Все его существо пронзила мучительная, сродни электрическому удару боль.
Впоследствии капитан выяснил, что алюминиевая блестка, втиснутая между амальгамными пломбами зубов, сыграла роль простейшего источника тока. Саму же боль можно было описать словом «острая».
Нынешний кошмар наводил на мысль о том, что его нервную систему подключили к автомобильному аккумулятору и пустили сквозь нее ток.
Капитан Пэйдж отдал бы все на свете, только бы бежать отсюда, но боль пригвоздила его к месту. Он сумел лишь повернуть голову, поскольку ему показалось, что источник ее находится где-то слева. Секунду спустя капитан убедился в своей правоте.
Старичок азиат в черном кимоно с красной артиллерийской каймой держал его за мочку уха. Всего-навсего. Пэйдж понятия не имел, сколь чувствительны мочки его ушей. Порой, когда бывало особенно жарко, на их мясистых частях вскакивали волдыри, но этим дело и ограничивалось.
Старик сжимал мочку двумя страшными на вид ногтями. До сих пор их элегантная кривизна казалась весьма хрупкой, но теперь они впились в плоть Пэйджа двумя неумолимыми жгучими иглами, вынуждая гордого капитана опуститься на колени.
– Так как же насчет капитуляции? – спросил Римо.
– Вы настаиваете на полной капитуляции или удовлетворитесь сдачей оружия? – простонал мученик.
– Все равно, лишь бы побыстрее покончить с этим идиотизмом.
– Этот идиотизм, сэр, закончится только тогда, когда исчезнет внутренняя угроза Виргинии.
– Кто ей угрожает?
– Я вам уже говорил. Нечестивое воинство Дяди Сэма.
Страшные ногти отпустили ухо капитана.
– Ты слышал, Римо? Эту войну начал Дядя Сэм.
Не гони лошадей, – отозвался Римо. – Объясните подробнее, Пэйдж.
– Вы, вероятно, знаете о нападении на суверенный штат Старого Доминиона, – начал капитан, поднимаясь на ноги.
– Я знаю о двух толпах тупиц, вновь затеявших Гражданскую войну.
– Насколько мне известно, ее развязали янки. Я, знаете ли, не успел принять участие во Второй битве при кратере.
– Ничего не понимаю!
– Шестая виргинская пехотная рота под командованием полковника Хазарда разбила лагерь на этой земле, готовясь отразить наступающего врага. Полковник погиб, отстреливаясь от передового отряда войск Союза, которые напали на спящих южан. Началась натуральная резня, сэр. Виргинцы оказались не готовы к настоящей битве. Их мушкеты были заряжены порохом и пыжами, а пуль у них не имелось.
– И мозгов тоже, – ввернул Римо.
– Хотелось бы вам возразить, сэр.
– Что ж, послушаем.
– Оставшиеся в живых, доблестные бойцы устроили засаду на Сорок четвертую род-айлендскую батарею и, когда она прибыла на место, отплатили ей той же монетой. И я рад доложить вам, сэр, что появившийся следом Первый массачусетский кавалерийский эскадрон сдался конфедератам в полном составе.
– Полагаю, у них тоже не было пуль.
– Истинная правда, сэр. – Капитан Пэйдж нахмурился. – Должен признаться, это обстоятельство сбивает меня с толку.
– Почему же?
– Род-айлендская батарея и массачусетская кавалерия прибыли по просьбе Хазарда, чтобы поддержать его в грядущем сражении, но у него возникло впечатление, что кто-то из них совершил предательство. И тем не менее в ходе стычки выяснилось, что оружие обоих подразделений северян снаряжено порохом и бумагой. Они тоже оказались не готовы к бою.
– Минутку. О каком сражении идет речь?
– О покушении на питерсбергское поле битвы, конечно.
– Кому потребовалось покушаться на этот клочок травы?
– Компании Сэма Бисли. Вы что, газет не читаете?
– Ясно, – отозвался Римо.
– Саквояжники низложили правительство нашего штата, изъяли из казны миллионы долларов для ремонта шоссе и дорог и недвусмысленно дали понять, что намереваются воздвигнуть так называемый тематический парк Гражданской войны. Здесь, на территории Виргинии, земля которой только начала оправляться от ужасных ран, нанесенных ей во время недавней трагедии.
– О чем вы? – нахмурился Римо.
– О войне между американскими штатами.
– Я бы не назвал Гражданскую войну недавней трагедией[8], – сухо заметил Римо.
– Вам не понять нас, виргинцев. Глубокие раны на лике нашей земли продолжают причинять нам нестерпимые страдания.
Римо огляделся.
– Что ж, пожалуй.
– Компании Бисли не удастся застроить нашу благословенную землю. Дядя Сэм проиграл Третью битву при Манассасе, проиграет и сейчас.
