— Странно, а я ничего не заметил, — сказал Борис. — Почему?
— Что почему?
— Почему ты слышала это, а я нет?
— Потому что я боюсь за тебя, — сказала Алина через некоторое время. — Давай уедем отсюда.
— Знаешь, а я не чувствую никакой опасности.
— Потому что ты мужчина, а вам, мужчинам, не дано ее чувствовать.
— Не скажи, я многе чувствую и даже могу предвидеть. Я, например, предсказал гибель водителя джипа на шоссе Минск — Брест.
— Давай уедем отсюда, а то у них длинные руки.
— У кого?
— У тех, кто так скрытно и беспардонно нас фотографирует.
— Давай, — согласился Борис.
Он набрал номер телефона директора.
— Привет, начальник, — сказал Борис, — не мог бы ты завтра подъехать в славный город Брест и забрать меня с будущей супругой?
— Ты чего молчишь? Ошалел, что ли?
— Есть немного.
— А от чего? От первого или второго?
— И от первого, и от второго.
— Ну тогда все нормально. Так приедешь?
— Неожиданно это все как-то, — сказал директор, — давай я подъеду послезавтра, а то у меня на завтра куча дел запланирована.
— Давай, — согласился Борис и выключил телефон.
— Что он сказал? — произнесла Алина.
— Он заедет за нами послезавтра, а пока ты собери вещи. Но много не бери, самое ценное. Я хочу, чтобы у тебя там началась новая жизнь.
— Разве можно избавиться от груза жизни прошлой? — спросила Алина.
— Отчасти можно, если перепрограммировать себя.
— Да я все понял, не волни, — сказал Петруха.
Он сидел в своем кабинете за столом, перед ним стояла коробочка с кормом для рыб.
— Я же сказал тебе, не беги впереди паровоза. Отбой.
Он отключил мобильный, встал из-за стола, взял в руки коробочку и направился к аквариуму.
Однако что-то мешало ему приступить к своему обычному занятию. Он поставил коробочку на рамку аквариума и стал смотреть, как черные скалярии тыкались губами в стекло, ожидая корма.
Занятие это прервал начальник службы безопасности.
— Борис собирается линять, — сказал он, входя в кабинет.
— И потому ты входишь ко мне без стука? — спросил его Петруха.
— Простите, босс, — виновато произнес начальник.
— Ты откуда знаешь, что Борис собирается линять? Ты прослушиваешь его телефоны?
— Нет, но у меня другие источники информации.
— Любопытно, кто? Алина, директор?
— Нет, босс.
— Понятно, у тебя источники второго эшелона, которые не общаются с Борисом непосредственно, но почему-то могут заглянуть Борису под черепушку и сообщить, что он собирается линять. Так?
— Нет, босс. Под черепушку они ему заглянуть не могут. Но если собирать данные по крупицам в окружении объекта, который представляет интерес, то можно точнее установить те мысли, которые у него в черепушке.
— Например?
— Например, тот факт, что Алина попросила соседку присмотреть за квартирой.
— Все ясно, этому тебя в школе милиции научили?
— Этому меня научила жизнь.
— Ну, хорошо, думаю, что множество деталей от мелких источников дают более достоверную информацию, чем один крупный источник. Что ты хотел мне сказать?
— Я хотел спросить.
— Что?
— Что будем делать?
— Как говорит один из моих, — здесь Петруха сделал акцент на слове моих, — источников информации, проведем эксперимент.
Алина стояла посередине комнаты и смотрела на хозяйственные сумки, которые располагались полукругом вокруг журнального столика.
— Не слишком ли много сумок? — спросил Борис.
— Хочется, чтобы на новом месте у нас все было, — ответила Алина.
— Понятно, и у тебя плохо с сумками.
— Нет, — сказала Алина со смешком, — с сумками у меня хорошо, без сумок плохо.
— Не хватает сумок?
— Да в три сумки наше хозяйство не помещается.
— Мы же договорились, только самое необходимое.
— Конечно, конечно, — ответила Алина, вынимая из шкафа альбом с фотографиями.
— Дай посмотреть, — сказал ей Борис.
Алина протянула ему альбом. Борис открыл альбом и увидел вложенный в него помятый снимок, рамку которого Петруха разбил о стенку три года назад. Он долго рассматривал фотографию. Затем подошел к зеркалу и стал смотреть на свое отражение.
— Я действительно похож на него? — спросил он.
— Да, — ответила Алина, — ты действительно похож на него, и не только внешне.
— Послушай, — сказал он ей, — ты никому не говорила о нашем отъезде?
