приближается.
– Отлично, – произнесла я, продолжая обдумывать произошедшее.
– Ты что собиралась делать? – спросила Агата нарочито небрежным тоном. – В смысле, сейчас. Обедать?
– В школу надо, Ксюшу забрать.
– Давай-ка я сама ее заберу. У меня есть время, я на машине, мне нетрудно. А ты пойди и поспи, отдохни немножко.
Я попыталась возразить, но не слишком категорично. Может, она права. Я неважно сплю в последнее время, а врач сказал, нужно больше отдыхать.
Агата уехала, я пошла в спальню и легла. Никаких девочек в нарядных платьях и мужчин в сюртуках. Глаза закрывались сами собой. Заснула я быстро, а разбудил меня назойливый звук. Он доносился с первого этажа, и поначалу мне показалось, что это обрывок моего сна.
Но, полностью проснувшись, я убедилась, что слышу все наяву: кто-то ударял пальцем по клавише пианино – по одной и той же, раз за разом, с тупым упорством, и низкий звон плыл по дому, был назойливым, неотвязным.
Я встала с кровати. В чем дело? Ксюша уже вернулась, Агата привезла ее, и теперь дочка балуется в гостиной? Нет, не похоже. Она знает, что заходить в запертые комнаты нельзя, хотя ключи и торчат в дверях. И потом, долбить по клавишам, зная, что я отдыхаю, Ксюша не стала бы, и Агата ей не позволит!
Значит?..
Я встала с кровати и на цыпочках, зачем-то стремясь двигаться бесшумно, подошла к двери. Припала ухом к деревянной поверхности, прислушалась. В доме было тихо-тихо, только монотонное «бом-бом-бом» разносилось по комнатам.
Внезапно пианино смолкло, зато хрустко повернулся ключ во входной двери, послышался звонкий Ксюшин голосок. Она что-то говорила, Агата вполголоса отвечала.
Порадовавшись, что больше не одна в доме, я поспешно спустилась вниз.
– Мамуль! – закричала Ксюша, увидев меня. – А мы ходили в пиццерию, я съела вот такой кусок и мороженое! И еще меня похвалили, потому что я быстрее всех в классе читаю!
У дочки был такой довольный вид, что я не решилась заикнуться про рулет, с которым провозилась все утро. Он явно останется невостребованным. Что ж, Юра поест.
Я бросила взгляд на часы. Ого, уже почти пять! Я проспала несколько часов.
– Агата, пойдем чаю попьем и рулет…
– Нет, спасибо, но мне пора, – отказалась Агата. – А ты посвежела, похорошела. Больше спи, мамочка!
Она чмокнула меня в щеку. И тут звук раздался снова: кто-то баловался с пианино, изо всех сил ударяя по клавише.
– А еще около пиццерии мы видели такого большущего кота! Да ведь?
Агата с улыбкой кивнула.
Дочка говорила еще что-то, но я не понимала слов.
– Вы слышите? – быстро проговорила я.
– Огромный полосатый кот! Я тоже хочу, чтобы у нас был…
– Да погоди ты! – резко оборвала я Ксюшу – Помолчи хоть секунду! Слышите? Этот звук?
Как назло, в этот момент все прекратилось.
– Лора, о чем ты? – спросила Агата.
Снова звон. Что за издевательство! Оставив дочь и подругу в холле, я подскочила к двери, отперла замок и влетела в гостиную. Вот оно, пианино. И никого возле него, хотя я могла поклясться, что звук раздавался еще секунду назад!
Огромное зеркало, стоявшее в углу, было повернуто таким образом, что себя я в нем не видела. Там промелькнул силуэт, тень проскользнула!
«Оно вышло из зеркала, а потом снова убралось обратно в зазеркалье», – подумала я. Жуткая мысль.
– Лора, что с тобой?
Я повернулась к Агате и Ксюше. Дочка стояла, прижавшись к Агате, обиженно глядя на меня. Ну конечно, я же практически велела ребенку заткнуться!
– Все хорошо, просто… – Я подошла к Ксюше, присела перед ней на колени, обняла. – Прости меня, котенок. Пожалуйста, прости, я не должна была так говорить!
Тело ее было напряженным, но вскоре она перестала сердиться, обняла меня в ответ. Ксюша была отходчива, не умела долго дуться.
Она ушла в свою комнату, а мы с Агатой остались одни. Взгляд у нее был встревоженный и вместе с тем задумчивый. Гадает, наверное, что со мной не так.
– Извини, – пробормотала я. – На Ксюшу сорвалась.
– Тебе послышалось что-то?
То привиделось, то послышалось…
– Кто-то ударял по клавише. Снова и снова. Ты ничего не слышала? – Я спросила почти умоляюще, хотя и так ясно было, что нет. Звуки жили в моей голове.
– Думаешь, стала бы врать? Но Ксюша громко говорила, может, и было что, только мы не слыхали.
Агата сказала это, чтобы меня успокоить, ободрить.
– Прости. – Не зная, как оправдаться, что сказать, я умолкла.
– Это все гормоны, – твердо сказала Агата. – Кто-то мел ест, кто-то огурцы соленые с вареньем, а тебе мерещится.
Я хмыкнула.
– Все, выброси это из головы и живи спокойно. – Подруга открыла дверь и вышла из дома; я поплелась за ней к машине. – Мне в самом деле пора уже.
– Не говори Юре, пожалуйста. Он будет переживать.
При мысли о том, что Агата расскажет Юре про девочку и звуки из пустой гостиной, а он в ответ поделится с ней моим заявлением о появлении мужчины в костюме, мне стало дурно.
Агата взяла меня за руку.
– А вот сейчас обидно было. Думаешь, я передаю другим все, о чем мы с тобой говорим?
Я поняла, что сморозила глупость.
– Прости. – Только и делаю, что извиняюсь сегодня! – Конечно, нет.
Агата открыла дверцу машины.
– Лорик, до связи, я покатила. А то спорола бы твой рулет за милую душу, даже не сомневайся.
– Хочешь, я тебе с собой дам? У меня пластиковый контейнер есть, – переполошилась я, спрашивая себя, почему мне раньше не пришло в голову это предложить.
– Спасибо, но я наемся сегодня. – Агата чуть покраснела. – На ужин иду.
Мне пришло в голову, что они с Виталием помирились. Подруга больше не говорила о бывшем женихе, и я, подчиняясь ее желанию забыть, тоже молчала с новогодней ночи, не задавала вопросов. Агата держалась стойко, а в последнее время вроде бы выглядела более радостной. Может, личная жизнь стала налаживаться? Я со своими заботами и не догадывалась поинтересоваться.
– У тебя появился кто-то? – осторожно спросила я.
Агата усмехнулась, убрала за ухо прядь волос и покачала головой.
– Обычная деловая встреча. Ничего больше.
– Но с мужчиной же? – уточнила я.
– С мужчиной.
– Так, может, очень даже «чего!»
– Лора, ему сто лет, он весит центнер и называет всех женщин «цыпами».
Я закатила глаза.
– И тебя?
– А я не просто женщина. Я его адвокат. Мне предстоит, как выражаются герои американских боевиков, спасать его задницу.
Агата уехала. Ксюша возилась с куклами наверху, а я вернулась в дом и теперь стояла и смотрела на