– Какую еще Третью битву?
– Компания намеревалась заложить в тех местах национальный парк, но добропорядочные граждане Манассаса обратили их в бегство. У мерзавцев бы1л запасной вариант – местечко неподалеку от той точки, где мы сейчас стоим. Но видит Бог, мы прогоним их, даже если нам суждено найти в кратере последний приют!
– Но ведь в Манассасе не было битвы, только общественный референдум.
– И тем не менее он закончился победой! – Пэйдж ударил себя кулаком в грудь. – Я жалею лишь о том, что угодил к вам в плен, признал позорную капитуляцию и не смогу принять участия в борьбе.
– Забудем об этом. Мы тоже имеем большущий зуб на Дядю Сэма.
– Ах, если бы он был жив! – воскликнул капитан со слезами на глазах. – Такой добропорядочный джентльмен, как Сэм Бисли, нипочем не позволил бы этому жалкому отродью пользоваться своим именем.
– Пожалел хорек цыплят, – пробормотал Римо.
– Что вы сказали, сэр?
– Не обращайте внимания. Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из участников первого боя.
– Прошу вас, сэр. – Пэйдж окликнул солдат в сером одеянии, которые прихлебывали горький цикорий с еще более горестным выражением на лицах. – Пришлите ко мне мистера Хакаби!
– Хакаби арестован за малодушие, выразившееся в применении предметов, выходящих за рамки исторической эпохи! – доложил сержант.
– В чем состоит его проступок?
– Этот лентяй разогревал кофе на огне зажигалки «Зиппо»!
– Вот видите, мои люди относятся к своему солдатскому долгу с полной ответственностью, – негромко сказал Пэйдж, обращаясь к Римо. В ответ Римо закатил глаза. – Сержант, вам довелось пережить атаку врага, который предательски обрушился на вашу доблестную роту. Этот человек хотел бы задать вам несколько вопросов.
– А он не причинит мне вреда?
– Такие слова недостойны солдата! – сердито воскликнул Пэйдж.
– Но я ведь не настоящий солдат.
– Я беспощаден только к тем, кто заставляет меня долго ждать, – заявил Римо, повысив голос.
Сержант в мгновение ока преодолел тридцать ярдов стриженой травы.
– Сержант Динуидди к вашим услугам, сэр! – представился он, браво салютуя Римо.
– Отдавать честь гражданским не положено, – заметил капитан Пэйдж.
– Прошу прощения, капитан, но я видел, какие чудеса проделывает этот человек, и не хотел бы, чтобы он демонстрировал мне свое умение.
Капитан Пэйдж неловко потер свою шею и сказал:
– Что ж, продолжайте.
– Вы хорошо рассмотрели людей, напавших на вас прошлой ночью? – спросил Римо.
– Так точно, сэр!
– Они были в синих мундирах Союза?
– Так точно.
– Какого цвета была кайма?
– Голубого.
– А не красного, как у артиллеристов?
– Никак нет.
– И не желтого, как у кавалерии?
– Нет, голубого.
Римо повернулся к капитану.
– Если не ошибаюсь, голубая кайма – это войска инфантерии?
– Да, вы правы, – задумчиво проговорил Пэйдж. – Но что-то я не слышал, что в наших краях проходят учения подразделений инфантерии северян.
– Их и не было, сэр, – ввернул сержант. – Только Сорок четвертая род-айлендская батарея и Первая массачусетская кавалерия.
– Замечательно, проворчал Римо. – Вам запудрили мозги, и вы клюнули на эту приманку.
– Было темно, сэр, – извиняющимся тоном проговорил сержант. – Наш доблестный командир Хазард погиб в первом же бою. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что, будь полковник жив, он сумел бы навести порядок.
Римо повернулся к Пэйджу:
– У вас есть телефон?
– Нет, сэр. Я распорядился уничтожить все полевые аппараты.
– Зачем?
– Чтобы нас не отозвали с поля, пока не начнется пресс-конференция. Или хуже того – не подчинили бы федеральным властям и не бросили в бой против земляков-виргинцев. – При этих словах собеседник явственно содрогнулся.
– Итак, вы ожидаете прибытия людей Бисли...
– Ровно в полдень. – Капитан Пэйдж опустился на одно колено. – Умоляю вас, сэр. Позвольте мне и моим отважным ребятам дать отпор этим дьяволам с Севера.
– Только если будете хорошо себя вести. Никакой стрельбы, никаких пленных. И если вам прикажут вывести людей с поля битвы, вы тотчас подчинитесь.
– Не слишком ли вы нас притесняете?
– Когда я служил в морской пехоте, нас учили беспрекословно исполнять приказы.
– Один из наших кандидатов в сенат тоже был пехотинцем, но ему и в голову бы не пришло такое.
