Леля подошла к огромному резному столу из мореного дуба и увидела с десяток цветных фотографий, разбросанных по всей его площади. Она собрала их и начала разглядывать. Увидев первый же снимок, почувствовала острый укол в сердце, будто ее на шампур нанизали. Стопроцентная порнография в самых грязных ее проявлениях. Отвратное зрелище, и морды героев вызывают тошноту. Вот только эти самые рожи принадлежат им. Одна ей, другая ему.
— Как это… Кто это… Где это… Не может такого быть… Это же…
— Заткнись! Закуковала! Может, и есть. Глаза-то разуй. Вчера снимали.
— Почему вчера?
— Потому, что в белых чулках ты пришла вчера, а купил я их тебе три дня назад.
— Бог мой!
— Не твой! Черт твой. Только сатана мог стать невидимкой, проникнуть в наш номер и фотографировать в упор.
— Зачем?
— Сядь, выпей воды и подумай своими куриными мозгами, зачем делают такие фотографии?
Леля села в плюшевое кресло и долго смотрела в пол, но вряд ли что-нибудь соображала, слишком опустошенными и бессмысленными были ее глаза.
— Ничего не понимаю. Может, объяснишь мне все по-человечески, а потом будем думать, -сглотнув, промямлила она наконец.
— Записочка к снимкам приложена. Очень содержательная.
— Читай.
— Слушай: «Имею огромное желание преподнести твоей жене подарочек на день рождения. Ей понравится. А ты как считаешь? Удачная мысль?
Возможен и другой вариант. Единственный. Полмиллиона долларов в обмен на негативы. Срок — ровно неделя с момента получения картинок. •
Подумай и реши. Если согласен, дай знак.
Подвесь к зеркалу заднего обзора в своей машине любую безделушку. Я буду знать, что ты согласен, после чего получишь следующие инструкции. Деньги наличными — или картинки у твоей жены. Жду сигнала».
— Вот теперь все понятно. И что решил? -Женщина начала приходить в себя.
— Если Катя получит фотографии, нам с тобой крышка. Она отомстит. Мэр сделает все, что она захочет. С Катькиным извращенным умом, злобой и мстительностью она придумает такое, что жизнь адом покажется, а смерть — спасением. Лучше уж сразу голову в петлю сунуть.
— Это не выход.
— Сам знаю. Кумекай. Ты ведь под стать Катьке, такая же стервозина. Сплети интригу поинтересней, как нам из воды сухими и целыми выбраться.
— Надо платить. А где взять?
— Мне надо подумать. Встретимся во время обеда.
— С ходу такие вещи не решаются. Не пори горячку. Остынь. Подумаем вместе. Я о деньгах, а ты о человеке, который мог написать письмо, _ уже деловым тоном произнесла любовница директора.
— Оно на машинке напечатано.
— Идиот, я о другом. Кто мог знать о наших отношениях, следить за нами, фотографировать. Кто мог знать, что мы имеем доступ к наличным.
— Мы его не имеем.
— Заткнись. Этот человек знает, как можно обналичить деньги.
— Таких умников в нашем городе полно. Все образованные в плане афер.
— Торопишься. Успокойся. Не напортачь сгоряча. Автор письма не местный, но все знает о тебе и о твоей жене. Местному полмиллиона долларов не нужны. Разве только для засолки. Что он с ними будет делать? В банк понесет? Думай, голова. До обеда три часа.
Думать долго Луговой не любил, а точнее, не умел. Не прошло и десяти минут, как его покинула Леля, а он уже шел к своей машине. Еще через пятнадцать минут он входил в гостиницу «Кедр». Дежурный впервые видел директора таким возбужденным. Красное лицо горело, хоть прикуривай, толстую шею покрывали белые пятна.
— Привет, Федька, Агеев у себя?
— Нет, Никита Иваныч. Вчера уехал. Совсем, с вещичками.
— Уверен? — Громадная лапища схватила парня за лацкан пиджака.
— Сашка утром смену сдавал. Вот его отчет. В двадцать три пятнадцать вышел с вещами, оплатил счет, сел в свою машину и уехал.
— С вещами, говоришь?
Он отпустил парня, секунду подумал и бросился к выходу, не обратив внимания на человека, сидящего в холле с газетой в руках.
Зимин проводил взглядом взбешенного мужика, севшего в свой бежевый «Мерседес».
Матвеич не ошибся в своих предположениях. Он стал подозреваемым номер один. По логике вещей так и должно быть. Успели. От такого головореза чего угодно можно ожидать.
Через сорок минут машина Лугового затормозила у шлагбаума на выезде из города. Охранники встретили его, приложив руку к козырьку.
— Эй, орлы, не открывайте перекладину, я никуда не еду. Есть вопрос. Начиная со вчерашнего вечера по сей момент из города выезжал голубой «Крайслер»? Длинная машина, вся покрытая хромированными деталями.
— Легковые вообще не выезжали, только самосвалы и фургоны с рыбокомбината.
— Понял. Порядок.
Прошло еще не менее сорока минут, пока он доехал до конца моста по другую сторону реки. Такой же шлагбаум, такие же охранники. И здесь ему сообщили, что голубая машина через пост не проезжала ни в ту, ни в другую сторону.
Третья щель, через которую можно было просочиться из города на машине, — это паром, который все еще действовал, несмотря на построенный мост. Но на пароме теперь только скот переправляли на свежие пастбища.
