверь.
— В отделе мне сказали, что ты не вышла на работу. Нам нужно поговорить на эту тему…
— А что, по телефону этого сделать нельзя? — с издевкой спросила Кейт, однако тотчас прикусила язык. Не хватало лишних ссор с боссом. — Просто сейчас не тот момент, чтобы…
Но Роб не желал отступать.
— Кейт, нам необходимо поговорить.
Господи, и зачем он только свалился на ее голову! Кейт стиснула зубы.
— Ты не мог бы говорить тише? — процедила она.
— Это еще зачем? — удивился Роб. — Это что, большой секрет от соседей, что ты всячески избегаешь меня?
— Не говори глупостей. Я тебя не избегаю. Просто у меня возникли проблемы. Вернулась Эйнджи, причем ее психическое состояние не может не вызывать опасений.
Услышав это, Маршалл округлил поросячьи глазки.
— Она у тебя? Но что она у тебя забыла? Ты уже вызвала полицию?
— Еще нет. Не хотела усугублять ситуацию. У нее в руке нож, и она собралась им воспользоваться — против себя.
— Боже мой! И ты его еще не забрала? Где же твои хваленые нервы? — спросил он с сарказмом и, оттолкнув Кейт плечом, вошел в дом.
— Мне не хотелось бы лишиться конечностей.
— Она порезала себя?
— Пока это только поверхностные порезы, но швы все равно придется накладывать.
— Где она?
Кейт кивком указала в сторону кабинета.
— Может, ты ее отвлечешь, а я пока вызову полицию?
— Она сказала тебе, где пропадала? Кто увел ее из «Феникса»?
— Не совсем.
— Если ее отвезут в больницу, она наверняка станет утверждать, что порезала себя в отместку. Нам придется ждать не один день, пока мы сможем вытащить из нее хоть какую-то информацию, — произнес Роб, и в голосе послышалось нетерпение. — Полиция произвела арест. Вот-вот начнется пресс-конференция. И если мы сумеем узнать у этой девчонки, что с ней случилось, то сможем доложить обо всем Сэйбину еще до того, как конференция закончится.
Кейт сложила на груди руки и задумалась. Ей была видна Эйнджи — она по-прежнему сидела на кожаном диване, рисуя пальцем на окровавленной ладони какие-то узоры. Если вызвать «Скорую» и сюда нагрянут врачи, то неизвестно, как она на это отреагирует, но ничего хорошего точно не жди. С другой стороны, а что, собственно, они сделают? Врачи не полиция. Вряд ли они станут пытаться вытянуть правду, глядя, как у них на глазах девушка истекает кровью.
Они не станут ловить убийцу.
Кейт вздохнула.
— Ну, хорошо. Уговорил. Давай попробуем, но если она вдруг вздумает вскрыть себе вены, я буду звонить.
Роб с прищуром посмотрел на нее и кисло улыбнулся.
— Я знаю, Кейт, что тебе это страшно не нравится, но иногда я бываю прав. И ты сама увидишь, что это один из таких случаев. Я прекрасно знаю, что делаю.
— Что он здесь делает? — с гримасой воскликнула Эйнджи, как будто хотела поскорее выплюнуть эти слова — столь отвратителен был ей их вкус.
Роб вновь улыбнулся.
— Я здесь для того, чтобы помочь тебе, Эйнджи, — ответил он и сел спиной к письменному столу.
Эйнджи смерила его пристальным взглядом.
— Что-то я сомневаюсь.
— Похоже, что с момента нашей последней встречи ты побывала в какой-то переделке. Что ты нам об этом расскажешь?
— А вы точно хотите про это услышать? — спросила Эйнджи, глядя на него с прищуром. Голос звучал хрипло, едва ли не томно. Она подняла руку и, не сводя с Роба глаз, неспешно облизала с ладони кровь. — Вы хотите знать, кто это сделал со мной? Или вам просто хочется послушать про секс?
