Они сразу узнали Восточный сад императорского дворца. Затем в кадре появился Иши, а немного погодя — и Икуза. В нижней части кадра появились цифры: число, месяц, час и минуты, когда производилась съемка, — чтобы не возник вопрос, когда и с какой целью происходила встреча. Резким жестом Икуза сунул Иши толстый конверт. Иши открыл его и показал в сторону камеры толстую пачку иен. Оператор сразу же дал ближний план.
Двое мужчин поговорили немного, прогуливаясь по саду. Пленка не имела звуковой дорожки. Наконец Иши и Икуза расстались. Камера проводила Икузу до его машины, которая скоро тронулась и исчезла. Затем камера вернулась к Иши, проводила его до машины и осталась с ним.
Машина Иши остановилась где-то на узкой улочке. Иши посмотрел на часы. Скоро в кадре появилось новое лицо. Человек открыл дверцу машины Иши, залез внутрь. Крупным планом лицо человека: Хагава-Ловкач, известный букмекер, заправила игорного бизнеса, связанный с преступным миром. Хагава что-то сказал Иши. Тот без слов протянул ему конверт, тот же самый конверт, что Икуза передал Иши. Хагава открыл его, дважды пересчитал деньги, коротко кивнул, сунул деньги обратно в пакет, а пакет — в карман. Затем вылез из машины. Машина Иши уехала за пределы кадра. Конец.
— Господи Иисусе! — выдохнула Томи.
Нанги поклонился своему вице-президенту:
— Прекрасная работа, Иши-сан.
Крошечный человечек поклонился в ответ еще более низко.
— Спасибо, Нанги-сан. Целостность «Сато Интернэшнл» должна быть сохранена любым путем. Атака на корпорацию — личное оскорбление каждому ее служащему, принимающему интересы корпорации близко к сердцу. Я глубоко польщен вашим доверием. То, что удалось сделать мне, — пустяк по сравнению с тем, что предстоит сделать вам.
— Каждый индивидуум — часть сообщества, — откликнулся Нанги, очевидно польщенный словами Иши. — Вклад каждого, сделанный от чистого сердца, одинаково значим. Это — один из фундаментальных законов «Сато Интернэшнл».
— Каким образом вы смогли все это подстроить, Нанги-сан? — не смогла удержаться от вопроса Томи.
Нанги повернулся к ней с улыбкой:
— Эта была идея Николаса. Вы ведь хорошо знакомы с тактикой айкидо? Эта борьба по справедливости называется искусством концентрических кругов. Она использует инерцию противника против него самого, таща его на себя, вместо того чтобы делать более трудные вещи, отпихивая его от себя или отбрасывая в сторону. Мы использовали точно такую же тактику. Вместо того, чтобы отбивать атаки Икузы и переходить в контратаки, мы, наоборот, потянули его на себя, апеллируй к его жажде власти и злорадному чувству, разгорающемуся в нем при виде наших бед. — И он рассказал о том, каким образом Иши удалось войти в контакт с Икузой. — История Иши сразила его наповал, потому что он увидел в ней способ использовать Иши против нас. Как мы и подозревали, Икуза решил через Иши пронюхать о наших стратегических планах в борьбе против него. — Нанги опять улыбнулся. — И Иши-сан уважил его просьбу. А сейчас вы видели пленку, на которой Кузунда Икуза — высшей морали высший образец — передает через посредника пачку денег известному преступнику Хагаве-Ловкачу.
— Но ведь на самом деле это не так, — сказала Томи. — И Икуза очень быстро оправдается.
— Ничего быстрого у него не получится, — возразил Нанги. — Видите ли, на высокоморальных котурнах, на которые забрался Икуза, нет места для ошибок и слабостей. Ну, а как он сможет объяснить действия, запечатленные на пленке? Ведь правду он сказать тоже не может. А любая ложь выдаст его с головой. В этом случае — как и во многих других — объективная реальность не очень важна. Интерпретация ее людьми — вот что важно. Перед нами свидетельство предосудительного действия. То, что это есть иллюзия, в данном случае не суть важно. Поверьте мне, эта иллюзия породит весьма реальный скандал, от которого Икузе несдобровать.
* * *
Шизей отвезла Брэндинга к себе домой, потому что его дом наверняка был осажден репортерами.
— Я хочу, чтобы ты была со мной всегда, — провозгласил он. — После того, что случилось, я не хочу новых сюрпризов.
— Кок, — сказала она, — знаешь, в Японии есть школа, где обучают лгать глазами?
Он посмотрел на нее и начал раздеваться. — Надо принять душ, — сказал он. — У меня такое ощущение, словно я только что прилетел из Гонконга. И я хочу, чтобы и в ванной ты была со мной.
