Каждый вечер вместе с бутылкой виски она внушала себе это, чтобы утешиться. Но в глубине души знала, что это не так, и даже себе не могла в том признаться. Дело не только в выпивке: тут все глубже. Регулярные припадки меланхолии, ночные кошмары, бессонница. Все чаще на нее нападал безосновательный страх, особенно за день до съемок. Вика стала бояться камеры и подиума. Ей все осточертело, и она сама себе осточертела.
Теперь она ненавидела Артура, обвиняя его во всех неудачах. Его и эту тварь Ритку. Ведь так легко найти виновных и свалить на них все свои провалы…
Оглядев комнату, Вика поняла, что не сможет сидеть одна весь вечер. Она сойдет с ума — пустота квартиры и полное одиночество угнетали ее. Оставаясь наедине с собой, она начинала копаться в прошлом, и мысли эти были тягостные. Никогда не знаешь, до чего додумаешься, а как раньше проводить вечера с книжкой или с любимым фильмом она уже не могла…
Вика с трудом вела машину: все пешеходы сегодня были идиоты, а водители — ишаки.
— И чего я не взяла такси? За каким уселась за руль? Когда кругом одни дебилы!
Вика лавировала между автомобилями, пытаясь вписаться в поток, но у нее с трудом получалось.
— Чего они все мигают и гудят? Это они мне, что ли? Кретины!
На светофоре она остановилась и посмотрела в окно. На трассе стояли уличные шлюшки, дожидаясь клиентов.
— Если в ближайшее время не найду работу, то встану рядом с ними, — горько усмехнулась Вика.
От этой мысли ей стало страшно. Сегодня это уже не звучало как шутка…
* * *
С трудом разлепив глаза, Вика не поверила им: десять часов. Не может быть! Зачем нужно было вчера идти в тот гадюшник и пить текилу до двух ночи? В час дня у нее проба, которую она так долго ждала…
Вика осторожно поднялась, так как каждое движение причиняло ей боль. Голова была свинцовой, к горлу подступала тошнота. В комнате — полный бардак. Одежда валялась там же, где Вика сбросила ее ночью.
Она прошла в ванную. Достала из шкафчика пару таблеток аспирина. Закрывая дверцу, глянула на себя в зеркало. Там она увидела лицо, с размазанной по нему косметикой, спутанные волосы и кожу, как старый пергамент. И это в день съемки?
Окончательный выбор еще не сделан. Сегодня с ней пробует Ритка — хладнокровная расчетливая стерва. Эта не будет пить текилу в ночь перед съемкой. Как не хочется облажаться перед ней. Перед кем угодно, но только не перед Риткой! Слезы жалости к себе вдруг потекли по щекам…
Руки тряслись так, что она чуть не разбила стакан с водой. Чтобы улучшить самочувствие, она залезла под душ. Вымыла голову, а потом долго стояла под прохладными струями воды. После душа жизнь показалась более или менее сносной, а день не таким зловещим. Вика расчесалась, оделась, закапала в глаза «визин». С удовольствием бы выпила полстакана виски, обычно это заряжает хорошим настроением, только надолго ли? Но ее предупредили: стоит опоздать или прийти пьяной, то она сразу вылетит.
Как ни старалась гримерша, ей с трудом удалось замазать синяки под глазами. Волосы, как неживые — тусклые и сухие. Самое страшное, что ее подтряхивало и знобило, а сердце бешено билось. Вчера ее угостили какой-то таблеточкой, а она была настолько пьяна, что даже не поинтересовалась, что это. И сейчас она чувствовала себя настолько плохо, что хотелось одного — вернуться домой и залезть в постель.
Ритка, как всегда, была спокойна и невозмутима. Она сидела и пила кофе, уже загримированная и причесанная. Ритка выглядела на все сто и знала это.
Удивительно, что такая страшилка по жизни — на улице никто не обратил бы на Ритку внимание, но с правильно наложенным гримом и в костюме она становилась жутко интересная. Даже Вика это признавала.
Ритку пригласили первую. Она была сосредоточенная и расслабленная, работала четко, следуя всем требованиям фотографа. Принимала зовущие позы, томно смотрела в объектив. Все были довольны.
Когда подошла очередь Вики, то ее колбасило так, что она не могла понять, чего от нее хотят.
— Вика, соберись!
Вот этого она сделать не могла, и от страха началась паника. Вика попятилась назад, ей хотелось лишь одного — свалить отсюда. Не верила она в успех.
Сказать, что ей нужно в туалет и потихоньку смыться. Она мило попросила:
— Извиняюсь, но мне нужно выйти…
— Хорошо, только быстро. Могла бы сделать это раньше.
Словно читая ее мысли, Ритка с усмешкой посмотрела на нее. Нет, из-за этой твари Вика не может так трусливо исчезнуть. Уйти без борьбы — означает признать свое поражение. А победитель кто? Ритка?
