Как говорили о нем пациенты, он не был очень любезен, но они тут же спешили добавить, что их мало заботили его манеры. Главное, чтобы у него была твердая рука, и он хорошо знал свое дело. Там, где холостой мужчина — редкость, много женщин старались заполучить его.
— Сама операция, миссис Чеймберс, займет всего около получаса, но советую вам настроиться, что придется провести в клинике около трех часов. Во время операции анестезиолог проследит за тем, чтобы вас ничто не беспокоило. Вы будете бодрствовать, но боли не ощутите.
Этта слушала, что ей предстоит, крепко стиснув руку Чарлза. Она не дождалась от доктора Льюиса понимающей улыбки, не потрудился он также похлопать ее ободряюще по руке.
— Сестра мне сообщила, что у нас завтра образовалось окно из-за неожиданного отказа. Мы можем провести операцию завтра, или вам придется ждать до конца сентября — начала октября. Решение за вами.
Пара переглянулась, и Чарлз мягко обратился к жене:
— Как тебе кажется лучше, так и поступай, Этта.
— Вот так-так! Я не думала, что это может быть так скоро, — взволнованно ответила она. — Но, может быть, лучше поскорее с этим разделаться, чем переживать еще целый месяц.
— Вот и отлично, — подытожил офтальмолог, делая отметку в блокноте. — Значит, договариваемся завтра на утро. На десять часов. Приходите без косметики, не надевайте украшений, в волосах не должно быть шпилек. Наденьте свободную, удобную одежду. Примите обычные лекарства.
Доктор Льюис поднялся и протянул руку через стол:
— До завтра.
Не успели Этта с Чарлзом выйти из кабинета, как доктор позвонил сестре, чтобы она принесла ему перекусить. Их это немного задело. Как обычно, он встал в этот день рано, чтобы провести операцию, и успел проголодаться. До встречи со следующим пациентом у него было пятнадцать минут. Как раз столько времени нужно, чтобы успеть проглотить мясной салат с помидорами, яйцами и сыром, и краем глаза просмотреть выпуск дневных новостей.
— Ханна? Привет, милая, это мама.
— А, привет.
В голосе дочери не слышалось радости, и у Касси защемило сердце.
— Как дела, моя хорошая?
— Хорошо.
— Что поделываешь?
— Ничего особенного.
— В бассейн ходишь?
— Так, иногда.
— А в бейсбол играете?
— Сезон закончился, мама, — ровным тоном ответила тринадцатилетняя Ханна, но Касси поняла невысказанный укор: «Ты хоть что-нибудь знаешь, мама?»
Касси смотрела на уложенный брезентовый вещевой мешок и свободной рукой покручивала телефонный провод. Ей не хотелось говорить Ханне, что их встреча отменяется, но заставлять Ханну напрасно ждать было еще хуже.
— Как у вас там погода? — спросила Касси и мысленно обругала себя за дежурную фразу. Она словно вела ничего не значащий разговор с посторонним человеком. Совсем иначе должны говорить мать с дочерью.
— Здесь жарища и духотища, — откликнулась Ханна. Чувствовалось, что разговор ей уже наскучил.
— И здесь то же самое, — Касси проглотила слюну, чтобы смочить пересохшее горло. — Но на запад штата надвигается буря. Скорее всего. Надо ждать урагана.
На другом конце провода царило глухое молчание.
— Ханна?
— Что?
— Дорогая, мне придется ехать в Сарасоту, чтобы быть на месте, если шторм все же дорастет до урагана.
— Ну и? — Дочь хотела, чтобы она сама сказала об этом.
— И мне, скорее всего, не удастся приехать в эти выходные.
— Я не удивляюсь, — сарказм в голосе Ханны прозвучал очень явственно.
— Ханна, пожалуйста, не надо так. Ты же знаешь, что мне больше всего хотелось бы увидеться с тобой. — Касси не понравились просительные нотки в своем тоне.
— Хорошо, мама.
— Ханна, мне очень жаль, что так вышло. Но что я могу поделать? Ты же сама понимаешь, что это моя работа. — Касси хотелось добавить, что именно эта работа позволяла оплачивать много всякого разного. Но она сочла за лучшее промолчать.
— Да, мама, я все знаю. Всегда дело в твоей работе.
Касси пыталась найти подходящий ответ. В словах Ханны была правда, и они обе это понимали.
— Знаешь, если не удастся приехать в эти выходные, я постараюсь вырваться на следующей неделе.
— На следующей неделе не получится, мама. Мы с папой уезжаем.
— Правда? И куда же?
— В Рехобот.
Память услужливо подсказала Касси, что у Джиллиан Кокс, директрисы школы, где преподавал Джим, как раз в Рехоботе был дом на побережье. В лучшие времена Касси, Джим и Ханна не раз приезжали туда погостить.
