Запись содержала монолог колониста по имени Гидеон, который был, судя по всему, дежурным в радиорубке, расположенной на красной планете. Пытаясь установить связь с Землёй, он, подобно радиодиджею, вещал в космос, рассказывая про свою нелегкую жизнь на Марсе. Несмотря на то, что уже пошёл второй год, как его родная планета погрузилась в радиомолчание, Гидеон был уверен, что на Земле кто — то всё же выжил…
Ещё он рассказывал о чём — то, что называл «ОмнИКС». Насколько понял я, «ОмнИКС» был ничем иным, как изобретением колонистов, которое каким — то образом позволяло путешествовать в дальний космос. «Ещё немного, — говорил Гидеон, — если всё пойдет по плану инженера Гаррисона, двадцать тысяч человек обретут новый дом, похожий на Землю…» Закончил он тем, что давал обещание самому себе обязательно поселиться возле воды в новом мире…
Полковник перестал говорить, оглядывая членов Верховного Совета, внимательно его слушающих.
— Уважаемые делегаты, у меня есть все основания предполагать, что колония не вымерла, а переместилась в один из привлекательных уголков нашей необъятной вселенной…
Замолчав, полковник приподнял подбородок и посмотрел на Лао Дэмина. Тот, весьма озадаченно поглаживал рукой свою длинную седую бородку.
— Всё, о чём вы сейчас поведали, больше похоже на чью — то злую шутку, — нарушил тишину Дэмин. — Хочу со всею прямотой заверить вас, полковник Орокин, что мы не нуждаемся в вашей помощи. На этом ваша аудиенция закончена, прошу вас покинуть Наднебесную…
— Вы не можете так поступить, председатель, — Рамина агрессивно вмешалась и, показывая рукой на Орокина, сделала несколько шагов вперед. — Этот человек говорит правду! Из — за вашего эгоизма…
— Доктор Джоши, — остановил женщину Лао, — вы, правда, думаете, что после этой эмоциональной выходки мы поменяем своё решение?
Рамина хотела что-то сказать, но передумала и, развернувшись, пошла к выходу вслед за мужчинами, обременённая тяжёлыми мыслями о судьбе родного города.
* * *
Ввиду закрытости Хуанди, спрос на гостиничные услуги был небольшим, поэтому в городе работало всего две гостиницы. Андроид Ки, сославшись на традиции гостеприимства, любезно настоял на том, чтобы гости переночевали в гостинице, предназначенной для дипломатических нужд. Полковник не желал оставаться в городе, который буквально послезавтра должен был превратиться в руины, но под нажимом Рамины всё — таки дал своё согласие.
Поселившись с Раминой в гостинице, Орокин заметил, что она, будучи в подавленном состоянии, была немного не в себе. Она, обсуждая провальные переговоры в Верховном Совете, даже огульно обвинила Уэйна в том, что «тот не был в достаточной степени настойчив». Не желая вдаваться в бесполезный дискурс, полковник взял со стола бутылку креплёного вина и предпочёл компанию Эйккена, которого поселили в номере напротив. Ввиду того, что Кевин никогда не употреблял алкоголь, Орокин изрядно охмелел, пытаясь справиться с бутылкой вина в одиночку. Ближе к полуночи, немного пошатываясь, полковник вернулся в свой номер. Рамина, не шевелясь, уже лежала в кровати. Молча раздевшись, он, не включая свет, прилёг рядом и моментально уснул.
Полковнику снился Акрит, наполненный мертвыми людьми-зомби, которые ходили по улицам города, раскачиваясь из стороны в сторону. Среди них бегала Рамина, одетая почему— то в свадебное платье. Тряся людей — зомби за плечи, она показывала рукою в небо, словно пытаясь их о чём — то предупредить. Потом была вспышка света, а за ним последовал чудовищный звон…
Противный звон будильника вырвал Уэйна Орокина из беспокойного сна. Избавившись от остатка хмельных грёз, он ощутил дыхание Рамины, лежащей рядом. Привстав, он сел на край кровати и закрыл ладонями лицо, пытаясь унять небольшое головокружение. Будильник, словно назло, продолжал свой раздражающий звон, показывая на своём призрачном табло «4:00».
— Пронзи тебя Марс, — буркнул полковник, пытаясь в темноте нащупать ручку светильника.
Включив свет, он взял будильник в руки в попытках разобраться, как же отключается эта штуковина. «Наверно, время задано прежним постояльцем», — подумал про себя Орокин. Найдя вожделенную кнопку, он, наконец, избавился от противного звона. Поставив источник ночных неприятностей обратно на полку, он обратил внимание на то, что Рамина не спит. Она, свернувшись в комок, молча лежала на кровати, засунув левую ладонь под подушку. Женщина отрешённо смотрела куда-то в точку позади Орокина.