И тут ему сказали то же самое.
Других способов выбраться из города у Агеева не было, а значит, он до сих пор в Тихих Омутах и уйти из города Никита ему не даст. А тот и не захочет, пока денег не получит. Его даже искать не надо. Сам найдется.
К обеду Луговой вернулся в свой офис.
— Вызови главбуха и прикажи принести нам обед ко мне в кабинет, — бросил он секретарше, прошел к себе, рухнул в кресло и закурил. Ему казалось, что все проблемы решены. Леля не заставила себя ждать, пришла быстро, держа в руках две папки.
— Что решил? — спросила она с порога.
— Я знаю, кто послал фотографии.
— Знаешь или подозреваешь?
— Уверен на девяносто процентов. Этот ублюдок уже пытался высосать из меня бабки. Именно полмиллиона. Может быть, я и клюнул бы на его приманку, но у меня нет своих денег. Ни гроша. До вчерашнего дня этот тип находился в гостинице «Кедр». Вчера в одиннадцать вечера смылся. Но он из Омутов не выезжал. Я проверил. Где-то затаился, сволочь!
Леля села на диван и положила папки рядом. Подумав, она спросила:
— Ты сможешь его найти за неделю?
— Бесполезно. Слишком хитер и умен. И смысла в этом нет.
— А в чем смысл? Он может отослать снимки Катерине?
— Может, если ему не заплатят. Сволочной мужик.
— Почему же нет смысла его искать?
— Сам найдется. Надо дать согласие. Взять его можно при передаче денег.
— Сам говоришь, он не дурак.
— Куда бы я деньги ни положил, забрать-то он их должен.
— Пошлет другого. Человека со стороны.
— И другого проследить можно. Они же где-то должны встретиться. Деньгами рисковать нельзя и взять их негде. Подложим «куклу». Капкан все равно сработает.
— Уверен?
— Он не сможет выехать из города. Тут всего три лазейки, и я их перекрою.
— Так называемой «куклой» ты его лишь разозлишь. Он не простит подвоха, если не сумеешь его взять при обмене. Тогда нас уже ничто не спасет. А вот деньги, настоящие, мы вернуть сможем, когда он с ними попытается уйти. Если только он через тайгу не рванет. Лучше потакать ему и выполнять все его требования до тех пор, пока он не выйдет за черту Тихих Омутов. Далеко не уйдет. Важно не спугнуть. Ты понял? Куча денег усыпит его бдительность. Он должен считать тебя лохом. А ты должен делать вид, что веришь, будто он вчера уехал.
Луговой покачал головой:
— Умная ты баба, Лелька, может, скажешь, где нам полмиллиона взять? А то я всю мелочь на трамвай истратил.
— Скажу. Если очень постараться, то деньги у нас будут дней через пять.
— Белены объелась.
Леля открыла папку и достала документы.
— Завтра должны отчислять деньги за станки для нового цеха. Со станкостроительным заводом мы сотрудничаем много лет. Я знаю их главбуха и коммерческого директора. Им ничего не стоит обналичить деньги, за определенный процент, разумеется.
— Мы перечисляем им шестьдесят тысяч, а не полмиллиона. Заявку подписывает моя жена. Катерина умеет считать.
— Все правильно. Заявки составляю я, а ты несешь их ей на подпись.
Холодный ровный голос Лели раздражал директора.
— И мы тоже подписываем… Черт, да не в этом дело…
— Помолчи. Она уже тысячи заявок подписала. В день по десятку. В этой заявке будет написана цифра шестьдесят, а прописью сумму я просто забуду написать. Она этого не заметит. Дашь на подпись бумаги перед сном, а до того выпей с ней коньяку. Уверена, она не заметит. Если получится, мы спасены. Перед тем как сдать заявку в банк, я добавлю в нее нолик и допишу сумму прописью: «шестьсот тысяч долларов США ноль-ноль центов». Банк перечислит деньги соответственно документу. Заявки-то пишутся моей рукой и дописать я могу все, что угодно.
— А дальше? Катька нас в тюрьме сгноит.
— Почему? Отчет она получает в конце месяца, а сегодня лишь десятое число. Теперь слушай и вникай. Цепочку раскладываем по звеньям. Заявку я уже составила. Сегодня вечером ты должен стать пай-мальчиком и очень любить свою женушку. Одним словом, нужна ее подпись на заявке. Тебя это в первую очередь касается… Я говорю о фотографиях. Завтра я сдаю документы в банк. В течение сорока восьми часов завод получит злополучные шестьсот тысяч. Переговоры с руководством завода я беру на себя. Пятьсот тысяч они для нас обналичат, шестьдесят берут за станки, а сорок кладут в свой карман за услугу. Через пару дней я поеду на завод проверять отгружаемое для нас оборудование и заберу у них полмиллиона наличными. Эти деньги мы берем напрокат и отвечаем за них головой. Дальше твое дело. Передача денег шантажисту и их изъятие у него возлагается на тебя. Я даже думать об этом не хочу. На все про все тебе дается семь, максимум десять дней. Затем я или ты отвозим наличные на завод, и они перечисляют их обратно на наш счет с сопроводительным письмом о допущенной финансовой ошибке. Все встает на свои места. К концу месяца баланс как всегда идеален.
