Она швырнула ненужные перчатки на асфальт и села в машину. Витя хлюпал рядом на сидении разбитым носом.
— Зачем? — еле разобрала Тень. — Зачем вы так?
— А, затем, — ответила она, заводя машину. — Яйца прошли?
— Нет еще…
— Жаль, — вздохнула Тень. После пережитого потрясения ей почему-то снова захотелось любви. — Ну, тогда поехали.
— Отпустите меня, — проблеял Витя.
— Любишь кататься, люби и саночки возить, — отрезала Тень, выворачивая на дорогу.
Она прекрасно понимала, что такого свидетеля оставлять нельзя. Пацан точно сдаст, если не милиции и не родителям, так уж точно — старшим товарищам. Тень сосредоточилась. И верно, в растерянной и испуганной голове мальчика уже носились подобные глупые мысли. Осложнения ей были не нужны, поэтому Тень быстро приняла решение.
Она привычно свернула в сторону лесопарка, где еще совсем недавно предавалась любовным утехам. Заехала подальше, остановилась. Потом грустно посмотрела на окровавленное лицо своего спутника.
— Отпустите, — взмолился тот.
Тень покачала головой.
Она даже не стала пользоваться магией, хотя могла бы стереть его в порошок без особых усилий. Тень вовремя вспомнила про окружающий их обоих мир беспредела. Она уехала, а мальчик Витя, ставший сегодня мужчиной, остался на ковре из мокрой травы с перерезанным горлом и стеклянными глазами, ищущими на темном небе Полярную звезду.
В любых почти научных изысканиях существуют свои отходы.
1
Обговоренная по пейджеру лавочка была занята.
С левого ее конца сидел молодой парень и курил, закинув ногу на ногу. Федор нерешительно посмотрел по сторонам. Больше доступных лавок поблизости не было. Вот ведь повезло, расстроился Федор. Неужели это одна-единственная лавочка на всю перенаселенную округу?
Он посмотрел на часы. До встречи с ужасным Шершнем еще оставалось восемь минут.
— Молодой человек, — остановился он перед курильщиком. — Не угостите ли сигареткой?
Весь вечер после известия о встрече с Шершнем Федору мучительно хотелось хотя бы пару раз затянуться.
— А вы разве курите? — поднял парень на него глаза.
Федор оторопел.
— Я от Шершня, — поспешил успокоить его парень, доставая сигареты. — Так сказать, группа встречающих. Присаживайся, покурим.
Лавка оказалась почему-то холодной. Федор примостился на самый краешек, старательно чиркая зажигалкой. Разучился, блин, расстроено подумал он. А откуда, любопытно, парень знал, что я бросил?
— Небольшие навыки ментоскопирования, — немедленно объяснился курильщик. — Проще — чтение мыслей на расстоянии.
— Я знаю, что такое ментоскопирование, — буркнул Федор. — Меня Федей зовут.
— Никита, — кивнул парень. — Коротко — Ник. От слова победа.
— А меня от слова Федор.
Собеседник скользнул по нему веселым взглядом.
— Ты откуда, Федь? — усмехнувшись, поинтересовался он. — От Сергеича, верно? Что там у них поделываешь?
— Штаны просиживаю, — ответил Федор, ощущая давно забытую легкость в организме. Все-таки год без табака крепко давал о себе знать. — Компьютерщик я. И отдел сбора информации веду.
— Ух, ты! — восхитился Никита. — Значит, сумеешь меня поднатаскать?
— Легко, — кивнул Федор. — Тем более, что сейчас у меня сезонные скидки.
Парень рассмеялся. Производил он впечатление общительного и жизнерадостного человека. И как только такой весельчак с мрачным Шершнем уживается?
— Отлично, — кивнула группа встречающих. — Что за информацию собираешь-то?
— Разную, — ответил Федор неопределенно. Он даже немного растерялся от такого вопроса. Откуда мне знать, что можно говорить этому любознательному коллеге Шершня, а что нет? И шеф не проинструктировал, странно. — В основном, сводки собираем.
— Понятно, — Никита отбросил окурок в темноту и легко поднялся с лавочки.
— Что ж, тогда пошли, сборщик, — пригласил он.
Всю дорогу Никита рассказывал анекдоты и разные смешные истории. Шли они долго, по прикидкам Федора остановки две на автобусе. Наконец, вышли к освещенной огнями высотке.
— Здесь? — задрав голову, спросил Федор.
— Да, — торжественно произнес Никита. — Именно здесь проживает великий и ужасный Шершень.
— А ты давно у него? — проигнорировав иронию, поинтересовался Федор.
— Года три уже, — пожал плечами проводник.
— И как он? Говорят, жуткий тип.