Вика вышла в коридор и закурила, ей нужно собраться с мыслями. Она сейчас вернется и, выйдя на середину студии, покажет класс. Ведь столько раз она это делала. И сделает это сегодня, чтобы все поверили в нее. Она затушила сигарету.
Фотограф попросил тишины в студии и махнул рукой:
— Начинаем!
Вика посмотрела в камеру и улыбнулась.
— Супер! Все хорошо, только правая рука мне не нравится. Расслабь ее.
Вика расслабила руку, но тут плечи опустились.
— С рукой все хорошо, теперь плечи не опускай, — попросил он.
Когда она думала о плечах и руках, то забывала о лице. Почему так сложно все? Ведь раньше она успевала следить за всем сразу?
Вскоре одежда прилипла к телу, мозги отупели, спину заломило, ноги стали ватными, в висках от волнения запульсировала кровь. Она путалась и все делала не так.
— Вика, соберись! Ты так хорошо начала.
Она не в силах больше притворяться, и ей все равно, что о ней подумают. Фотограф с тоской посмотрел на осветителя, тот лишь пожал плечами.
— Виктория, ты себя неважно чувствуешь сегодня? — спросил фотограф.
Как будто сам не видит, кретин! Она старалась изо всех сил сдерживаться, чтобы никто не заметил, как ее ломает.
— Я чувствую себя великолепно, — ответила Вика, но голос в конце сфальшивил.
Это все заметили. Ритка посмотрела на нее с иронической ухмылкой, надменно подняв бровь. Вика глубоко вздохнула, пытаясь унять раздражение: она и так нажила слишком много врагов.
— Давай, еще раз попробуем, — сказал фотограф.
Сказал он таким тоном, словно заранее зная, что это ни к чему не приведет. Это подхлестнуло Вику и, не осознавая, что делает, она резко ответила:
— Если вы уверенны, что я не справлюсь, то зачем ненужные прогоны?
— Разве я сказал, что ты не справишься?
— Не сказали, но подумали.
— А ты читаешь мысли? — с усмешкой спросил фотограф.
Вика вздыбилась, ее заколотило от злобы, и она выплеснула ее на фотографа:
— Ничего я не читаю! Отстаньте от меня!
— Вика, вернись! По нашим правилам уход означает, что ты сорвала съемку.
— Я не собираюсь подчиняться никаким правилам! — ответила Вика.
— «Фак» вам!
Не интересуясь последующими событиями, Вика выскочила вон. Плевать на всех! На этот раз счастливый билетик достался Ритке, и когда станет известно об этом, все только порадуются. Не найдется никого, кто бы пожалел ее — она так долго обижала всех…
Она безутешно рыдала всю дорогу, и черные борозды туши стекали по лицу. Вика вытерла их рукой за неимением клинекса. Размазав косметику по щекам, она глянула в зеркало:
— Выгляжу не лучше уличной шлюхи.
Только сейчас она поняла, что вела себя как последняя идиотка. Зачем было напиваться накануне и идти в клуб так поздно? Самое ужасное, что это вошло в привычку, и она не могла по-другому проводить вечера…
Жизнь расползалась по швам…
* * *
Теперь ей было безразлично все, и с каждой новой проблемой ей еще больше хотелось выпить. И она напивалась, чтобы не думать о навалившихся проблемах, но добивалась обратного эффекта. И, пьяная, она, или рыдала, жалея себя, или проклинала всех, а в первую очередь — модельный бизнес. Этот балаган — грандиозное сборище дебилов. Теперь тот мир уже не казался ей таким манящим и гламурным. Сейчас это было нечто бессмысленное, вторгшееся в жизнь помимо ее желания. Вика так устала от этой гонки, от бесконечных кастингов, показов, от вечных диет.
Она не добралась до финишной прямой — произошел какой-то надлом. А вместо того, чтобы обуздать себя и свои дурные привычки, она целенаправленно продолжала губить себя. Если быть до конца честным, то она уже себя погубила. Она так долго надеялась, что в любой момент бросит пить и опять обретет форму, и еще всем покажет…
Сколько сейчас времени? Наверное, часов семь. Вика подошла и распахнула шторы. Черная зимняя ночь за окном, а вокруг пустота и ни одного близкого человека.
Больше всего ее добивал молчавший мобильный: никто не звонит ей, никаких приглашений. Вика каждые десять минут брала его в руки и пялилась на дисплей, но никаких сообщений или пропущенных звонков.
Вся улица перед баром была запружена автомобилями. Вика с трудом нашла себе местечко и запихала туда свою машину. Войдя внутрь, она прямиком направилась к барной стойке. По дороге несколько человек помахали ей рукой и улыбнулись. Вика лишь кивнула в ответ, улыбку состроить ей не удалось. Одни и те же осточертевшие рожи: телки, напрочь лишенные комплексов и парни, все как один понторезы. Вика опрокинула порцию виски и, почувствовав себя лучше, оглянулась.
