подлинник!
Он не сразу услышал щелчок, но зато открывшаяся дверь впустила немного воздуха, отравленного испарениями сухого льда. В прямоугольнике проема показалось лицо Омовича.
– О чем ты говоришь, Уортингтон?
– Лишь эта картина настоящая! – прохрипел Фуллер.
– Все мои картины настоящие!
– Мистер Омович, не сочтите за дерзость… Вы прочитали целую лекцию о картине, которая всего лишь искусная реплика… И вы сунули меня сюда, потому что в этом быке раньше никого не пытали… Но эта картина… Написана кровью моего друга.
– И что с того?
– Я был свидетелем этого. Вы, наверное, догадались, что я вор…
– С первого взгляда.
– Мы вместе вломились в один богатый дом. Тим, мой друг, застал в подвале этого художника, который его хладнокровна убил. Его кровь брызнула из горла прямо на холст…
– Наверное поэтому она мне так нравится, – улыбнулся Омович.
– Она действительно прекрасна, мистер Омович. Скажите, много ли у вас в галерее оригинальных картин?
– К чему ты клонишь, Уортингтон?
– Только представьте, во сколько возрастет ее цена, когда выяснится, при каких обстоятельствах она была создана. Вы заплатили за нее сколько – 400 тысяч? Она будет стоить миллионы! Нужно лишь завершить расследование.
– Думаешь, меня интересуют деньги? Я мог бы купить Королеву Великобритании, привязать к ней веревочки и играть, словно марионеткой.
– Пожалуй, это действительно так, мистер Омович… – мозги Фуллера кипели от жара и мыслей внутри черепа. – Но… но…
– Борис, зажги горелку и закрой дверь.
– Подождите! Прошу вас!
– Время просьб давно прошло, Уортингтон.
Дверца захлопнулась, стенки чрева быка вновь начали нагреваться.
– Все узнают, что вы владеете истинным произведением искусства! Настоящим артефактом, написанным живой человеческой кровью! Холстом жертвоприношения!
Горелка снова щелкнула. Охранник распахнул дверцу быка.
– И что с того? – поинтересовался Омович.
– Вы войдете в историю, как единственный обладатель картины, написанной человеческой кровью…
– Зачем мне внимание жалких писак из ваших газет? Я просто хочу наслаждаться картиной с душой вашего друга.
– Мистер Омович, среди всех ваших прекрасных картин – это настоящий шедевр. Вам не придется покупать королеву, ведь она сама будет проситься к Вам в галерею, – Фуллер старался звучать как можно убедительней. – И только представьте свои чувства, когда Вы сможете ей отказать…
Из пиджака Омовича раздался мерзкий звонок. Элегантным движением он извлек телефон и откинул крышку.
– Слушаю… Грегори? Какой приятный сюрприз… Серьезно? Сразу две?… Мне не терпится их увидеть… Хм… Зачем вам это нужно?… Полагаю, я смогу что-нибудь придумать, но прежде… да… прежде я хотел бы увидеть сами картины… Тогда договорились… Буду с нетерпением ждать нашей встречи. Всего доброго, Грегори.
Омович убрал телефон в карман пиджака с мордой довольного кота, и дал жест своему телохранителю выудить Фуллера из быка. Тот был мокрый от пота и дрожал всем телом, стоя на коленях перед русским.
– Расскажи мне, Уортингтон, что Вы намерены делать?
– Я разоблачу ублюдка. Не сам – чужими руками. И тогда…
– Тогда копы заберут шедевр.
– Не заберут. Человек, на которого я работаю – он сам бывший коп. Он знает все лазейки, мистер Омович. Картина останется у вас, а вместе с ней – влияние на все посвященные и любопытные умы Великобритании. И других стран, когда вскроется эта правда, – Фуллер затравленно смотрел снизу вверх на русского.
Омович раздумывал, прищурившись, глядя на картину и представляя возможные варианты событий. В конце концов он сказал:
– Борис. Отведи Уортингтона к его друзьям.
Огромная рука телохранителя подняла Фуллера за шкирку и потащила в холл. Слезы застилали глаза, весь мир превратился в одно размытое пятно. Он мог проморгаться, только когда увидел три зеленых пятна перед собой. Бледные парни выглядели испуганно. Второй телохранитель усадил всех на стулья, повернутые спинками друг к другу. Фуллер не сразу разглядел, что руки у всех были привязаны к подлокотникам монтажными стяжками.
– Кристина, произошло недоразумение, – обратился он к девушке с рецепции. – Я совсем забыл, как подписал бумаги о потравке насекомых на прошлой неделе. Господа, вы можете идти.
Он показал второму охраннику указательный и средний пальцы, смыкающиеся на манер ножниц, тот тут же выполнил распоряжение, срезав стяжки канцелярским ножом. Троица, не веря своей удачи, вскочила на ноги и начала спешно сгребать оборудование в охапку, забыв о сумках с канистрами. Лифт ехал мучительно медленно, останавливаясь на нижних этажах, все это время Омович вместе с телохранителями стоял за спинами дезинсекторов и как-то странно улыбался.
Когда двери лифта раздвинулись, квартет неуклюже втиснулся в кабину, толкаясь плечами. Вниз ехали молча, пока Джо не решился нарушить тишину:
– Джим, эта работа стоит дороже 500 фунтов…
Фуллер оборвал реплику ударом кулака в подбородок итальянцу, повалив его на пол, после чего принялся отвешивать смачные пощечины. Франклин и Гарри смогли остановить его только тогда, когда лифт приехал на первый этаж.
Глава 13: Совершенный триптих
– Рэймонд! Вот это прыть! Разве вы не должны передвигаться в инвалидном кресле? – Иезекииль с изумлением рассматривал ковыляющего с помощью трости Милта.
– Не для того я страдал два месяца реабилитации, чтобы раскатывать на колесах, Изи, –