— Я не уйду от тебя. Кок. Можешь не беспокоиться.
Брэндинг уже разделся. Он скомкал свои вещи.
— Не знаю, куда их деть.
Шизей протянула руку.
— Дай их мне. Я их отнесу в чистку.
Брэндинг бросил вещи на кровать.
— Ты, я вижу, совсем не слушаешь, что я говорю?
В голосе у нее не было ничего: ни боли, ни, разумеется, жалости к себе, — и это подействовало на Брэндинга.
— Ты мне говорила про эту школу в Японии, — сказал он, направляясь в ванную.
— Мне идти с тобой? — спросила Шизей. Он остановился и стал смотреть, как она раздевается. Интересно, кто учит женщин этому? Уж точно не матери.
— Я почему-то думала, ты будешь бояться меня, — сказала она.
Брэндинг включил воду, и скоро ванная наполнилась паром. Стало неприятно жарко. Он распахнул дверь, а сам стал под душ. Шизей последовала за ним, предварительно закрыв дверь.
— Так что ты мне хотела рассказать про ту школу? — спросил Брэндинг. Было очень приятно стоять под струями горячей воды. Они смывали с него грязь и пот. Пот от страха. Боже, как он испугался, увидев труп Брислинга в багажнике! Но еще больше он испугался, когда его арестовали. Я не смог бы стать преступником, подумал Брэндинг. У меня бы для этого просто духу не хватило.
— Эта школа находится в сельской местности, — начала Шизей, намыливая его тело. — Все здания ее напоминают по архитектуре швейцарские шале, и вся атмосфера школы какая-то сказочная. Называется она «Кинзей но комо», что значит «Золотое облако». Все предприятия в Японии в свое название включают лозунг, который должен скандироваться с гордостью людьми, причастными к нему. Вот и школа эта к своему названию присоединяла лозунговые эпитеты «кийоки уцукушики кандзен» — «чистая, прекрасная, совершенная».
В «Золотом облаке» учились только девочки, но все преподаватели были мужчины. Это была своего рода школа актерского мастерства, если под актерством понимать не только игру на сцене. Ты помнишь, что означает слово «ката»? Оно означает незыблемые правила. Так вот, все в этой школе делалось в соответствии со строгими правилами: игра на сцене, еда, сон, омовение. Все.
Нас учили играть только мужские роли, по многим причинам. В основе этой идеи лежит убеждение великого артиста Йошидзавы Аямы — его биографию мы должны были зубрить наизусть — что цель театрального действа — воплощать идеал. И, говорил он, женщины, играя женщину, не могут воплотить его, механически подчеркивая отдельные женские атрибуты: губы, бедра, груди. Это акцентирование внешних черт разрушает внутреннюю структуру образа, поэтому только мужчина может создать на сцене женский идеал.
— Но, по-моему, это чепуха, — прокомментировал Брэндинг.
— Ты думаешь? — намыленные руки Шизей спускались все ниже и ниже по его спине. — Не так уж это и глупо, если вдуматься. Тебе разве не приходило в голову, что идеальное воплощение возможно только при условии его полнейшей искусственности? Чем ближе к естественности — тем дальше от идеала, который является, по существу, иллюзией, мастерски созданной большим художником.
Брэндинг повернулся к ней.
— И что, эта мысль справедлива также по отношению к женщинам? Что только они способны воплотить мужской идеал?
— Да.
— Но ведь ты женщина и, должен сказать, мастерски играешь женскую роль.
— Я выпускница той школы, — объяснила Шизей, — а не просто ученица. Кроме того, большинство из моих соучениц по «Золотому облаку» находились там, потому что, играя мужские роли, они избавлялись в какой-то мере от своей женственности, становились отчасти бесполыми. Дело в том, что в японском обществе женщинам отводится чисто служебная роль, а «Золотое облако» помогало им, избежать такой участи, хотя бы на время.
— А ты что там делала?
— До поступления в школу я уже знала, что хочу стать таленто, звездой масс-медиа, — ответила она. — Я помню, как-то увидела по телевидению церемонию бракосочетания двух знаменитых таленто. Она совершалась с пышностью, невиданной для Японии. Все газеты на ушах стояли. Ни один премьер-министр не удостаивался такой чести. К ним было отношение как к королевской чете. Атмосфера была буквально пропитана поклонением, и, как сейчас помню, я тогда подумала, что эти двое живут, как в раю. У них есть все. Все, о чем я мечтала.
Длинные ресницы Шизей отяжелели от влажности в ванной.
— По правде говоря, я пошла учиться в «Золотое облако», чтобы научиться воздействовать на других людей, — сказала она. — Подчинять их своей воле. Женское начало мешает этому.
