— Нет, сэр. Она была… ну, будто буйная. Она иногда бывала как буйная.
— Она сказала что-нибудь, из чего ты решила, что она снова как буйная?
Клара еще раз кивнула, на этот раз нехотя:
— Она сказала — неважно, чего хочет она сама, и никогда не было важно. Что ей вечно приходится заботиться о нас, а не делать то, чего хочется ей самой.
— Она говорила тебе, чего именно ей «хочется»?
Клара пожала плечами — по крайней мере, одним, здоровым плечом:
— Думаю, она имела в виду ракеты.
Дав девочке сделать несколько вздохов, чтобы успокоиться, мистер Пиктон подождал, а потом произнес: — Ну что ж, Клара, — потом вы сели в подводу, чтобы ехать домой?
— Да, сэр.
— А твоя мать сделала что-нибудь, когда вот так разозлилась?
Личико Клары озадачилось:
— Она нас не шлепала, и ничего такого, если вы об этом. Она только сказала мне погрузить мальчиков в подводу, и потом мы тронулись.
— Сказала тебе? — переспросил мистер Пиктон, подходя к присяжным и нацепляя на себя удивленный вид. — Это не она сажала мальчиков в подводу?
— Она попыталась, — ответила Клара. — Но Мэтью начал плакать. Так что она велела сделать это мне, а сама пошла к воде умыть лицо.
Мистер Пиктон посмотрел на присяжных, что называется, многозначительно.
— Она часто просила тебя позаботиться о мальчиках?
Кивнув, Клара вновь уставилась на свои руки.
— Угу. Это была моя работа.
Мистер Пиктон тоже кивнул, все еще глядя на присяжных, глаза у которых стали такими же расширенными и озадаченными, как у шерифа Даннинга, когда он вышел с заседания большого жюри.
— Понимаю, — произнес мистер Пиктон. — Это была твоя работа… а когда мальчики уже оказались в подводе?
— Тогда мама вернулась от воды, и мы поехали домой, — сказала Клара; но слова ее уже не были столь уверенными, как прежде.
Мистер Пиктон, расслышав эту перемену, вернулся к ней и встал так, чтобы загородить от Клары Либби, и наоборот.
— Но вы не попали домой, верно, Клара?
Будто почувствовав облегчение от того, что мать больше не видно, Клара покачала головой уже поуверенней:
— Нет, сэр.
— А почему нет?
Еще один глубокий вздох и еще один взгляд на доктора — и Клара продолжила:
— Мы поехали обратно в город, и были по дороге домой…
— На Чарлтон-роуд? — спросил мистер Пиктон.
Клара кивнула:
— Но внезапно мама направила подводу под большое дерево, прочь с дороги. Тогда уже было темно, и я не знала, зачем она остановилась. Там было страшно, на той дороге.
— А где ты сидела к тому моменту?
— Я была сзади, держала Томми, чтобы он не приставал к Мэтью — тот уже спал.
— Мэтью спал?
— Да, сэр. А я не хотела, чтобы Томми его разбудил, и он снова начал бы плакать из-за своего животика. Мама от этого нервничала. Я спросила ее, зачем мы остановились. Несколько минут она ничего не говорила, просто сидела на скамье и глядела на дорогу. Я спросила еще раз, и тогда она слезла и обошла подводу сзади. В руке у нее была ее сумка. Она сказала, что должна сообщить нам что-то важное.
Услышав, что голос Клары снова начал затихать, мистер Пиктон подбодрил ее:
— Все хорошо, Клара. Что она вам сказала?
— Она сказала, что остановилась… что остановилась…
— Клара?
Глаза девочки остекленели, и сердце мое на минуту ухнуло в пятки, от мысли о том, что она вновь погрузилась в то потрясенное молчание, кое так долго не отпускало ее. Я заметил, как напряглась челюсть доктора, и знал, что он переживает по тому же поводу. Однако мы оба снова вздохнули, когда Клара почти прошептала:
— Она сказала, что видела нашего папу.
Судья Браун наклонился вперед, приложив руку чашечкой к одному из своих больших ушей.
— Боюсь, вам придется говорить чуть громче, юная леди, если это возможно, — сообщил он.
Взглянув на него и тяжело сглотнув, Клара повторила:
— Она сказала, что видела нашего папу. Она сказала, будто папа сообщил ей, что сейчас он вместе с Богом. Будто он сказал ей, что Бог хочет, чтобы мы тоже были с Ним.
Мистер Пиктон сурово кивнул, бросив взгляд на скамью присяжных:
— К сведению жюри присяжных, отец Клары, Дэниэл Хатч, умер 29 декабря 1893 года — приблизительно за полгода до упомянутого вечера. Причиной смерти стал внезапный, — тут мистер Пиктон обернулся и посмотрел на Либби, — весьма внезапный и необъяснимый приступ сердечного заболевания.
