Крепко сжимая оружие и подталкивая мальчика в спину, он бросился к соседнему двору, и через несколько секунд они пробрались сквозь просвет в живой изгороди.
— Как предсказуемо!
Он обернулся и похолодел. В двадцати футах от них стоял крепыш без шеи, держа одной рукой Пэм, а второй прижимая к ее виску «глок» с глушителем. Кронборгский стрелок стоял рядом с ним, направив пистолет в лицо Малоуна.
— Я обнаружил вашу бывшую, когда она пробиралась сюда, — проговорил крепыш с гнусавым датским акцентом. — А ведь вы, наверное, велели ей оставаться в машине?
Взгляд Малоуна был прикован к лицу Пэм. В ее глазах плескался ужас.
— Гари… — пролепетала она, не в силах пошевелиться.
— Мама!
В голосах обоих звучало отчаяние. Малоун задвинул сына за свою спину.
— Итак, Малоун, вот как вы действовали. Проследили путь моего человека от замка до города, дождались, покуда он выйдет из кафе, и последовали за ним сюда, полагая, что ваш мальчик будет где-то здесь. — Это был определенно тот же голос, который вчера звучал в телефонной трубке. — И оказались правы.
Второй мужчина стоял молча и неподвижно. Малоун почувствовал, как к горлу подкатывается тошнота. Значит, его самого выследили!
— Выньте из «беретты» обойму и отбросьте ее в сторону.
Малоун помялся, но потом понял, что выбора у него нет, и выполнил требование.
— Теперь давайте меняться. Я отдаю вам вашу бывшую, а вы мне — мальчика.
— А что, если я предложу вам оставить мою бывшую себе?
Мужчина засмеялся.
— Вы же наверняка не хотите, чтобы мальчик видел, как я вышибу мозги у его мамы. А я непременно это сделаю, поскольку она мне не нужна.
Глаза Пэм расширились еще больше. Только теперь она осознала в полной мере, к каким последствиям привела ее глупость.
— Папа, что происходит? — спросил Гари.
— Сынок, тебе придется пойти с ним…
— Нет! — крикнула Пэм. — Только не это!
— Иначе он убьет тебя, — прояснил ситуацию Малоун.
Палец крепыша лежал на спусковом крючке «глока», и Малоун мысленно молился о том, чтобы Пэм стояла смирно. Он перевел взгляд на Гари.
— Ты должен сделать это для мамы. Но, клянусь, я вернусь за тобой, можешь не сомневаться! — Он снова обнял мальчика. — Я люблю тебя. Будь сильным. Ради меня.
Гари кивнул, постоял несколько секунд, а потом шагнул к крепышу. Тот отпустил Пэм, которая тут же кинулась к Гари, обняла его и принялась плакать.
— Ты цел? — спросила она.
— Да, со мной все в порядке.
— Позвольте мне остаться с ним! — взмолилась женщина. — Я не доставлю вам никаких неприятностей. Коттон найдет для вас то, что вы хотите, а мы с Гари будем вести себя смирно!
— Заткнись, — лаконично приказал крепыш.
— Клянусь! Я не доставлю вам проблем!
Мужчина поднял пистолет и приставил дуло к ее лбу.
— Повторяю: заткнись и проваливай отсюда, тощая сучка!
— Не дави на него, — предупредил женщину Малоун.
Она еще раз крепко обняла сына и медленно отошла к бывшему мужу. Крепыш коротко хохотнул.
— Верный выбор.
Малоун молча смотрел на своего противника.
Внезапно пистолет крепыша повернулся вправо, и три пули, почти бесшумно вылетев из ствола с глушителем, впились в кронборгского стрелка. Его тело трижды дернулось, а потом повалилось спиной на траву.
Пэм прикрыла рот ладонью и сдавлено вскрикнула:
— Господи Иисусе!
Малоун видел, какой шок испытал Гари, и его сердце болезненно сжалось. Пятнадцатилетний мальчик не должен видеть таких ужасных вещей!
— Он в точности выполнил все мои указания. Но я знал, что вы за ним следите, а он — нет. Он даже убеждал меня в том, что за ним нет «хвоста». Я не могу тратить время на идиотов. Эта маленькая демонстрация собьет с вас спесь, присущую людям вашей породы и профессии. А теперь отправляйтесь и достаньте то, что мне нужно. А он, — стволом пистолета крепыш указал на голову Гари, — будет гарантией того, что вам в башку не придет какая-нибудь новая блажь.
— В моем пистолете не осталось патронов.
Он посмотрел на Гари. Удивительно, но на лице мальчика не читалось никаких признаков возбуждения, паники или страха. Только решимость.
Крепыш и Гари повернулись, чтобы уйти.
