Глава 18
Он почти не сомневался, что мать поверила его наспех состряпанному объяснению, что металлоискатель, скорее всего, сработал на случайно оказавшуюся рядом с кистью руки металлическую пробку от бутылки. Впервые Винсент обрадовался, когда закашлялся Марк. Кашель брата отвлек мать и избавил Винсента от нежелательных расспросов.
— Я пойду погуляю, мама, — крикнул Винсент и, захватив бутерброд с арахисовым маслом и желе, он прямиком поспешил на пляж. Гидеона он нашел на Старом пирсе.
— Клюет? — поинтересовался Винсент, присаживаясь на бетонную плиту.
— Нет, — рыбак повел подбородком в сторону пустой корзины, — попалась парочка зубаток, но я их бросил обратно.
Винсент понимающе кивнул, зная, что Гидеон не брал что попало. Помпано нравился ему больше всего, на втором месте у него шел большой трахинот. Рядом с Винсентом стояла старенькая потертая коробка для рыболовной снасти, и он покопался в ней, рассматривая приманки, которыми очень дорожил Гидеон. Старый рыбак насадил на крючок новую наживку.
— Видел себя в новостях? — спросил он.
— Видел.
— А мама?
— Тоже.
— И что она сказала?
— Спросила, почему металлоискатель сработал, если в руке нет ничего железного.
— Хороший вопрос, — Гидеон забросил удочку в волнующуюся воду, — думаю, и полиция тоже поинтересуется на этот счет.
Мальчик молчал, обдумывая слова рыбака.
— Винсент, ты ничего не хочешь мне сказать?
— Есть кое-что. — Он достал из кармана шорт перстень с рубином и протянул его Гидеону.
Поглядывая из окна машины на тянущийся вдоль шоссе канал, Касси отметила про себя, что он полностью оправдывает свое название: Аллея аллигаторов. Множество этих страшных великанов уютно расположились на берегах канала, млея от жары. На ветвях деревьев, то и дело попадавшихся на глаза, сидели, развесив крылья, необыкновенно крупные черные птицы, напоминавшие громадных летучих мышей. Касси непроизвольно вздрогнула — так подействовал на нее этот причудливый пейзаж.
— Анингас, — проговорил Лерой. За всю дорогу это было первое слово, нарушившее молчание, тянувшееся с того момента, как они сели в джип в Майами.
— Что?
— Этих птиц называют анингас. Они ныряют в воду за кормом, а потом усаживаются на деревья и распускают крылья, чтобы перья просохли.
— Какие они на вид неприятные, можно даже сказать — жуткие, — ответила Касси.
Желания продолжать разговор у нее не было. Она смотрела в окно, наблюдая за аллигаторами. Один из них скользнул с берега в темную воду, а другой, словно зевая, раскрыл ужасную пасть. Они отъезжали от Майами все дальше и дальше, и Касси чувствовала, как сердце у нее сжимается сильнее и сильнее.
Так, значит, вдова миссис Кокс и без пяти минут разведенный Джим Шеридан стали встречаться. Здорово, нечего сказать. Новость ранила бы не так больно, если бы Джиллиан Кокс не была таким приятным в общении человеком. Касси очень нравилась директор. У нее был острый ум, она умело руководила школой, хорошо понимала и ценила шутку и, кроме всего прочего, привлекательности ей было не занимать. Ничего удивительного, что она увлекла Джима. Касси изводила себя, воображая, как Ханна сидит за столиком ресторана на берегу, ломает клешни омара, мясом которого ей так нравилось лакомиться, и весело переговаривается с отцом и Джиллиан Кокс. За этим столиком должна сидеть она, Касси. А выходит так, что Джиллиан Кокс становилась на место матери Ханны.
«Боже, что же я делаю?» — молча спрашивала она себя, уносясь все дальше в джипе по горячему асфальту шоссе. Душа ее всеми своими фибрами противилась этой поездке.
Короткие кривые ножки несли Энтони по разогретому бетону автостоянки к музею цирка. По графику в два часа он должен был вести экскурсию, и у него вошло в привычку приходить пораньше. В этот день он запаздывал, так как помогал с приготовлениями к званому вечеру. Его мать одобрила бы работу в особняке, находившемся всего в каких-нибудь двух сотнях ярдах от этого места. Подготовка к празднеству шла там вовсю.
Мать постоянно толковала ему: если взялся за дело, делай его хорошо. Он любил свою мать и хорошо знал, что с самого его рождения, с той минуты, когда ей стало ясно, что ее новорожденному сыну выпала суровая судьба, она старалась так подготовить его к жизни, чтобы он смог устроиться в ней настолько хорошо, насколько это было для него возможно.
