Что за идиоты лезут под шлагбаум перед движущимся поездом? Наверное, подростки резвились на украденных машинах. Машинист еще раз вздохнул, стараясь успокоиться. Затем, когда ритм сердца немного выровнялся, он взял микрофон и связался по рации с диспетчером.
— О, черт!
— А я ведь говорил, что нужно было подождать!
Трое мужчин, сидевших в «ауди», осматривали переезд, на котором они оставили лимузин. Бросив на подельников насмешливый взгляд, Нодон откинулся на спинку сиденья. В баре, пока Бергер и Годар обменивались непристойными шутками, он слушал местную радиостанцию. Если бы поезд сбил машину, об этом сообщили бы в новостях. Но диктор говорил о других событиях. Поэтому Нодон настоял на проверке, и его друзья согласились — просто для того, чтобы он заткнулся.
И Нодон оказался прав. Никакой аварии — ни поезда, сошедшего с рельсов, ни мертвого англичанина. Пустой «мерс» стоял в нескольких метрах от переезда, целый и невредимый, уж явно не сбитый несущимся поездом. Хуже того — лимузин уже осматривали жандармы. На его темном корпусе отражались синие огни мигалок двух патрульных полицейских машин, стоявших перед автомобилем и за ним.
— Черт бы их побрал! — выругался Бергер, сжимая руль.
— Ты же говорил, что копы не ездят по этой дороге! — рявкнул Годар. — Какого черта мы выбрали этот переезд?
— Я вас предупреждал, — напомнил Нодон с заднего сиденья.
— И что теперь?
— Парни, босс будет жутко недоволен.
— Позвони ему. Лучше все рассказать начистоту.
— Я не буду злить его. Сам позвони.
Полицейские осматривали место происшествия. Лучи фонарей метались в темноте. Рации шипели и трещали при каждом выходе в эфир.
— Эй, Жан Поль! — крикнул один из них, поднимая из грязи треснувшую переднюю решетку «ситроена». — Тут везде осколки фар.
— Машинист говорил о «двухлошаднике», — ответил другой.
— Куда он делся?
— Могу поспорить, застрял где-нибудь неподалеку. Антифриз почти вытек.
Другие два офицера изучали лимузин, просвечивая фонарями салон. Один из них заметил небольшой блестящий предмет, лежавший на полу салона. Он вытащил из кармана авторучку и поддел ею пустой патрон.
— Ну-ка, что это? Девятимиллиметровый.
Он понюхал патрон и почувствовал едкий запах кордита.
— Недавно отстрелян.
— Положи в пакет.
Второй полицейский нашел на сиденье визитную карточку и осветил ее фонариком.
— Какая-то иностранная фамилия.
— Что, по-твоему, здесь произошло?
— Кто его знает.
Через двадцать минут прибыл эвакуатор. Под кружение синих и оранжевых огней битый «мерседес» погрузили на платформу и увезли в участок. Полицейские машины сопровождали его — одна спереди, другая сзади. Железнодорожный переезд окутала безмолвная тьма.
Рим
Той ночью в дом Джузеппе Ферраро пришли два человека. Они увезли его из города и доставили на виллу эпохи Возрождения. Теперь эти двое мужчин вели его по лестнице к куполу главного корпуса. По дороге они обменялись лишь парой слов. Но им и не нужно было ничего говорить. Ферраро знал, что означало приглашение архиепископа. Когда он вошел в кабинет и дверь за ним закрылась, его колени начали дрожать. Просторную комнату освещал лишь свет луны, струившийся в окна, расположенные по периметру купола. Максимильяно Усберти стоял у стола в дальнем конце кабинета. Он медленно повернулся и посмотрел на Ферраро.
— Архиепископ, я все объясню.
Ферраро репетировал эту речь с прошлого вечера — с той минуты, когда ответил на звонок из Парижа. Он ожидал, что Усберти вызовет его, хотя и не так скоро. Джузеппе бормотал извинения. Да, он нанял идиотов, они опозорили его своим разгильдяйством. Однако он не виноват, что англичанин выжил. Бог свидетель, он сожалеет о провале операции, но такого больше не повторится.
