Я вспомнил слова Таминека в австралийском ресторанчике: «Придется нам найти этому парню работу в Entronics».
Интересная идея.
Я сохранил объявление о вакансии как новое сообщение в папке «Входящие» своего почтового ящика.
Я нервничал, ожидая звонка Брайана Борга и, чтобы немного успокоиться, решил слегка размяться. Прогулялся по коридору и заглянул к Филу Рифкину, инженеру по техническому маркетингу, чтобы договориться об организации демонстрации техники, которую я планировал провести через несколько дней.
Фил Рифкин был классическим ботаником, гением аудио- и видеотехники, лучшим экспертом в нашем подразделении. Инженер по образованию, он знал как свои пять пальцев абсолютно все жидкокристаллические проекторы, мониторы и плазменные панели Entronics. Он обеспечивал техническую поддержку менеджеров по продажам, отвечал на наши глупые вопросы, обучал нас всем техническим новинкам и обеспечивал исправность техники для демонстраций. Иногда он выезжал на презентацию вместе с менеджером по продажам, если тот не знал досконально, как работает тот или иной продукт, или если предстояла встреча с особо важным клиентом. Фил был также нашей горячей линией, отвечая на те вопросы клиентов, на которые мы не могли ответить сами.
Рифкин работал в длинной узкой комнате без окон, которую мы называли «Лабораторией плазмы», хоть она и была предназначена не только для плазменных панелей. Стены комнаты были сплошь покрыты плазменными и жидкокристаллическими панелями. Пол представлял собой сплошной клубок проводов, кабелей и больших бобин, о которые все вечно спотыкались.
Я постучал в дверь лаборатории. Он открыл так быстро, словно ждал именно меня.
– Привет, Джейсон.
– Привет, Фил. На утро в пятницу в Ревире я запланировал демонстрацию сорокадвухдюймового МР5, – сказал я.
– И что? – он по-совиному моргнул.
Рифкин был невысоким, хлипким пареньком с огромной копной кудряшек, делавших его похожим на клоуна. Он носил очки в роговой оправе, а в одежде явно отдавал предпочтение белым рубашкам с короткими рукавами, кармашками спереди и большим воротником. График его работы был непостижим, он часто работал по ночам, а питался чипсами и шоколадными батончиками из торгового автомата.
Фил был абсолютно асоциален – к счастью, его работе это не мешало. В своем маленьком мире он был единовластным правителем, императором Плазменного королевства. Если вы имели несчастье не понравиться ему, для вас вовремя не оказывалось плазменной панели для демонстрации новому клиенту. Или он мог не успеть подготовить ее ко времени презентации. Таким ребятам лучше нравиться, и я искренне старался – я же не идиот.
– Ты не мог бы проверить, все кабели в порядке?
– Кабель для компонентного подключения, RGB или оба?
– Только компонентный.
– Обязательно перед показом дай панели несколько минут прогреться.
– Конечно. Как думаешь, ты сможешь сделать все предварительные настройки? Согласно высшим стандартам короля Рифкина?
Он пожал плечами – втайне был польщен, но попытался это скрыть. Он прошел в глубь комнаты и остановился перед сорокадвухдюймовой панелью, закрепленной на стене.
– Не знаю, здесь нет ничего особенного, – сказал он. – Просто поставь резкость на 50 %. Я обычно прибавляю красного и синего и приглушаю зеленый. Контрастность на 80 %, яркость – на 25 %. Насыщенность цвета – на 35 %.
– Понял.
– Обязательно покажи функцию увеличения изображения – наше масштабирование на порядок лучше, чем у любого другого производителя плазменных панелей. Гораздо четче. А для кого все это?
– Собачьи бега. Стадион в Ревире.
– И зачем ты тратишь на них свое время? Джейсон, это же всего лишь собачьи бега! Псы в погоне за механическим зайчиком?
– Даже злостные нарушители прав животных любят лицезреть гонку на хороших экранах. Спасибо. Ты сможешь подготовить и отправить для меня эту панель к восьми утра в пятницу?
– Джейсон, скажи, а это правда, что всем нам придется паковать манатки и перебираться в столицу ковбоев?
– Что-что?
– В Даллас. Ведь именно этим и пахнет в связи с поглощением Royal Meister?
Я покачал головой:
– По крайней мере мне пока никто об этом не сообщал.
– А никто и не скажет, разве не так? Мелким людишкам вроде нас никто ничего и не говорит. Мы всегда обо всем узнаем последними.
Как только я вернулся в офис, у меня тут же зазвонил телефон. Название Lockwood Hotels высветилось на определителе номера.
