Мое «лечение» оказалось весьма эффективным. Видимо, страх смерти пересилил пентоналовое похмелье. Евгений Львович прекратил трястись, стонать и блевать, вытер зареванную рожицу рукавом рубашки и... повалился на колени.
– Не убивайте, пожалуйста! – отчаянно заблажил он. – Милые, хорошие, не убивайте! Пощадите!
– Встань, чмо! – недвусмысленно поведя стволом, рявкнул я. – Хочешь жить? Разуй уши и слушай внимательно. Ни единого словечка не упусти!
– Да, да, конечно! – поспешно вскочил на ноги зам. гендиректора.
– Позвони «охотникам», – грубо распорядился я. – Узнай, где находятся, и предупреди, что охрана внизу сменилась. Пускай не корчат удивленные рожи, не хватаются за оружие, а вместе с Коноваловым и деньгами прямиком топают к тебе в кабинет. Ты, дескать, им долю с чемодана отстегнешь.
– Слушаюсь! – по-военному отчеканил он, сцапав мобильную трубку.
– Будут через полчаса, – в точности выполнив инструкцию, доложил Прошечкин.
– Молодец, – одобрил я и милостиво разрешил: – Присядь пока, отдохни.
Евгений Львович жабой плюхнулся в кресло и надолго припал к графину с водой.
В углу слабо зашевелился и заохал приходящий в сознание Аюбов.
– Второй вызывает Первого, – достав «Кенвуд», сказал я по-чеченски.
– Первый на приеме, – мгновенно отозвался Ваха.
– Можешь забирать свой «груз». Нам он больше не нужен. Уйдете через черный ход с обратной стороны здания.
– А почему не под землей? – удивился Эмир.
– Не перебивай. Тогда поймешь! У решетки оставишь пятерых людей с пулеметами. Скоро там появятся шесть человек с собакой. Не трогать их ни под каким видом! Общаться строго, но дружелюбно. Когда пройдут, «пулеметчики» тоже могут отходить. Да не забудь про наш договор насчет Аюбова.
– Не забуду, дорогой! – горячо заверил Ваха.
Спустя три минуты он влетел в кабинет в сопровождении двух нуреков, выхватил боевой нож и, не успел я опомниться, лихо оттяпал Мовсару язык. Затем каким-то снадобьем остановил хлынувшую изо рта кровь.
– Не будет болтать! – Асланов игриво потряс в воздухе розовым обрубком.
Прошечкина вырвало по новой.
– Выброси в корзину, – посоветовал я. – И уходи. Времени у тебя в обрез. Боюсь, остальных кровников ты не успеешь обезглавить.
– А мы уже, – хохотнул Эмир. – Пока вы допрос проводили. Зачем даром время терять?
– Нагадили, небось?! Кровищи повсюду налили?! – взбеленился я.
– Не беспокойся, Халил! Все чисто. Трупы надежно спрятаны. Следов нет! – Под моим бешеным взглядом Ваха невольно попятился.
– Иди, – подал голос «зять». – До встречи!
– До встречи. – Асланов махнул рукой нукерам. Те подхватили под мышки жалобно мычащего Аюбова и проворно вытащили в коридор. Следом вышел Эмир. Вскоре их шаги затихли в отдалении.
– Вытри харю, урод малахольный, – бросил я Прошечкину. – На тебя смотреть противно!
Евгений Львович торопливо ухватил со стола первый попавшийся документ. Костя неспешно приблизился к нему, заставил поправить рубашку, галстук и причесать волосы.
– Более-менее, – резюмировал майор. – Теперь делай морду кирпичом и гляди с важностью. Не забывай, сука, ты большой босс! А мы твоя персональная охрана...
Прошло некоторое время. В коридоре вновь послышались шаги и приглушенные голоса. Приведя «валы» в положение для стрельбы стоя, мы с Костей застыли по бокам стола с видом заправских телохранителей. В дверь осторожно постучали.
– Войдите, – начальственным тенорком разрешил Прошечкин. Вид у него был вполне нормальный. Очевидно, надеялся, что помилуют за сотрудничество... Дверь распахнулась, и в комнате появились «охотники» с громадной собакой непонятной породы. Двое волокли белого, как мел, Коновалова. Один нес чемодан с деньгами. Впереди шествовал плотный рыжий тип с серьгой в ухе. Видимо, главный в компании душегубов.
– Разобрали цели, – шепнул я Сибирцеву.
– Кто они?! Почему шепчутся?! – встревожился рыжий тип, вытягивая из-за спины автомат. Ответом ему стали сочные шлепки «валов». Ровно за три секунды мы уложили наповал пятерых охотников, а также собаку, с рыком бросившуюся на Костю.
– В ад отправились, мерзавцы, – хрипло сказал я. – Ступай-ка и ты следом. – Сраженный короткой шелестящей очередью, Прошечкин рухнул на ковер вместе с креслом. – А вам, Виктор Иванович, больше ничего не угрожает, – добавил я.
– Дима?! Вы?! – потрясенно воскликнул Компьютерщик.
– Точно, он самый, – стянув опостылевшую маску, улыбнулся я.
– О Господи! – Коновалов схватился за сердце.