— Вы едете к миссис Кокс?
— Угу.
— Как хорошо, — старалась бодриться Касси.
— Еще скажу тебе, мама, что папа встречается с миссис Кокс. — Ханне хотелось задеть мать, чтобы ей стало так же больно, как и самой Ханне.
И ей это полностью удалось.
— Мама! Мама! Меня сейчас будут показывать по телевизору! — выпалил, влетая в кухню, запыхавшийся Винсент. — Включай скорее!
Венди Бейлер в этот момент намазывала белый хлеб арахисовым маслом. Она подняла голову, но не успела и рта раскрыть, а сын уже развернулся и сам бросился включать телевизор. Она вытерла руки бумажным полотенцем и последовала за Винсентом в крошечную гостиную.
— Давай, мама, заходи скорее! — торопил мальчик. — Сейчас будут обо мне рассказывать. — Он надеялся, что она не подумает о том, что ему следовало спросить ее разрешения, прежде чем сниматься для новостей. Но что сделано, то сделано.
Из спальни высунулся Марк узнать, из-за чего суматоха. Венди собралась уже сказать младшему сыну, чтобы он оставался в комнате с кондиционером, но промолчала, взглянув на оживленное лицо Винсента. Пусть хоть раз в жизни сыновей, решила она, тревоги об этой проклятой болезни не смогут испортить момент. Пусть хоть чуть-чуть они поживут, как, казалось ей, живут другие люди, пусть просто порадуются, не думая ни о чем другом. Она села вместе с сыновьями на вытертый диван, и они стали смотреть «Новости в полдень». Они успели к самому началу.
— Сегодня утром на пляже Сиеста-Бич была обнаружена ужасная находка, — объявил ведущий программы. — Мальчик, житель острова Сиеста-Ки, нашел на берегу человеческую руку. С подробностями о произошедшем репортер программы новостей «Санкоуст ньюз» Тони Уитком.
Венди рот раскрыла от изумления и повернулась к старшему сыну, но Винсент во все глаза смотрел на экран, ничего не замечая вокруг.
— Каждое утро, — начал свой рассказ репортер, — за редким исключением, одиннадцатилетний Винсент Бейлер старательно прочесывает пляж своим металлоискателем в поисках затерявшихся в песке монет и какой-нибудь ценной металлической всячины. Но сегодня утром все пошло совсем по-другому.
На экране появилась раскрасневшаяся физиономия Винсента.
— Металлоискатель сработал над грудой водорослей, — рассказывал Винсент, — я отгреб водоросли и там ее нашел.
— Что ты нашел? — уточнил репортер.
— Кисть руки.
В этот момент Венди сильно пожалела, что не оставила Марка в спальне. Пятилетний мальчуган вцепился в ее руки и зашелся в кашле.
— На место происшествия первым прибыл помощник шерифа округа Сарасота Дэнни Грегг, — низким грудным голосом продолжал вещать репортер.
Венди сразу узнала полицейского, который за год до этого приезжал к ним домой помочь Марку.
— Я доложил о происшествии шерифу, и сюда были направлены детективы, — объяснил помощник шерифа. — Руку отправили в город в криминалистическую лабораторию, где специалисты продолжат исследование. Они постараются снять отпечатки пальцев, и мы будем проверять заявления обо всех пропавших без вести за последние две недели.
— Но четкие отпечатки едва ли удастся получить, — усомнился репортер. — По словам Винсента Бейлера, рука плохо сохранилась.
— Она была вся раздутая и местами разодрана в клочья. Похоже, что ей досталось от рыб, а может быть, и акул! — слишком уж живо рассказывал Винсент.
На экране снова появился репортер. За его спиной плескались волны Мексиканского залива.
— Как говорят представители полиции, речь не идет о нападении акул. Кисть жертвы была отрублена. С вами был Тони Уитком, «Санкоуст ньюз» с пляжа Сиеста-Бич.
— Классно, правда, мама? — Винсент смотрел на мать, ожидая одобрения.
— Не вижу ничего классного, один ужас, — сердито хмурясь, смотрела на сына Венди.
Ее встревожило оживление, которое вызвала у него такая жуткая находка. Нормально ли это для мальчика? Но потом она посчитала за лучшее для Винсента, что он отнесся к этому кошмарному происшествию как к приключению, а если бы он перепугался, было бы еще хуже.
Кашель Марка отвлек ее от размышлений.
— Давай-ка поднимайся, мой большой парень, — приговаривала Венди, подхватывая сына под руки и помогая встать. — Возвращайся к себе в комнату, а я принесу тебе туда твой полдник.