— Ваша честь, — вмешался мистер Дэрроу, вставая быстро, как только возможно, — подобные инсинуации…
— Мистер Пиктон, — согласился судья, кивнув мистеру Дэрроу и затем обернувшись к помощнику окружного прокурора, — я предупреждал вас…
— Ваша честь, я ничего не имел в виду, — заметил мистер Пиктон, удивленно расширив глаза. — Это чистая правда, все медики Боллстон-Спа осматривали Дэниэла Хатча во время болезни, и так и не смогли найти объяснений его состоянию.
— Тогда так и говорите, — парировал судья Браун. — Полуправда не лучше лжи, сэр. Продолжайте допрос.
Мистер Пиктон снова обратился к Кларе, смягчив голос:
— А что, как ты думаешь, мама имела в виду, когда сказала, что, по словам папы, Бог захотел, чтобы вы были с Ним?
Клара, как раньше, пожала левым плечом:
— Не знаю. Я подумала, она имеет в виду — когда-нибудь, но…
Кивнув, мистер Пиктон продолжил:
— Но сказать она хотела не это, так?
Клара помотала головой — на сей раз довольно резко, коса сдвинулась в сторону, и тогда стал виден шрам на тыльной стороне шеи; я заметил, что его увидали несколько присяжных и тихо указали остальным.
— Она открыла свою сумку, — проговорила Клара. — И достала папин револьвер.
— Папин револьвер? — уточнил мистер Пиктон. — Откуда ты знала, что это револьвер папы?
— Он держал его под подушкой, — ответила девочка, — и один раз показывал мне. Он велел никогда его не трогать, если только в дом не заберется кто-нибудь плохой. Какой-нибудь вор или… Мама оставила его там, когда папа умер.
Голос девочки оборвался, а лицо ее начало становиться испуганным: испуганным настолько, что не помог, кажется, даже взгляд на доктора. Понимая, что достиг крайне опасной точки, мистер Пиктон подошел ближе и спросил:
— Что же случилось потом, Клара?
— Мама, она… — Головка Клары начала слегка дрожать, потом задрожала и левая сторона ее тельца. Обхватив себя здоровой рукой, девочка собралась с силами, чтобы продолжить. — Мама забралась в подводу. Она разбудила Мэтью и сказала мне отдать ему Томми. Я так и сделала. Потом она снова посмотрела на меня. И сказала мне, что пора отправиться к папе и к Богу. Что там место получше, и что нам надо поступать так, как хочет Бог. — В глазах девочки выступили слезы и покатились по лицу, но она так и не заплакала всерьез, просто обхватила себя покрепче и постаралась говорить дальше. — Она приставила ко мне револьвер…
— Куда она приставила его, Клара, — спросил мистер Пиктон. Девочка показала себе на верх груди, и тут издала наконец всего один задыхающийся всхлип. — А потом?
— Я помню, как она спустила курок, и раздался громкий грохот — но это все, — пробормотала Клара, поплотнее обвивая себя рукой. — Я больше ничего не помню. А потом я уже оказалась дома, у себя в кровати.
Мистер Пиктон снова кивнул и глубоко перевел дыхание:
— Все хорошо, Клара. Все хорошо. А сейчас мы можем поговорить о чем-нибудь другом, если хочешь.
Клара вытерла личико и вымолвила:
— Ладно.
Дав ей пару минут, мистер Пиктон спросил, уже громче:
— Клара — ты помнишь преподобного Паркера?
— Он… он служил в нашей церкви. И иногда приходил навещать маму и папу.
— А что он делал, когда приходил навещать вас?
— Он приходил на обед, — отозвалась Клара. — А иногда ходил гулять с мамой. Папа не любил гулять. Он говорил, что воздух для него плох.
— Мама когда-нибудь брала с собой тебя или мальчиков?
Клара покачала головой:
— Она говорила, что там нам не место.
Мистер Пиктон потянулся к ней и взял девочку за левую руку, с видом чрезвычайного облегчения.
— Спасибо, Клара, — произнес он. А потом добавил, не заботясь о том, что говорил достаточно громко и могли услышать все остальные. — Ты была очень смелой юной леди. — Вернувшись к столу, мистер Пиктон встал и посмотрел на судью и присяжных. — У обвинения больше нет вопросов к этому свидетелю, ваша честь. — И сел, оставив Клару перед всей силой взгляда ее матери.
Либби реагировала на показания дочери весьма похоже на то, как предсказывал доктор: сначала она испробовала беззвучные слезы и заламывания рук, потом начала вертеть головой, пытаясь обратить на себя внимание девочки. А после того, как мистер Пиктон шагнул и загородил от нее Клару, слезы и кивки прекратились, и она замерла в полной тишине; глаза же вновь обрели тот самый холодный взгляд, полный ненависти.
