— Ик-к-к, — ошарашено икнул Курочкин. — Скользкого Толяна кто-то прикончил? Ничего себе — пирожки с месячными котятами. Охренеть и не встать. Даже не верится.
— Быть такого не может, — поддержал капитана Кравченко. — А ещё говорят, мол, что не бывает чудес на Свете.
— Их и не бывает, — язвительно хмыкнул Старшинов. — Это Божья рука, не иначе, своевременно вмешалась в дела наши — повседневные, серые и безысходные…. А вы как считаете, господин майор?
— Никак я не считаю, — неопределённо пожал плечами Сергей. — Первый раз слышу про этого А.Н. Сазонова. Как, впрочем, и про «Скользкого Толяна».
— Серьёзно? — удивился Сомов. — Не шутишь? Ах, да, ты же почти двенадцать лет, гуляя по краям дальним, отсутствовал. Поэтому и о нынешних купчинских знаменитостях ничего не знаешь…. Сазонов уже, почитай, как десять лет не даёт нам роздыху. В том плане, что не давал. Да, уж…. Чем он занимался? Изготовлением и распространением разнообразных порнографических материалов. В том числе, с участием несовершеннолетних лиц…. Брали, мерзавца, несколько раз, что называется, «на тёплом». И даже, вроде, с более-менее крепкой доказательной базой. Но, увы…. Так и не получилось упечь Толяна за решётку. Блин горелый. В двух случаях ушлые и опытные адвокаты дела развалили, мол: — «В процессе проведения следственных мероприятий были допущены грубейшие процессуальные нарушения…». На третий раз Скользкому «впаяли», всё же, полтора года, но, к большому сожалению, лишь условно. А в прошлом году почти посадили гада на «трёшку». Да, понимаешь, амнистия вышла. Тьфу, да и только…. Так что, этот труп совсем и непростой. Во-первых, неожиданный. Во-вторых, где-то даже справедливый. В-третьих, безголовый…. Ладно, закончили с информационным отступлением. Слушаем сюда, сыщики купчинские. Нефёдов сейчас находится на месте — охраняет хладный труп от любопытствующих граждан и ждёт нашего приезда. Так что, отрезанную голову, считай, ещё никто толком и не искал. Поэтому сейчас заскочим к нашим «собачникам» и мобилизуем опытного инструктора с дельным псом. Потом выедем на объект и старательно всё там осмотрим-задокументируем. Ну, а уже после этого и «прокурорских» пригласим. Нарушение служебных инструкций, конечно, мол, сразу же должны поставить районную Прокуратуру в известность. Да, и Бог с ним. Землица-то наша, как-никак. А дело, чувствую, намечается пакостное. Небось, на особый контроль поставят и все печёнки-селезёнки — без наркоза — вынут. Поэтому и одеяло слегка на себя стянем. Так, чисто на всякий пожарный случай…
Раздался вкрадчивый вежливый стук, после чего входная дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл приметный дядечка средних лет.
«Приметный — своей потрясающей неприметностью», — язвительно хмыкнув, прокомментировал проницательный внутренний голос. — «Весь такой серенький и усреднённый из себя, включая рост, телосложение, физиономию, неброскую штатскую одежду и скромный чемоданчик-дипломат. Увидишь такого деятеля мельком, а потом толком и описать-то его не сможешь, сколько память не напрягай…. Повидали мы с тобой, братец, таких типов на своём веку. Не то, чтобы вдоволь. Но встречались. И все они, как один, трудились в одной известной Конторе, название которой начинается на букву «Фэ». Как бы так оно…».
— Здравствуйте, господа офицеры, — негромко поздоровался вошедший.
— Здравия желаем! — поднявшись на ноги, слаженно гаркнули Кукушкин, Старшинов и Кравченко.
А, вот, Сомов никак не отреагировал на это появление: сидел себе на прежнем месте, недовольно морщился и молчал. И Сергей, глядя на непосредственного начальника, стула не покинул.
— Садитесь, садитесь, служивые, — вяло махнув ладошкой, разрешил «усреднённый дяденька». — Я уже в курсе происшествия. Вернее, сразу двух скорбных происшествий, связанных с пропавшими головами, — выдержав эффектную театральную паузу, пояснил: — Естественно, не считая ночного, имевшего место быть на противоположном берегу Невы…
— Значит, помимо обезглавленного трупа, обнаруженного в тридцать седьмом квартале, ещё один отыскался? — хмуро глядя в сторону, предположил Павел Андреевич.
— Ага, отыскался. Ещё один. Только нашедший сразу же нам отзвонился. Вернее, отзвонилась.
— Считаешь, Иван Петрович, что мы имеем дело с серией?
— Очень похоже на то, — чуть заметно кивнув головой, подтвердил «серый человечек». — Маньяк у нас, господа офицеры, завёлся-объявился. Маньяк. Такие, вот, дела…. Где, когда и кого убили? Обезглавленное тело обнаружили сорок пять минут тому назад в Шипкинском переулке, возле тамошнего «Колизея». Старушка мимо проходила и обнаружила. При покойном — при беглом осмотре — нашлась справка об освобождении из «шестой» колонии УФСИН, что расположена в Грузовом проезде, выданная на имя Конкина Эдуарда Михайловича. Означенный гражданин Конкин был освобождён сегодня, несколько часов назад, и, судя по всему, следовал пешим порядком от «зоны» до метро. Осуждён же он был по статьям УК России, связанными с педофилией и развратными действиями в отношении малолетних. Такие, вот, дела…. Ладно, служивые, следуйте на выезд. Может, и обгоните «прокурорских». Если, конечно, повезёт…. А вас, Павел Андреевич, попрошу задержаться для приватного разговора — с глазу на глаз. И вас, майор Яковлев. Для другого разговора. Не менее приватного…
— Ладно, поговорим, — недовольно вздохнув, согласился Сомов. — Капитан Кукушкин.