— Да, нормально. Молчаливый только слишком. Сядет в углу комнаты на корточки и молчит. Часа три-четыре без перерыва в полной темноте просидеть может. А потом встанет, включит свет в комнате и приглашает по-человечески:
— Пошли, мол, ужинать.
Любопытный товарищ, мельком подумал Федор.
— Слушай, а он вообще человек, а?
— А кто тебе сказал, что нет? — искренне удивился Ник.
— Даже Сергеич не уверен, — понизив голос, признался Федор.
Никита, рассмеявшись, открыл домофон ключом и гостеприимно распахнул подъездную дверь.
— А вот это — прекрасно, — заметил он. — Чем меньше враг знает — тем лучше.
— Какой же Сергеич вам враг? — растерялся Федор.
— Как какой? — вернулся Никита к разговору, вызывая лифт. — Самый обычный. Знаешь, сколько раз он Шершня подставлял?
— Конечно, не знаю, — пожал Федор плечами.
— Поверь мне, много.
— А чего же он с ним до сих пор работает? — удивился Федор.
Двери лифта раскрылись.
— А вот этого я не знаю, — заходя в кабину, ответил Никита. — И до сих пор понять не могу.
— Я бы не стал, — заявил Федор.
— Я бы тоже, — согласился Никита.
Лифт остановился на восьмом этаже. Друг за другом они вышли из кабины.
— Ладно, — остановился Никита перед дверями квартиры. — Ты точно мне с компьютером поможешь?
— Точно.
— Тогда давай пять, — улыбнулся Никита, протягивая руку. — Будем знакомиться по новой. Шершень меня зовут.
— А… Он? Ну, тот? — окончательно растерялся Федор.
— А это — мой помощник, — пояснил Никита, открывая квартиру. — Боевой голем Ирис.
Он включил свет в прихожей и массивная фигура боевого голема выступила из темноты. Ирис, вытянув вниз руки, стоял у двери в комнату. Он даже не поморщился, когда сверху вспыхнула люстра и отблески света заиграли у него в открытых зрачках. Изуродованное лицо даже не дрогнуло.
— Что встал? — усмехнулся Шершень. — Заходи.
2
— Да, ладно, расслабься, — сказал Шершень, доставая печенье к кофе. — Ничего страшного, почти как мебель. Он даже говорит словно деревянный.
— Это как? — не понял Федор.
— Услышишь — поймешь, — пообещал Шершень. Он внимательно посмотрел на Федора, присаживаясь на табуретку напротив. — Ну, а, теперь ты рассказывай.
— А что рассказывать-то? — оторопел Федор.
— Как поживаешь, то, се, — помахал Никита пальцами в воздухе. — Как в Управление попал.
— Обычно попал, — пожал Федор плечами, — как все, наверное. Пришел на тестирование, прошел комиссию, зачислили стажером. Вот, собственно, четыре месяца уже и стажерствую.
— Не надоело?
— Надоело, конечно, — вздохнул Федор, — а что поделаешь? Я ведь совсем начинающий. У меня на тестировании всего 92 балла по Ксавье было. Вот и учусь.
— Сводки править? — усмехнулся Никита. — 92 — это совсем неплохо, поверь.
— Что дадут, тому и учусь, — обиделся Федор.
— Да ладно тебе… Хочешь к нам в команду?
Федор почесал затылок.
— А на фига я вам сдался?
— Мне копьютерщик нужен. Грамотный.
— С чего ты взял, что я — грамотный?
— Забыл, что ли? — улыбнулся Никита. — Я ведь немного ментоскопист.
Федор с любопытством огляделся.
Квартирка главного охотника на ведьм совсем не производила впечатления. Все вокруг либо казалось, либо было старым: и кухонная мебель, и замызганная газовая плита на две горелки, и стол за которым они восседали. А уж такие серванты Федор вообще видел только у бабушки в гостях, в глухой деревне за семьсот верст от Москвы. Он осторожно поднял чашку, из которой пил. Так и есть, на блюдце — 36 год.
— Богато живете, — заметил он, поставив чашку на место. — Наверное, у вас тут все на общественных началах, да?
— Не все. Там, в комнатах все по-другому. Маскировка.
— Слушай, а зачем весь этот маскарад? Ты — не ты, рухлядь на кухне.
— Специфика работы, — пожал плечами Шершень. — Думаешь, мое существование хоть кого-то радует? Даже шефа твоего, Сергеича, возьми. Он же прекрасно понимает, что одна-две ошибки и у нас с ним состоится плотное общение. Приватное, так сказать. Они все меня боятся, понимаешь? Все ваше дерьмовое Управление.
Он сказал это настолько просто, что Федор поверил в его слова сразу, без оговорок.
