Тогда это был всего лишь поцелуй, но память о нем горела во всем моем теле – как в самом плохом дамском романе, который только был написан.
– Оставьте меня в покое! – прошипела я ему в лицо, сжимая руки в кулаки. – Будьте вы прокляты!
Открылась дверь кабинета, и высунулась голова полицейского в форме.
– Проблемы?
Мы повернулись и уставились на него. Я открыла было рот сказать, что именно здесь происходит, но Жан-Клод меня опередил.
– Нет, офицер, все в порядке.
Это была ложь, но что здесь было бы правдой? Что у меня две вампирские метки и что я теряю душу кусок за куском? Совсем не та информация, которую я хотела бы сделать всеобщим достоянием. Полиция косится на тех, кто слишком тесно связан с монстрами.
Офицер глядел на нас и ждал. Я покачала головой.
– Ничего особенного, офицер. Просто уже поздно. Вы не спросите сержанта Сторра, могу ли я ехать домой?
– Как фамилия?
– Блейк, Анита Блейк.
– А, любимчик – аниматор Сторра?
Я вздохнула.
– Да, та самая Анита Блейк.
– Спрошу. – Полицейский еще минуту смотрел на нас троих. – У вас есть что к этому добавить?
Он обращался к Ричарду.
– Нет.
Полицейский кивнул:
– О’кей. Но пусть то, что здесь непроисходит, далее непроисходит при пониженной громкости.
– Разумеется. Всегда рад сотрудничать с полицией, – ответил Жан-Клод.
Офицер еще раз кивнул и скрылся в кабинете. Мы остались стоять на коленях в коридоре. Оборотень все так же спал на полу. Тихий звук его дыхания не столько нарушал тишину, сколько ее подчеркивал. Ричард сидел неподвижно, не сводя темных глаз с Жан-Клода. Вдруг до меня очень явственно дошло, что нас разделяют с Жан-Клодом всего несколько дюймов. Я кожей чувствовала тепло его тела. Его глаза скользнули по мне вниз. Я была по-прежнему одета только в лифчик под расстегнутым жакетом.
По груди и рукам у меня побежали мурашки. Соски затвердели, как будто он их касался. И мышцы свело судорогой от жажды, которая ничего общего не имела с жаждой крови.
– Прекратите!
– Я ничего не делаю, ma petite. По вашей коже прокатывается ваше желание, не мое.
Я тяжело вздохнула и заставила себя отвернуться. Ладно, я его хочу. Прекрасно, чудесно, но это ничего не значит. Вот так.
Я отодвинулась от него, привалилась к стене и сказала, не глядя в его сторону:
– Я пришла сегодня сюда, чтобы получить информацию, а не обжиматься с Мастером города.
Ричард просто себе сидел, глядя мне в глаза. В нем не было смущения – только интерес, будто он не мог точно понять, что я собой представляю. Не то чтобы недружественный взгляд.
– Обжиматься? – повторил Жан-Клод. Мне не надо было смотреть на его лицо, чтобы услышать в голосе улыбку.
– Вы меня понимаете.
– Я никогда не слыхал, чтобы это называли “обжиматься”.
– Прекратите!
– Что прекратить?
Я полыхнула на него взглядом, но в его глазах мелькали искорки смеха. По губам расходилась медленная улыбка. Очень человеческий вид был у него в эту минуту.
– Что же вы хотите обсудить, ma petite? Это должно быть что-то очень важное, если вы решили приблизиться ко мне по собственной воле.
Я смотрела ему в лицо, выискивая насмешку, злость – что-нибудь в этом роде. Но его лицо было гладким и дружелюбным, как резной мрамор. Улыбка и искорки смеха в глазах как маска. И я никак не могла понять, что там за ней. И даже не уверена, что хотела бы это знать.
Я медленно перевела дыхание.
– Хорошо. Где вы были прошлой ночью? – Я глядела ему в лицо, пытаясь поймать изменение выражения.
– Здесь, – ответил он.
– Всю ночь?
Он улыбнулся:
– Да.
– Вы можете это доказать?
Улыбка стала шире:
– А мне придется это делать?
– Возможно.
Он покачал головой:
– Увертки вместо прямого разговора – от вас, ma petite! Это не ваш стиль.
Вот тебе за глупую попытку вытащить информацию из Мастера.
– Вы уверены, что хотите обсуждать это при посторонних?
– Вы о Ричарде?
– Да.
– У нас с Ричардом нет секретов друг от друга, ma petite. Он – мои человеческие глаза и уши, поскольку вы ими быть отказываетесь.
– Что это значит? Я думала, что у вас не может быть двух слуг-людей одновременно.
– Значит, вы это признаете?
В его голосе слышалась примесь торжества.
– Это не игра, Жан-Клод. Сегодня ночью погиб человек.
– Поверьте мне, ma petite, когда вы примете две последние метки и станете моим слугой не только номинально – это для меня не игра.