— Не спишь? — произнёс он, накидывая чёрный халат, расшитый золотистыми узорами.
— Нет, — равнодушно произнесла она, — не могу… Не могу уснуть с мыслью, что я больше никогда не увижу этот город… Уже завтра это место перестанет существовать. Но самое страшное то, что это станет началом нового упадка для всего человечества…
— Рамина, прошу тебя, прекрати заниматься самобичеванием, — промолвил Орокин, завязывая пояс. — Мы сделали всё, что смогли…
— Да, Уэйн, — отчуждённо произнесла Рамина, — мы сделали всё, что смогли…
Полковник, испытывая похмелье, отправился в ванную комнату. Умывшись холодной водой, он долго смотрел на себя в зеркало, пока не услышал, что в дверь номера постучали. «Может, это Кевин?» — после этой мысли полковник наспех высушил руки и последовал в прихожую.
Но когда Орокин открыл дверь, он убедился в ошибочности своих предположений. На пороге стоял андроид Ки, уставившись на полковника подсвеченными точками своих окуляров.
— Ах, вы уже не спите? — промолвил он, выражая удивление тональностью своего голоса. — Как хорошо, а то я так боялся побеспокоить вас…
Лицо полковника, мучимого похмельем, немного скорчилось, выражая к происходящему тотальное непонимание.
— Уэйн Орокин, — продолжил говорить Ки, — с вами хочет встретиться один весьма влиятельный человек, который готов выразить вам поддержку по многим вашим вопросам, касаемо межпланетных путешествий. Он приглашает вас в своё заведение, где только для друзей подают утку по — пекински…
Всё это показалось полковнику немного странным и подозрительным, но в мыслях он сослался на то, что принятого в наземных поселениях понятия дня и ночи в этом подземном городе просто не существует. Хуанди жил полноценной городской жизнью двадцать четыре часа в сутки. Осмотрев андроида с ног до головы, Орокин промолвил:
— Но я не ем ранним утром тяжелую, для моего возраста пищу…
— Будьте уверены, Уэйн Орокин, — парировал Ки, — от того, что вы услышите, у вас разыграется пламенный аппетит…
Звучало весьма интригующе, поэтому полковник попросил для себя полчаса. Умывшись, он причесал короткие волосы на голове, переоделся и, оставив растерянную Рамину одну, устремился вслед за андроидом. Минуя подземные панорамы, поражающие своей масштабностью и футуризмом, полковник оказался в длинном тоннеле, скоростной эскалатор которого явно был сломан. Прошагав минут пять по застывшим пластиковым ступеням, Орокин, вслед за Ки, оказался неподалёку от массивной стальной двери, чья красная краска, поражённой грибком и сыростью, потихоньку осыпалась, обнажая ржавые язвы.
Возле входа стояли два здоровенных азиата — близнеца, чьи выбритые макушки поблёскивали в свете ярко мерцающих светильников.
— Это частная территория, — произнёс один из них, вытянув руку в останавливающем жесте.
Из выпуклого отверстия, расположенного на спине Ки, вылетел всё тот же загадочный шар, который поморгал близнецам какой-то цветовой комбинацией.
— Мастер Чжэн ждёт нас… — произнёс Ки, обращаясь к охранникам.
«Близнецы наверняка репликанты…» — подумал про себя Орокин, наблюдая, как те отошли в стороны, открывая проход. Следуя мимо охранников, полковник, вглядываясь в их суровые лица, ловил на себе внимательный и тяжелый взгляд из — под выступающих надбровных дуг.
Внезапно в памяти Орокина всплыл рассказ Филипса, полученный полковником с помощью «Гипнозиса». Уэйн вспомнил, как Алан упоминал о двух рослых азиатах— близнецах, которые с подачи главы Спектрата непосредственно занимались репликацией людей. «Интересно, эти близнецы случаем не те, о которых говорил Алан? — подумал Орокин, захлопывая за собой красную дверь. — Похоже, Алан был прав, считая их репликантами…»
Несмотря на враждебный антураж снаружи, внутри таинственного заведения оказалось весьма мило. Полковник надеялся увидеть какой-нибудь притон, но купольный двухэтажный зал больше напоминал семейное заведение в восточных традициях. Люди, порою целыми семействами, сидели вокруг низких деревянных столов, заставленных яствами, свечами, а также пиалами, сделанными в виде рыбацких лодочек. Малолетние дети резвились средь раскиданных золотистых подушек, в то время как взрослые непринуждённо беседовали между собой. По залу летали плоские дроны, доставляющие заказанные блюда посетителям. Непринуждённая музыка в стиле ретро — джаза отражалась от отполированных до блеска стен каменного купола, который по форме напоминал здание Наднебесной. С центра купола свисала спиралевидная люстра, увенчанная множеством прямоугольных прозрачных кристаллов, преломлявших мягкий свет.