– Привет, Брайан, – сказал я.
– О, а вот и он, – как обычно, радостно прогремел Брайан, – ты смог достать билеты на игру Sox, правда?
– Я звонил по другому поводу, – начал я. – Мне бы хотелось вернуться к нашему предложению.
– Ну ты же знаешь, я делаю все, что в моих силах, – его голос неожиданно потерял живость. – Есть слишком много факторов, на которые я не в силах повлиять.
– Я все понимаю, – перебил я. Сердце застучало быстрее. – Знаю, что ты делаешь все возможное, чтобы наша сделка состоялась. И ты в курсе, что Entronics сможет предложить конкурентоспособную цену для любого разумного предложения.
– Несомненно.
Мне казалось, что стук моего сердца слышен собеседнику, во рту пересохло. Я схватил почти пустую бутылку минералки и залпом осушил ее. Вода была отвратительно теплой.
– Конечно, есть вещи, которых мы не делаем и делать никогда не будем, – начал я. – Как, например, твоя недавняя поездка с Мартой на Арубу.
Он молчал.
– Знаешь, – продолжал я, – очень трудно соревноваться с тем, что другие дают бесплатно.
Ни слова в ответ. В какой-то момент я даже подумал, что у нас проблема с телефонной линией.
Наконец Брайан сказал:
– Пожалуйста, пришли мне с курьером весь пакет документов. Я подпишу контракт и верну его тебе до конца дня в пятницу.
У меня перехватило дыхание.
– Брайан… спасибо – это просто класс.
– Никому об этом не говори, – почти прошептал он.
– Я искренне ценю, все что ты сделал…
– Я серьезно, – повторил он, и в его голосе засквозила враждебность. – Никому. Ни слова.
Телефон зазвонил снова. Частный звонок – скорее всего, это Кейт. Я поднял трубку.
– Вас вызывает космический корабль «Энтерпрайз», – торжественно произнес голос, который я тут же узнал.
– Грэм, – обрадовался я, – привет, дружище! Как дела?
– Джей! Где пропадаешь?
Грэм Рункель был эстетствующим наркоманом, жил в доме на центральной площади в Кэмбридже. Его квартира на первом этаже пропиталась стойким запахом марихуаны. Мы вместе ходили в школу в Вустере, и в свои бесшабашные молодые годы я иногда позволял себе купить у него пакетик марихуаны. В последние годы все реже и реже, но все-таки изредка заскакивал к нему – в Обитель зла, как он называл свою квартирку – забить косячок. Конечно же, Кейт осуждала мои походы к Грэму, считая их безответственным мальчишеством – и была права. Марихуана действительно может снести крышу. Например, пару лет назад Грэм отказался от подписки на журнал «High Times», пропагандирующий курение марихуаны, потому что искренне верил, что на самом деле его выпускает агентство по борьбе с наркотиками, чтобы завлечь и поймать в ловушку доверчивых простаков. Однажды после пары косяков он по секрету сообщил мне, что агентство по борьбе с наркотиками прикрепляет крошечный жучок в переплет журнала, а потом отслеживает их с помощью глобальной спутниковой системы.
Грэм обладал многими талантами. Он постоянно занимался перебором автомобильных двигателей, возился во дворе со своим «фольксвагеном-жуком» 1971 года выпуска. Работал он в музыкальном магазине, где продавались только старые виниловые пластинки. Грэм был страстным фанатом телесериала «Звездный путь», который считал вершиной киноискусства. Причем признавал он только несколько первых серий – и называл их «классикой», все же последние серии, по его мнению, были образцом безвкусия и мерзости. Он наизусть мог пересказать сюжет каждой серии и имена героев, даже тех, кто лишь мельком появился на экране. Однажды он признался мне, что его первой настоящей любовью была чернокожая красавица, игравшая в сериале бесстрашного лейтенанта Ухуру. Грэм часто бывал на слетах фан-клуба сериала, у него даже был кальян в виде миниатюрной копии флагмана сериала – космического корабля «Энтерпрайз».
Как и многие другие друзья моего детства, Грэм несколько раз сидел в тюрьме. По молодости, когда ему было чуть больше двадцати, он участвовал в нескольких взломах квартир и домов, чтобы расплатиться за партию марихуаны, и попался.
Я вполне мог бы стать таким же, как Грэм, если бы мои родители не были столь настойчивы в своем стремлении отправить меня учиться в колледж. Его родители считали, что колледж – это пустая трата денег, и отказались за него платить. Грэм разъярился и бросил школу за год до окончания.