– Костя, нитроглицерин! – крикнул я, подхватил оседающего на пол ученого, бережно усадил в кресло и начал ласково, как ребенка, уговаривать: – Ваши беды остались далеко позади! Враги мертвы. Мы отвезем вас в другой город, подальше от центра России. Поможем оборудовать лабораторию гораздо лучше прежней. Денег хватит. – Я кивнул на пресловутый чемодан. – А надо будет, еще достанем! И вы спокойно возобновите работу над «Мусорщиком». Только не умирайте, Виктор Иванович! Христом Богом прошу!!!
Спустя пару минут нитроглицерин подействовал. Дыхание Коновалова выровнялось. На лицо вернулась краска, взгляд прояснился.
– Спасибо, Дима! – слабо улыбнулся он. – Я не умру и работу продолжу. Но, к сожалению, «спокойно» не получится. Это в принципе невозможно!!!
Первая декада августа 2005 г.
Окрестности Н-ска.
В безоблачном синем небе ослепительно пылал раскаленный диск солнца. Ласточки носились высоко над землей, обещая отсутствие дождя. От мангалов веяло вкусным дымком. Широкий полотняный тент, растянутый над верандой шашлычной, создавал приятную тень. Но все равно было жарковато...
Обливаясь потом, мы с Сибирцевым с аппетитом уплетали тройные порции ароматного свиного шашлыка. За минувшее с начала июля время силы у нас практически восстановились, доходягами мы больше не выглядели, однако есть хотелось по-прежнему. (В шашлычную мы зашли уже второй раз за утро.)
Недавно мы с майором вернулись из дальней поездки в холодные края, и генерал Марков выделил нам десятидневный отпуск. Благо командировка Рябова закончилась, отдел вновь функционировал под его чутким руководством, и с меня наконец-то сняли дурацкую приставку «и.о.». Взяв в напарники Костю, жена и дети которого уехали в черноморский санаторий ФСБ, я день-деньской валялся на загородном пляже, плавал в тепловатой воде и объедался шашлыками. Сибирцев занимался тем же. Водобоязнь он преодолел, но купался довольно редко. Когда уж совсем припекало...
Теперь о деле. Эвакуация Коновалова прошла успешно, без сучка без задоринки... По настоянию Виктора Ивановича мы отвезли его в далекий северный город (название не скажу, хоть убейте!), где проживали старинные друзья Коновалова, Андрей и Ольга Решетниковы (имена и фамилия мной сознательно изменены. – Д.К.). Оба специалисты по компьютерным технологиям и, по заверению Коновалова, люди абсолютно надежные. Супружеская чета Решетниковых действительно производила приятное впечатление, но мы с присущей эфэсбэшникам подозрительностью поначалу им не особо доверяли. Враг, как известно, предать не может, на то он и враг. Зато друг... Гм!!!
Наши сомнения неожиданно развеял Андрей – среднего роста, очкастый мужчина с небольшим брюшком. На третий день по приезде он отвел меня в сторону и, заметно волнуясь, сказал:
– Я понимаю, Дмитрий, ваше беспокойство о судьбе Виктора. Его столько раз предавали... Неудивительно, что вы с товарищем видите в нас потенциальную угрозу. (Интересно, как он догадался?! Действительно умный мужик!..)
– Так вот, – продолжал Решетников. – Введите нам с женой специальные препараты, развязывающие язык. Извините, забыл название. И тщательным образом допросите. У вас есть с собой подобные препараты?! С Ольгой я поговорил. Она согласна!
– Е-есть, – остолбенело выдавил я. – Но они... кхе, кхе... достаточно вредны для здоровья. И потом, после допроса вы будете, кхе... кхе, плохо себя чувствовать.
– Ерунда! – беспечно улыбнулся Андрей. – Перетерпим с Божьей помощью! Об одном прошу: давайте осуществим данную процедуру втайне от Виктора. Не хотелось бы его лишний раз нервировать...
Добровольный наркодопрос полностью убедил нас в порядочности Решетниковых. Они являлись по-настоящему верующими православными христианами, ненавидели всей душой слуг и пособников антихриста, отлично понимали всю опасность распространения «числа зверя», искренне хотели помочь Коновалову в создании «Мусорщика» и готовы были умереть в мучениях, но не выдать Компьютерщика. Кроме того, они обладали необходимыми связями, чтобы тихо, без шума приобрести все необходимое для воссоздания тайной лаборатории. В конце допроса, правда, Ольге стало плохо с сердцем, но мы быстро откачали ее при помощи нашатыря и нитроглицерина...
Удостоверившись в надежности друзей Виктора Ивановича, мы вздохнули с облегчением, под чужой фамилией поставили его на учет в местной поликлинике (для получения инсулина). На случай перебоев с поставками закупили на черном рынке «стратегический запас», оставили ему чемодан с деньгами и, договорившись о связи, с чистой совестью отбыли обратно в Н-ск. Там нас ожидали интересные новости. Предатель внутри Конторы (оказавшийся личным шофером и доверенным телохранителем генерала Маркова) «по пьяной лавочке» угодил под электричку. Хотя в жизни не брал в рот спиртного! А в Администрации Президента скоропостижно скончался от сердечного приступа тот самый тип, который инициировал разработку «Красно-коричневого подполья». Конечно, смерть государственного мужа могла наступить по естественной причине, но уж больно хищный и довольный вид был у начальника Управления, сообщившего мне эту новость. Прямо как у кота, придушившего крысу. Или мне показалось? Не знаю... не знаю...