Мать если и жалела его, то жалость свою ему не показывала. Она поддерживала его усердие в учебе, занятия спортом, стремление завести друзей, хотя найти друзей ему было непросто. Детей пугают те, кто не такие, как они, и страхи их выливаются в злые насмешки и отчуждение. Со всем этим Энтони пришлось столкнуться очень рано, но мать, вытирая ему слезы, не позволяла сыну замыкаться в себе и отгораживаться от других. Она снова посылала его играть во двор. Ему необходимо было научиться жить в мире, таком, каков он есть. В мире, где большинство так называемых нормальных людей считают, что «маленькие люди» созданы для их развлечения и не относятся к ним, как к равным.
Энтони заметил знакомый велосипед, прислоненный к стене музея. Можно было не сомневаться: у дверей ждет Винсент.
— Ты опять здесь? — покачал головой Энтони, но улыбаясь при этом.
Винсент утвердительно потряс головой.
— Энтони, тут такое случилось, ты представить себе не можешь! — выпалил он.
Энтони бросил взгляд на небольшую группу, собравшуюся у стола дежурного.
— Мне хочется все узнать, но сейчас у меня экскурсия. Мы потом поговорим.
Винсент часто проделывал этот неблизкий путь на велосипеде. Он интересовался всем, что имело отношение к цирку, и его тянуло сюда как магнитом. Энтони сбился со счета, сколько раз он водил Винсента по музею вместе с посетителями, заплатившими за вход. Когда Энтони заметил, что Винсент приходит снова и снова, он разрешил ему ходить с экскурсией бесплатно. Энтони не знал, правильно ли поступил, но интерес мальчика не ослабевал. Ему бы играть с другими детьми, но он вместо этого проводил летние дни в музее, где бывал столько раз, что сам, наверное, смог бы уже вести экскурсию. Энтони понимал увлеченность Винсента и разделял ее.
— Медовый месяц Сарасоты с «Величайшим цирком на земле» растянулся на тридцать три года, пока сюда с 1927 по 1960 год каждую зиму приезжал цирк братьев Ринглинг и Барнума с Бейли, — начал Энтони, обращаясь к собравшимся вокруг него экскурсантам. — Путешествуя каждый раз с гастролями по стране, цирк представлял Сарасоту, как самый красивый город Флориды, и туристы тысячами устремились сюда познакомиться с жизнью за кулисами цирка.
Группа переходила из зала в зал, слушая рассказ Энтони о деятельности цирка.
— Первоначально слово «клоун» означало «болван». Им называли неуклюжего деревенского парня. — Под объяснения Энтони его слушатели рассматривали сделанные при жизни гипсовые копии лиц талантливых клоунов. — Слонов и клоунов Барнум называл опорами, на которых держится цирк.
Энтони подробно остановился на различиях трех типов клоунов.
— Клоун с белым лицом должен играть простака, партнера Августа — клоуна с самым смешным гримом. Среди клоунов Август считается шутником. И конечно же есть клоуны характерных ролей, самый известный персонаж — это бродяга.
— Как Эммет Келли? — спросил чей-то голос.
— Точно, — подтвердил Энтони.
Вместе с остальными Винсент слушал рассказы Энтони о летающих Уоллендасах, он погладил борта серебристого грузовика с установленной на нем огромной пушкой. При выстреле из ее жерла вылетал человек.
— Механизм действия установки является семейным секретом, — доверительным шепотом сообщил маленький экскурсовод.
Затем Энтони остановился на различии между азиатским и африканским слонами:
— Различить их проще всего по ушам. У слона африканского большие уши, иногда они достигают в ширину четырех футов. А у азиатского слона уши значительно меньше.
В заключение Энтони провел свою группу мимо разобранных тигриных клеток, органов и каллиоп в последний просторный зал, вдоль стен которого стояли старые деревянные повозки. В центре находилась механическая модель цирка. Энтони попрощался и оставил любителей цирка восторгаться крошечными заводными фигурками ведущего представление и воздушных гимнастов.
— Не знаю, как у тебя, парень, а у меня в горле пересохло. Пойдем попьем, — сказал маленький человек Винсенту.
Они вышли из музея и отправились к небольшому ресторанчику, расположенному под сенью громадного бадьяна. Наконец-то, когда они дождались за столиком своего заказа, Винсенту представилась возможность рассказать об утреннем происшествии. Энтони даже присвистнул, услышав рассказ Винсента.
