Джудит Гулд - Навсегда

Но было все труднее и труднее заставлять себя сжимать пальцы. Руки стали скользкими от пота, пальцы и запястья онемели. Она держалась каким-то чудом.

«Все, что от меня сейчас требуется, — это еще несколько мгновений продержаться», — сказала она себе.

Эти несколько мгновений растянулись до еще нескольких мгновений, а эти мгновения перешли в вечность.

Голос Джонни, стоявший в ушах, — единственное, что удерживало ее. Сражаться за жизнь. Ради Джонни.

И вдруг она поняла, что все, руки ее больше не держат.

— Не-ет! — крикнула она в последний миг, и рама выскользнула из ее рук.

Дальнейшее произошло так быстро и неожиданно, что она даже не поняла, что это было. Рука Джонни схватила ее за запястье, и он втянул ее на балкон. Когда она была уже на балконе, его здоровая рука обвилась вокруг нее. Крепко держа Стефани, он покрывал поцелуями ее лицо, повторяя:

— Я люблю тебя, Стеф! Боже, как же я люблю тебя, любимая! Все в порядке. Больше никто никогда не причинит тебе боли… никогда…

Она слушала его бормотание, и вдруг пришла ясная мысль: кошмар кончился, они снова вместе.

Со смерти Эдуардо прошли сутки. Поскольку больше было некому ежедневно входить в программу, вирус, дремавший в компьютерных сетях Группы де Вейги, ожил.

Незамеченный, он носился по миру в телефонных сетях, оптико-волоконных линиях связи, спутниковых передачах. Из основной сети он прыгнул на индивидуальные терминалы и программы. И когда он достиг самых отдаленных уголков империи де Вейги, когда окопался в каждой программе, в каждом диске, он начал выполнять свое предназначение.

И во всем мире империя де Вейги стала медленно пожирать самое себя.

Вирус распространялся со скоростью лесного пожара.

В течение часа вся принадлежавшая де Вейге система заказа билетов «Уинг Эйрлайнс», используемая десятью международными и шестью местными компаниями, — не говоря уже о двадцати шести тысячах туристических агентств во всем мире, — дала сбой. Компьютеры начали выплевывать чушь, а потом смолкли.

В результате воцарился хаос во всех крупнейших аэропортах мира.

Расписаний полетов больше не существовало, исчезли списки команд и пассажиров. Компьютеризированные системы аренды машин, бронирования отелей стали следующей жертвой вируса.

Через три часа вся система полностью перестала существовать. Как будто ее поглотила черная дыра.

На всех заводах де Вейги компьютеризированные роботы начали работать все быстрее, быстрее, быстрее — пока весь комплекс, все машины, сотворенные по последнему слову техники, не замерли.

Во Франции третья в стране по величине страховая компания, контролируемая де Вейгой, потеряла три миллиарда долларов в инвестициях — не говоря уже о полутора миллионах клиентов.

Информация была утеряна безвозвратно.

Все система операций на биржах Гонконга и Франкфурта, запланированных одной из дочерних компаний де Вейги, прекратила существование — а затем и сама программа канула в небытие.

В Ситто-да-Вейга вышла из строя система поддержки искусственной окружающей среды. Автополивалки затопили растения, а система контроля температурного режима так подняла температуру, что сами компьютеры перегорели, а обитатели закрытого города поспешили выбраться наружу. А потом раздался взрыв и весь стеклянный город закачался. Комплекс разлетелся, брызнув миллиардами осколков.

Стефани и Джонни смотрели на Рио из окна самолета, набиравшего высоту.

— Наверное, ты будешь скучать по Рио? — спросил Джонни.

Стефани отвернулась от окна.

— Джонни, — с терпеливой покорностью проговорила она. — Неужели ты думаешь, что после этих пяти дней допросов в полиции и во всяких прочих инстанциях я буду жалеть, если никогда больше не увижу даже фотографию Сахарного города?

— Говорят, время — лучший лекарь.

— Может быть, — вздохнула она. — Но для меня этот день наступит не раньше, чем прохлада в аду, это я тебе точно говорю.

— Ну что ж, есть две вещи, от которых, возможно, тебе полегчает.

— Правда? — неуверенно вопросила Стефани.

— Во-первых, это твое воскрешение…

— Я знаю, — мрачно ответила Стефани. — Я довольно много об этом размышляла.

— Ну что ж, больше не ломай голову. Как только мы приземлимся в аэропорту Кеннеди, представители всех крупнейших газет и телекомпаний соберутся на пресс-конференцию.

— О нет! — простонала она. — Ну скажи, что этого не будет, Джонни!

Джонни улыбнулся.

— Как поется в песне, «не волнуйся, живи счастливо». Тебе не придется рассказывать о вечной жизни, о ПД, о генетике. У нас еще есть восемь с половиной часов до посадки, и за это время, учитывая наши блестящие умственные способности, мы успеем сочинить какую-нибудь историю.

— Да! Но что же мы скажем?

— Очень просто. Ты решила под чужим именем выследить и установить личность самого страшного наемного убийцы в мире — Духа. Это ответ на все вопросы. Что касается Эдуардо, ты можешь ответить, что случайно оказалась там в тот момент, когда он дрался с Духом.

— Гм… Неплохо.

— Неплохо! По-моему, просто великолепно! Да, пока не забыл!

Он полез в нагрудный карман, вытащил маленькую зеленую коробочку, на которой золотом были выдавлены буквы и марка «Стерн», и вручил ее Стефани.

Она медленно подняла крышку.

— Изумрудное кольцо! — выдохнула Стефани. — Боже мой! Джонни, да в нем, наверное, два карата!

— Почему бы тебе не примерить? Знаешь пословицу: если кольцо по пальцу, так носи.

— Да оно, наверное, стоит целое состояние!

— Ну в общем-то нет. Или, может, ты забыла, что Рио — столица драгоценных камней в Западном полушарии?

— Ты мой герой! Охотник за удачными покупками! — Голос ее был теплым, в нем не чувствовалось и тени сарказма. Она медленно вынула кольцо из коробочки и посмотрела на свет. Зеленый камень красиво переливался.

Она торжественно надела кольцо.

— Что ты скажешь! — с изумлением воскликнула она. — В самый раз!

Джонни усмехнулся.

— Ты забыла? Это второе кольцо, которое ты получаешь от меня в подарок. То, первое, ты вернула мне.

Стефани нежно поцеловала его.

— Это, — прошептала она, — будет всегда со мной.

1 фут = 12 дюймам = 0,3048 м. — Прим. перев.

1 фунт равен 0,453 кг. — Прим. перев.

Куколка (насекомых), кокон. — Прим. перев.

Наука, изучающая бабочек. — Прим. перев.

Мы идем в отдельную комнату Ах! Навстречу сладкому свиданию… (нем., франц.). — Прим. перев.