– Сегодня ночью произошло убийство, – сказала я.
Может быть, если сосредоточиться на преступлении, на моей работе, я смогу избежать словесных ловушек.
– И? – подсказал он.
– Жертва вампирского нападения.
– А, – сказал он, – теперь мне ясна моя роль.
– Рада, что вам это кажется забавным.
– Смерть от укусов вампира только временно фатальна, ma petite. Подождите до третьей ночи, когда жертва восстанет, и расспросите его. – Юмор в его глазах растаял. – Чего вы мне не сказали?
– Я нашла на жертве не менее пяти различных радиусов укусов.
Что-то мелькнуло в его глазах. Я не знаю, что именно, но какая-то неподдельная эмоция. Удивление, страх, вина? Что-то.
– Значит, вы ищете одичавшего Мастера вампиров?
– Ага. Знаете кого-нибудь?
Он рассмеялся. Все его лицо озарилось изнутри, будто зажгли свечу у него под кожей. На какой-то миг он стал так красив, что у меня стиснуло дыхание. Но это была не та красота, которой хочется коснуться. Я вспомнила бенгальского тигра в зоопарке. Он был так велик, что можно было бы проехаться на нем, как на пони. Мех у него был оранжевый, черный, желтоватый и перламутрово-белый. Глаза золотые. А лапы, шире моей раскрытой ладони, бегали, бегали, туда и назад, туда и назад, пока не протоптали дорожку на земле. Какой-то умник поставил решетку так близко к изгороди, удерживающей публику, что через нее можно было легко просунуть руку и коснуться тигра. Мне пришлось сжать руки в кулаки и засунуть их в карманы, чтобы подавить искушение потянуться сквозь решетку и погладить тигра. Он был так близко, красивый, дикий... соблазнительный.
Я обняла колени, прижав их к груди, и крепко сцепила руки. Тигр оторвал бы мне руку, и все же я в глубине души жалела, что его не потрогала. Я смотрела в лицо Жан-Клода, ощущала, как его смех гладит меня по спине, как бархат. Неужели какая-то часть моей души будет всю жизнь гадать, каково оно было бы, скажи я “да”? Может быть. Но я это переживу.
Он глядел на меня, и смех умирают в его глазах, как последний свет на закатном небе.
– О чем вы думаете, ma petite?
– Разве вы не можете читать мои мысли?
– Вы знаете, что не могу.
– Я о вас ничего не знаю, Жан-Клод, даже самой мелкой мелочи.
– Вы знаете обо мне больше, чем любой другой в этом городе.
– В том числе Ясмин?
Он опустил глаза, почти смущенный.
– Мы с ней очень старые друзья.
– Насколько старые?
Он встретил мой взгляд, но лицо его было пустым и непроницаемым.
– Достаточно.
– Это не ответ, – сказала я.
– Нет, – согласился он. – Это уход от ответа.
Значит, он не ответит на мой вопрос. Что здесь нового?
– А есть в городе другие вампиры в ранге Мастера, кроме вас, Малкольма и Ясмин?
Он покачал головой:
– Мне такие неизвестны.
– Что это должно значить? – нахмурилась я.
– Именно то, что я сказал.
– Вы – Мастер города. Разве вам не полагается знать?
– Сейчас у нас не совсем все в порядке, ma petite.
– Объясните.
Он пожал плечами, и даже в окровавленной сорочке этот жест был грациозным.
– Обычно младшие вампиры нуждаются в моем позволении как Мастера на пребывание в городе, но, – он снова пожал плечами, – есть такие, которые считают, что я недостаточно силен, чтобы держать город.
– Вам бросили вызов?
– Скажем так: я ожидаю, что мне бросят вызов.
– Почему? – спросила я.
– Другие Мастера боялись Николаос.
– А вас они не боятся.
Это не был вопрос.
– К несчастью, нет.
– А почему?
– На них не так легко произвести впечатление, как на вас, ma petite.
Я начала было говорить, что не производит он на меня впечатления, но это была неправда. Жан-Клод нюхом учуял бы, если бы я лгала, так зачем стараться?
– Значит, в городе может быть другой Мастер и без вашего ведома.
– Да.
– А вы разве не чуете друг друга?
– Может быть, да, а может быть, нет.
– Спасибо, что прояснили вопрос.
Он потер лоб кончиками пальцев, как при головной боли. Бывает у вампиров головная боль?
– Чего я не знаю, того не могу вам сказать.
– А не могли бы более... – Я поискала слово и не нашла, – отвязные вампиры убить кого-то без вашего позволения?
– Отвязные?
– Да ответьте же вы на вопрос!
– Могли бы.
– А могли бы пять вампиров охотиться стаей, не имея Мастера в качестве третейского судьи?
Он кивнул:
– Прекрасный выбор слов, ma petite, и ответ – нет. Мы – одинокие охотники, если у нас есть выбор.
