Карты плясали у нее перед глазами, голова кружилась. Иногда ей приходилось в буквальном смысле слова хвататься за компьютер, окидывать взглядом комнату и глубоко вдыхать, чтобы не потерять сознание.
Йоганнес терпеть не мог, когда она играла. По его мнению, это была самая лучшая и быстрая возможность отупеть. Но Йоганнеса здесь не было.
На улице стемнело. Воцарилась тишина, нарушаемая только постепенно стихающим стрекотом цикад. Магда двигала курсором по экрану с картами, и даже музыка не могла отвлечь ее от этого занятия.
В четверть одиннадцатого зазвонил телефон. Магда вздрогнула. Когда она встала, все вокруг поплыло, и ей пришлось опереться на стену, чтобы не упасть.
— Да? — выдохнула она в телефон, и голос у нее был такой, как будто она крепко спала.
— Алло, Магда! — сказала Хильдегард, ее свекровь, подчеркнуто радостным голосом. — Как у вас дела? Вы уже освоились в Италии?
— Да, конечно, хотя у нас было не так много времени.
— Ну и как? В саду и в доме все в порядке?
— Все в лучшем виде.
— Слава богу! Я боялась, что кто-нибудь вломится туда, пока вас нет. Я бы не решилась оставлять дом так надолго.
Магда застонала в душе, потому что Хильдегард говорила это уже десятки раз. Собственно говоря, каждый раз, когда они отправлялись в Италию. Поэтому она устало сказала:
— До сих пор нам, наверное, везло.
— Знаешь, Магда, — перевела Хильдегард разговор на другую тему, — у нас большие проблемы с мастерской по ремонту автомобилей. Рихард хотел бы найти другую. Ты не знаешь, куда Йоганнес последний раз отгонял машину на диагностику? Он остался очень доволен…
— Я без понятия. Не знаю. Где-то в Моабите.
— Позови Йоганнеса к телефону, пожалуйста.
— Извини, но его нет.
— Как?
Хильдегард удивилась. Где может быть Йоганнес, если в это время его нет дома? Была уже почти половина одиннадцатого ночи.
— Он уехал на пару дней в Рим.
— А когда вернется?
— Завтра или послезавтра. Как получится.
— Тогда я попробую позвонить ему на мобильный.
— Звони.
Они помолчали. Потом Хильдегард спросила:
— Ты не боишься оставаться в доме одна?
— Нет. А чего бояться? Здесь в дома влезают, когда они стоят пустые, когда в них никого нет. А когда люди видят машины во дворе и свет в доме, ничего не случится. Кроме того, я не первый раз остаюсь здесь одна, Хильдегард…
— Да, я знаю. Ну что же, желаю тебе спокойной ночи. Мы созвонимся, когда Йоганнес вернется, хорошо?
— Конечно. Спокойной ночи! Передай привет Рихарду.
Магда положила трубку.
Она представила, как свекровь идет сейчас в маленькую ванную, сделанную еще в шестидесятые годы, которая была не столько ванной, сколько обычным отсеком, чистит зубы, надевает ночную рубашку, ложится в постель и, может быть, перебрасывается парой слов с мужем. Хотя Рихард обычно бодрствовал дольше, чем она. Иногда он даже сидел до трех ночи в кресле рядом с торшером, читал что-нибудь или смотрел старые фильмы.
Хильдегард любила Йоганнеса, гордилась им и мысленно пыталась утешить себя тем, что это оттого, что второй ее сын, Лукас, ничего не добился в жизни.
Магда выключила компьютер и включила телевизор. Она попала на окончание передачи «Темы дня», однако новости словно отскакивали от нее. Ей ни до чего не было дела. Она жила в собственном мире. И одиночество, которое она сейчас ощущала так болезненно, создала сама.
Все было почти как в старые времена. Практически отлично. Утка зажарена до хрустящей корочки, соус из апельсина и розмарина удался на славу, gnocchi[18] и шпинат томились в кастрюле, салат готов, а стол накрыт перед домом.
В десять минут девятого Массимо и Моника подъехали к дому, сердечно поздоровались и выразили восхищение цветами и лечебными травами, растущими в терракотовых вазах.
— А где же Йоганнес? — спросила Моника, и ее взгляд остановился на столе, накрытом только на три персоны.
Магда улыбнулась, открыла бутылку просекко в качестве аперитива и разлила вино по бокалам.
— Мне очень жаль, но он позвонил и сказал, что задержится еще на пару дней. Похоже, Рим его не отпускает. И я подумала, что мы все равно сможем встретиться. Ведь я уже все купила и приготовила.
— Конечно, мы можем вместе поужинать, — заверила Моника и дотронулась до руки Магды.
Магда подняла свой бокал.