— Я!
— Не ори, не на плацу.
— Есть — не орать.
— Ещё раз. Капитан Кукушкин.
— Я.
— Возглавишь группу.
— Есть.
— Отработать по полной программе. Без дураков, халатности и процессуальных нарушений.
— Есть — без нарушений и дураков.
— С «прокурорскими» — если что — не цапаться, а, наоборот, плотно и плодотворно сотрудничать.
— Есть — не цапаться. Есть — плотно.
— Выполнять.
Кукушкин, Старшинов и Кравченко покинули кабинет Сомова.
— Майор Яковлев, — в очередной раз длинно вздохнув, обратился подполковник.
— Я.
— Иди-ка, Сергей Сергеевич, в свой кабинет. Иван Петрович к тебе вскоре заглянет.
— Есть…
И он пошёл.
В том плане, что, оказавшись в кабинете, плотно прикрыл за собой дверь, уселся в кресло «на колёсиках», расположенное рядом с письменным столом, включил, введя нужный служебный код, компьютер, ознакомился (чисто по укоренившейся в Коми привычке), с прогнозом погоды, а после этого предался непростым и тягостным размышлениям.
«Слишком много всего навалилось», — текли-пульсировали в голове рваные тревожные мысли. — «Не успел приехать, как оно тут же и началось: восемь расчленённых гопников, «наркотический» павильон, утопленный в Кирпичном пруду вместе с Бесом, теперь, вот, череда безголовых трупов. И всё это, чёрт подери, где-то рядом происходит. Совсем — рядом…. Тот же Конкин Эдуард Петрович, освобождённый сегодня утром из «шестой» колонии. Это же я его, девяносто девять процентов из ста, видел возле родимой «свечки»: бледное измождённое лицо, мятая-перемятая одежда, обшарпанный чемоданчик в руках. Типичный такой персонаж. Характерный, так его и растак…. Это что же у нас получается, а? Я отогнал Эдуарда Михайловича от машины Софи Гарднер, чтобы не мешал «маячок» устанавливать, а минут через десять-пятнадцать Конкину голову отрезали? Да, закавыка заковыристая…. Отрезали? Хм. Не уверен…. Как там вчера Ольга говорила? Кажется, так, мол: — «Если бы я была желтоглазым клыкастым монстром, то всем наркоторговцам головы бы откусывала. А также педофилам и изготовителям детской порнографии. Откусывала бы и глотала. Откусывала бы и глотала…». Цыганский барон Бахтало был крупным наркоторговцем. Эдуард Конкин — закоренелым педофилом. А господин Сазонов, тело которого обнаружили в тридцать седьмом квартале, занимался изготовлением и распространением порнографической продукции. И вся эта троица лишилась голов, которые пропали в неизвестном направлении…. Совпадение? Вряд ли…. Нет-нет, Оля, понятное дело, здесь совершенно не причём. Но желтоглазые монстры — в обезглавливании — вполне даже могли поучаствовать. В том плане, что откусить и проглотить…. А откуда эти чудища, вообще, взялись? Неужели из тайного капища Войпеля, скрытого где-то глубоко под землёй? Например, под купчинским «Колизеем»? Надо бы заглянуть туда. В том смысле, что в «Колизей». Хорошенько пошариться там. То, да сё…. Ещё один интересный и немаловажный момент. «Фээсбэшник» сказал, что труп Эдуарда Конкина обнаружила какая-то старушка, проходившая мимо «Колизея». Обнаружила, а после этого позвонила к ним в Контору. То бишь, не в «ментовку», как сделало бы большинство законопослушных граждан и гражданок, а сразу же в ФСБ…. О чем это говорит? О многом…. Может, это была Матрёна Ивановна, моя соседка по подъезду? Ведь про неё Павел Андреевич говорил примерно следующее, мол: — «А Ивановна-то, она старушка не из простых будет: долгие годы в славных советских Органах трудилась. Сперва в какой-то жутко-секретной структуре. А потом, уже ближе к пенсии, «в вертухаях». То бишь, в охранных службах лагерей для осуждённых — в северных регионах нашей необъятной страны. Причём, отнюдь, не на последних должностях…». А ещё к бабке Матрёне (по словам её приятельницы Ульяны Макаровны), недавно в гости приехал старинный сослуживец. Эге…. Это-то здесь причём? Не знаю, честно говоря. Пока — не знаю. Но разузнать и навести подробные справки не помешает. Чисто для перестраховки…. А ещё надо Оле позвонить. Обязательно. Зачем? Да, просто так. Чтобы голос услышать. Только у неё же уроки. Не хочется отвлекать. Да и её мобильник, наверняка, выключен — во время учебного процесса…. В какое время в школах бывают большие перемены? Увы, запамятовал…. Может, всезнающий Интернет побеспокоить? Сейчас-сейчас…. Чёрт, оказывается, что везде по-разному. Ладно, позвоню в районе двенадцати. Попытка, как известно, не пытка…».