Малоун сжимал пистолет и взвешивал имеющиеся в его распоряжении возможности. Его сын находился в нескольких дюймах от заряженного «глока». Он понимал: если Гари сейчас уйдет, у него не останется выбора и ему придется доставить им Звено. На протяжении всего дня он пытался избежать необходимости сделать этот неприятный выбор, поскольку в противном случае возникнет целый сонм трудноразрешимых проблем. Крепыш, без сомнения, с самого начала предвидел, как будут развиваться события, в том числе и эту сцену.
Кровь словно застыла в жилах Малоуна, а его душу охватило тревожное чувство.
Неприятное.
Но знакомое.
Он контролировал себя на все сто процентов. Таково было правило. Его предыдущая профессия вся состояла из шансов, случайностей, риска. Взвешивать, оценивать возможности. Добиться без этого успеха было бы немыслимо. Малоуну приходилось рисковать собственной шкурой множество раз, и в трех случаях, когда риск перевешивал шансы на успех, он оказывался на больничной койке.
Сейчас все было иначе. На кону стояла жизнь его сына.
Слава богу, на сей раз перевес был на его стороне.
Крепыш и Гари уже подошли к просвету в живой изгороди.
— Эй! — окликнул их Малоун.
Крепыш повернулся.
Малоун выстрелил из «беретты», и пуля ударила мужчину в грудь. Тот словно не понял, что произошло: на его лице появилась смесь удивления и боли. Наконец из уголков его губ вытекли две струйки крови, а глаза закатились. Он повалился, как дерево под топором лесоруба, несколько раз дернулся и замер.
Пэм кинулась к Гари и заключила его в объятия.
Малоун опустил пистолет.
Сейбр наблюдал за тем, как Коттон Малоун прикончил его последнего агента. Он стоял на кухне дома, окна которого выходили на лужайку перед коттеджем, где на протяжении последних трех дней держали Гари Малоуна. Он снял два этих дома одновременно.
Сейбр улыбнулся.
Малоун оказался умным, а его агент — дураком. Заставив американца вытащить из «беретты» обойму и выбросить ее, он забыл о патроне, который уже находился в стволе. Любой хороший агент, к числу которых, несомненно, относился Малоун, всегда загоняет патрон в ствол. В тренировочном лагере войск специального назначения, где когда-то проходил подготовку Сейбр, один новичок ранил себя в ногу из пистолета, который, по его мнению, был разряжен, забыв про патрон в стволе.
Он надеялся, что Малоун тем или иным способом разделается с лучшим из нанятых им агентом. Именно в этом заключался его план. И возможность привести его в действие появилась, когда Сейбр увидел из окна Пэм Малоун, идущую к дому. Он тут же связался со своим помощником по рации и проинструктировал его относительно того, как можно воспользоваться неосмотрительностью женщины, чтобы сделать для Малоуна урок еще более наглядным. Тогда же он велел мужчине застрелить своего напарника, пообещав ему за это дополнительное вознаграждение. Теперь благодаря Малоуну эти деньги платить не придется.
Но это также означало, что в живых не осталось ни одного из помощников. Впрочем, это даже к лучшему. Малоун заполучил своего сына обратно и теперь немного поуспокоится.
Но это вовсе не означает, будто приключения Малоуна закончились.
Наоборот, они только начинаются.
Среда, 5 октября
Вена, Австрия, 13.30
Сейбр затормозил у ворот и опустил стекло водительской двери. Он не предъявил никакого удостоверения, но охранник сразу же жестом предложил ему проехать. Длинное шато со стенами горчичного цвета и всеми элементами барочной роскоши расположилось в тридцати милях к юго-востоку от центра города, в горном массиве, известном как Венский лес. Построенное триста лет назад семьей, принадлежащей к австрийской аристократии, оно вмещало в себе семьдесят пять просторных комнат и было увенчано высокой остроконечной кровлей, покрытой столь распространенной в альпийских странах черепицей.
Щурясь от льющегося через затемненное лобовое стекло «ауди» солнечного света, Сейбр обратил внимание на то, что асфальтовая подъездная дорога и расположенная сбоку стоянка для машин пусты. Пасторальную картинку нарушали лишь охранники у ворот да несколько садовников, которые подметали тропинки.
«Видимо, — подумал он, — встреча будет носить сугубо частный характер».
Сейбр остановил машину перед навесом над центральным входом и выбрался в благоуханный полдень. Он сразу же застегнул свой пиджак от Барберри и направился по вымощенной булыжником дорожке к schmetterlinghaus — Дому бабочек, просторной оранжерее из стекла и стали, расположившейся в сотне ярдов к югу от главного здания шато. Выкрашенное в зеленый цвет, со стенами из сотен панелей венгерского стекла, это внушительное сооружение девятнадцатого века органично вписалось в лесистый рельеф парка и стало местом обитания сотен экзотических растений. Но главными хозяевами здесь были тысячи бабочек, свободно порхающих под прозрачными сводами оранжереи.