— Нет, хотя. я просила соседку присмотреть за квартирой в мое отсутствие. Борис присел на диван и, как бы раздумывая о чем-то, спросил.
— Ты случайно оказалась в том ресторане?
— Нет, мне позвонил какой-то мужчина и сказал, что в кафе видели парня, похожего на моего бывшего мужа.
— Кто этот мужчина?
— Я не знаю, но не хочу, чтобы ты его искал.
— Почему?
— Потому что я тебя могу потерять опять.
— Что значить опять?
— Я не скажу тебе почему, не хочу и все.
— Как знаешь.
— Я схожу в магазин, — сказала Алина.
— А он далеко? — спросил Борис.
— Да нет, за углом.
— Погоди, — ответил Борис, — я сам схожу.
— Почему ты?
— У меня нехорошие предчувствия.
— Будь осторожен, — сказала Алина, — я боюсь вновь тебя потерять.
— Хорошо, хорошо. Никому не открывай дверь, — ответил Борис.
— Привет, коллега, — сказал опер по имени Валентин своему старшему товарищу, входя в кабинет. — Какие будут новости или указания?
— Ты был прав, — ответил тот, — Петруха зашевелился, дело идет к концу. Нужно докладывать генералу.
— Погоди, Миша, — сказал Валентин, — это дело надо обмозговать.
— Ну вот и мозгуй, тридцать секунд тебе на это.
— Тридцать маловато.
— Возьми еще тридцать, но больше ни-ни. В чем ступор?
— Миша, мы сейчас ему все доложим, и он нас на казарменное положение посадит.
— Конечно посадит.
— А вдруг это финт?
— А вдруг не финт и мы опоздаем с реализацией.
— Не опоздаем, Петруха у меня под полным контролем.
— Да я не о том, мы опять подставляем этого парня, как когда-то Бубна.
— Он сам выбрал эту дорогу.
— Это Бубен выбрал дорогу сам, точнее, дорога выбрала его. А этот парень тут при чем?
— Миша, ты что-то мнительный стал больно. А этот попал под раздачу, только и всего.
— Но сейчас другое время, — сказал Михаил, — не то, что было тогда. Я его помню — полнейшая потеря управления. Время полного беспредела. И только оно не могло не породить с одной стороны преступников-беспредель- щиков, а с другой стороны таких оперов-розыскников, как Коля Бубен.
— Почему? — вяло спросил Валентин.
— Потому что сила действия беспредела должна быть уравнена силой противодействия. Во времена беспредела появляются опера-беспредель- щики. И они уходят со сцены, когда обстановка стабилизируется, — сказал Михаил.
— Ну да, — ехидно заметил Валентин. — И тогда все менты становятся похожи на Анискина, который всей деревней ищет похищенный аккордеон.
— Совершенно верно. Таким образом, чтобы не появлялись Бубны, нужен покой. И тогда менты будут похожи на Анискина.
— О чем мы спорим, — сказал Валентин, — мне все равно, с кем работать, с Бубном или Анискиным.
— Ну не скажи. Ведь условия, при которых появляются Анискины, существенно отличаются от условий, в которых выковываются Бубны.
— И что из этого?
— А то, что во времена Анискиных не было оборотней в погонах.
— А во времена Бубна?
— А во времена Бубна, подумай сам, — сказал Михаил.
— На что ты намекаешь?
— Почему намекаю, я совершенно четко в этом уверен. И перед реализацией нашей операции хочу тебе сказать, что три года назад операция с Бубном провалилась не из-за войны кланов Матура и Петрухи.
— А из-за чего?
— Кто-то из наших сдал Бубна бандитам.
— Не может быть, — сказал Валентин и побледнел.
— Может, Валя, может. Все за это говорит.
— А мне кажется, ты не прав. Он погиб не потому, что кто-то их наших сдал его. Он должен был погибнуть. Срок жизни опера-беспредельщика такой же, как и у бандита — пять-шесть лет. Все его ребята ушли еще раньше.
— Бубен был заговоренный, говорят, он знал секрет, как выжить в экстремальной ситуации, — сказал Михаил.
— И ты веришь этим сказкам? — ответил Валентин.
Борис пробежался по магазину, купил хлеб, колбасу, овсяное печенье и стал в очередь в кассу.
Машинально он полез в карман и не обнаружил бумажника. Борис вышел из очереди и проверил все карманы. Он мог дать голову на отсечение, что, входя в магазин, ощущал бумажник в кармане брюк.
Борис вернулся к полкам, на которых брал продукты и, к своему удивлению, обнаружил свой бумажник на столе для разрезки хлеба.