— Salute! — сказала она. — Давайте выпьем за прекрасное лето и этот чудесный вечер. Добро пожаловать в Ла Роччу!
Они еще немного поболтали и выпили еще по бокалу. Потом Массимо и Моника решили прогуляться по усадьбе, а Магда в кухне принялась раскладывать carpaccio[19] по тарелкам.
— Это же позор! — воскликнул Массимо и покачал головой, увидев огород, заросший травой и только частично прополотый. — Я знаю, что Йоганнес любит сам работать здесь, но что делать, если его нет? Посмотри, Магда уже начала выпалывать сорняки, но одна она не справится. Тут слишком много работы.
— Ты прав, — вздохнула Моника, — здесь действительно ничего не сделано!
Массимо обнял ее за плечи.
— Ладно, я займусь этим. Я перекопаю огород и засажу его.
Моника просияла.
— Сделай это, Массимо! Я знаю, как тяжело, если огород не готов вовремя. Все уже собирают первый салат, а ты только собираешься сеять редиску.
Она поцеловала его в щеку.
Из дома послышался голос Магды:
— Вы идете? Все готово!
— Ни слова Магде про огород! — прошептал Массимо. — Пусть это будет для нее сюрпризом. Нашим подарком.
— От меня она точно ничего не узнает, — заверила его Моника. — Ты же знаешь, tesoro,[20] я молчу как могила…
— Прекрасный вечер! — сказала Моника уже в машине, когда они ехали домой. — Жалко только, что Йоганнеса не было.
Массимо молчал, сосредоточенно всматриваясь в темноту. Он выпил пару бокалов вина, но после полуночи на дороге, к счастью, не было машин.
— Что с тобой? — допытывалась Моника. — Тебе не понравилось? Еда была просто мечта!
— Да, конечно. Просто у меня какое-то странное чувство.
— Какое чувство?
— Porcamiseria![21] — вдруг рявкнул Массимо и ударил по рулю. — Как может человек уехать на неделю или на две в Рим, когда он собирался провести отпуск в Тоскане с женой и у него всего четыре недели! Здесь что-то не так, Моника!
— Что не так?
Массимо посмотрел на нее.
— Он ее бросил, аmоrе.[22] Он смылся. Он развлекается с другой женщиной в Риме. А Маддалена просто делает хорошую мину при плохой игре.
— Никогда бы этого не подумала. Никогда! Йоганнес не способен на такое!
— Если бы ты только знала, на что способны мужчины, саrа.[23] Если бы ты только знала…
Моника предпочла не углубляться в эту тему и спросила:
— Значит, ты не веришь, что в ближайшие дни Йоганнес вернется?
— По крайней мере, я такого представить не могу. Массимо мигнул фарами, потому что навстречу им ехала машина с включенным дальним светом.
По дороге из Амбры в Пьетравиву никто из них не проронил ни слова.
И лишь когда они остановились перед домом, Моника сказала:
— Тогда тем более нужно привести в порядок их огород. По крайней мере, у Магды будет хоть что-то, чему она может порадоваться.
И снова дребезжащий голос из громкоговорителей на оживленном вокзале Монтеварки. Поезд, который вскоре должен был прибыть, отправлялся от вокзала Санта-Мария Новелла во Флоренции и следовал через Ареццо в Рим.
Лукас вышел из поезда, широко развел руки, бросился к ней и крепко обнял.
— Магда! Как здорово снова видеть тебя!
Он поцеловал ее в обе щеки.
— Добро пожаловать, — ответила она устало.
Лукас не хотел отпускать ее, он буквально сиял.
— Это, конечно, безобразие, но ты с каждым годом становишься все красивее и красивее!
Магда улыбнулась и посмотрела на его небольшую дорожную сумку.
— Это что, и весь твой багаж?
— Да, — улыбнулся Лукас. — Конечно, этих вещей не хватит и на неделю, я знаю, но не буду же я их набирать. А так я могу оставаться столько, сколько получится.
— А как долго ты планируешь пробыть здесь?
Лукас пожал плечами.
— Посмотрим. Пока не начну действовать вам на нервы. Кстати, Йоганнес приехал с тобой?
— Нет.
— Вот и прекрасно! — сказал Лукас с беспощадной честностью. — Значит, мы сможем поболтать наедине.
— Для этого у нас еще будет масса возможностей. — Магда печально посмотрела на него. — Идем. Я расскажу тебе все в машине. Йоганнеса здесь нет. Он в Риме. И уже несколько дней не выходит на связь.
— Магда, мой брат всегда был пунктуальным человеком, сверхточным! И если он что-то обещал, то выполнял это. И тебе это известно лучше, чем мне. Но и я знаю, что для него назначенная встреча — святое дело. Поэтому я при всем желании не могу себе представить, что он не придерживается договоренности. Для Йоганнеса это все равно что смертный грех!
