теперь она бесцельно бродила по церковке, рассматривая иконы. И вдруг на большом кресте, кажется, фанерном, увидела собственное имя.
— А что здесь написано? — спросила Ника у священника, указывая на переплетающиеся славянские буквы.
— Ника, — сказал подошедший отец Александр. — Означает «Победа».
— Разве это не языческая богиня? — спросила откуда-то Женя.
— Это греческое слово…
— А её так зовут! — Голос Стаси раздавался в церкви неприлично громко.
— Правда? — спросил священник.
— Или Виринея, — добавила Стася.
— Вероника, — произнесла Ника своё имя, не понимая, зачем Стася вообще стала педалировать эту тему. — И это не совсем одно и то же.
Ника не сразу заметила, что священник так и смотрел на неё сверху вниз с перекошенным лицом.
— А это та самая икона? — громко спросил Гордей.
Отец Александр вздрогнул и направился туда, где Гордей, держась за лямки рюкзака, рассматривал огромную икону, на которой что-то посверкивало. Подойдя, Ника увидела образ почти в свой рост, где в центре стояла Богородица, а по сторонам присели грустные оборванные люди, смотревшие с надеждой вверх. И на них с неба падали золотые монеты, которые светились в утренних лучах, как звёздочки.
— Икона семнадцатого века, — сказал священник, тоже подходя ближе. — Церковь тогда уже была, а это дар богатого купца.
— А монетки настоящие? — Женя близко-близко наклонилась к стеклу, за которым находилась икона.
— Да, настоящие, — произнёс священник как-то глухо, будто через силу.
Действительно, вместе со всеми наклонившись и присмотревшись, Ника различила самые настоящие золотые монеты, как-то прилаженные к иконе.
— А зачем это нужно? — спросила Стася, доставая телефон.
— Не надо фотографировать, — мягко сказал священник. — Монеты появились позже. Один богатый прихожанин узнал о том, что в Москве есть почти такая же икона, только с грошиками…
— С чем? — переспросила Стася.
— Во время удара молнии в церкви случился пожар, и грошики из кружки для пожертвований оказались на иконе. Их там и оставили. А наш прихожанин пожертвовал свои монеты, чтобы сделать подобие.
— А где она была в Советское время? — спросила Ника, выпрямляясь. Ей показалось странным, что монеты тогда не отколупали.
— Спрятана.
— Где? — звонко спросила Стася.
— В тайнике…
— Круто же! Деньги раздают! Так вот зачем люди сюда ходят! — воскликнула Женя, перебив священника. — А может, нам здесь помолиться, чтобы и на нас с неба монеты посыпались? — И она снова заливисто захохотала, только звук её гортанного смеха не отдавался от старых деревянных стен, а будто поглощался ими, так что Женя быстро закашлялась.
— Можем молебен отслужить, — проскрипел священник.
— Не надо, — резко сказал Гордей. — И вообще, нам пора.
— Вы уверены, что вам стоит туда идти? — помявшись, спросил священник.
— А почему нет? — отозвалась Стася, водя пальчиком по экрану телефона. Видимо, она всё-таки сфотографировала икону, пока батюшка не видел.
— Ну, леса здесь дремучие, дикие, — произнёс отец Александр, блуждая взглядом по церкви. — А вы без проводника.
— А мы профессионалы, — снисходительно сказал Гордей. — И у нас есть компасы и карта.
— Точно, — подхватила Женя. — У нас большой опыт в походах. Так что мы не заблудимся, не переживайте.
И компания вышла на улицу.
— Утро доброе! — К церковной ограде подошёл коренастый лысый мужчина в форме полицейского. — А, туристы. Эт хорошо. Майор Новиков Фёдор Сергеевич.
Туристы вяло поздоровались.
— Куда направляетесь? — бодро спросил Новиков.
Никто не торопился отвечать, Гордей вообще демонстративно смотрел в сторону.
— На Мещёру, — тихо произнёс священник.
Полицейский присвистнул.
— А не поздновато?
— В каком смысле? — спросила Стася из-за спины Гордея.
— Осень уже, холодно. Темнеет рано, светлеет поздно. И леса здесь густые. Заблудитесь — как мы вас искать будем?
— Не заблудимся, не переживайте, — резко сказала Женя. — Мы профессионалы.
— А, ну это хорошо. Проводник у вас есть?
— А вы, что, хотите предложить свои услуги? — Тон Жени становился всё более злобным.
— Нет, просто уточняю обстоятельства. — Новиков, если и обиделся, то виду не подал. — А спасателей вы информировали о своём маршруте?
— Чего? — непонимающе спросила Стася.
— А мы только на Солнечный хутор, — нетерпеливо перебил её Гордей. — Можно мы уже пойдём? А то вы правы — темнеет рано.
— Ну, хорошо, — кивнул Новиков, ещё раз окидывая компанию внимательным взглядом. — Будем считать, вы меня информировали. Счастливого пути.
— Спасибо, — сухо отозвался Гордей, развернулся и быстро пошёл прочь от церкви.
Следом за ним девчонкам приходилось почти бежать. Темп Гордей сбавил, только когда они спустились с холма и потопали по уже убранному полю, на котором виднелись большие стога сена.
— Нет, вы видели? Видели? — Гордей от возмущения аж подпрыгивал. — Сколько желающих примазаться!
— В каком смысле? — спросила Ника, которой идти было немного легче, чем вчера. Может, из-за того, что часть вещей осталась в гостинице, а может, она сбросила пару кило.
— В таком, — произнёс Гордей через плечо. — Эта хозяйка гостиницы всё навязывалась, потом ещё участковый, явно со священником в доле.
— С чего ты взял? — спросила Стася, снимавшая пейзаж на смартфон. Они вообще с Женей соревновались — кто больше фотографий выложит.
— А откуда он прикатился? Явно его этот поп вызвал, когда понял, куда мы идём. Вы их рожи вообще видели?
— Погоди, — Женя оторвалась от своего смартфона, — ты что, думаешь, они на руку нечисты?
— Нет, ну я этого не утверждаю. Но как-то всё это странно. И потом, вы слышали, что он майор?
— И что? — переспросила Стася.
— Да какой майор участковым-то будет работать? Явно его сюда за что-то сослали. Может, даже в звании понизили. Попался, наверное, на чём-то, дело замяли, а его убрали с глаз долой. А священник этот — вообще мутный какой-то. Может, они тут все заодно вместе с этой бизнесменшей.
В словах Гордея, кажется, был смысл. Действительно, местные проявляли какой-то повышенный интерес к походу ребят. И действительно, очень активно навязывали идею пригласить проводника.
Ника инстинктивно подошла ближе к остальным. Пожалуй, стоило держаться вместе и не разделяться. Мало ли что. Кто знает, какие здесь люди и чего от них можно ожидать. А может, здесь водится нечто и похуже людей.
— Что-то скучно, — протянула Стася и достала телефон.
Над убранным полем разнеслась мелодия модной певицы. Видимо, эхо донесло звуки до опушки хвойного леса, изумрудно темнеющего впереди, и из-за стены деревьев взлетела стая чёрных птиц.
Нике давно казалось, что музыку на природе включают те, кто боится собственных мыслей. Когда живёшь в городе, постоянный шум заглушает внутренний голос, а на природе остаёшься наедине с собой. Значит, люди боятся самих себя?
— Может, выключишь уже? — скривилась Женя.
— С чего это? — с вызовом ответила Стася. — Лешего, что ли, боишься напугать?
— А леший уже должен быть злой, — сказала Ника и чуть не рассмеялась —