Усберти вальяжно подошел к нему и поднял руку, остановив величавым жестом поток извинений.
— Мой дорогой Джузеппе, не нужно ничего объяснять, — сказал он, положив ладонь на плечо молодого помощника. — Мы все люди. И мы все совершаем ошибки. Бог простит.
Ферраро был поражен. Он не ожидал такого великодушия. Архиепископ подвел его к окну, освещенному полной луной.
— Какая чудесная ночь, — прошептал он. — Неправда ли, мой друг?
— Да, архиепископ. Она прекрасна.
— Разве эта красота не наполняет тебя счастьем и благодарностью за то, что ты живой?
— Наполняет, архиепископ.
— Это большая милость — жить на божьей земле.
Они стояли, глядя из окна на чернильно-черное ночное небо. Над холмами Рима под присмотром кристально яркой луны сияли миллионы звезд, и Млечный Путь выгибался дугой по галактике.
Через пару минут Ферраро робко спросил:
— Архиепископ, вы разрешите мне сейчас покинуть вас и позаботиться о делах в Париже?
Усберти похлопал его по плечу.
— Конечно, Джузеппе. Но прежде чем ты уйдешь, я хочу познакомить тебя с моим хорошим другом.
— Сочту за честь, архиепископ.
— Я позвал тебя сюда для встречи с ним. Его зовут Франко Боцца.
При этих словах Ферраро едва не упал в обморок.
— Боцца? Инквизитор?
Его сердце заколотилось, рот стал сухим, он почувствовал тошнотворную слабость.
— Я вижу, ты уже слышал о моем друге, — с усмешкой произнес Усберти. — Он даст тебе урок послушания.
— За что?! Архиепископ, я…
Ферраро упал на колени.
— Я умоляю вас…
Усберти вернулся к столу и нажал на кнопку звонка.
— Он ожидает тебя внизу.
Когда двое мужчин вывели кричавшего Ферраро из кабинета, архиепископ перекрестился и прошептал молитву за упокой его души.
— In nomine patris et filii et spiritus sancti, ego te absolvo…[11]
— Куда теперь? — спросила Роберта, когда вызванное такси подъехало к бару.
— Для начала вы можете вернуться домой, — ответил Бен.
— Вы шутите? Я не собираюсь возвращаться туда.
— Вы не могли бы назвать мне адрес вашего помощника?
— Зачем он вам понадобился? — спросила она, садясь в машину.
— Хочу расспросить его кое о чем.
— Тогда я поеду с вами. У меня тоже есть несколько вопросов к этому сукиному сыну.
— Вам лучше не ввязываться в такие дела, — сказал Бен.
Он вытащил бумажник и начал отчитывать банкноты.
— Что вы делаете? — спросила Роберта.
Он протянул ей деньги.
— Этого хватит, чтобы провести ночь в приличной гостинице, а завтра утром улететь домой в Штаты. Берите.
Она посмотрела на деньги, покачала головой и оттолкнула их.
— Послушайте, я втянута в это дело так же, как вы. И я хочу знать, что происходит, черт возьми! Пока у меня нет ни малейшего представления об этом.
Прежде чем он успел ответить, Роберта наклонилась к таксисту и назвала адрес в десятом округе Парижа. Водитель что-то пробормотал себе под нос, и машина тронулась.
Подъезжая к дому Мишеля, они увидели, что улица озарена мигающими синими огнями. У здания стояли несколько полицейских машин и карета «скорой помощи». У входа собралась толпа зевак. Бен попросил водителя такси подождать, и они с Робертой протиснулись сквозь толпу.
Люди из близлежащих баров собирались группами на тротуаре, указывая на что-то руками и прикрывая рты в преувеличенном ужасе. Бригада медиков неторопливо вывозила из здания носилки на колесах. Труп был прикрыт белой простыней. Там, где было лицо, из-под ткани проступало большое кровавое пятно. Медики погрузили носилки в машину «скорой помощи» и закрыли двери.
— Что тут случилось? — спросил Бен у молодого жандарма.
— Самоубийство, — немногословно ответил полицейский. — Соседи услышали выстрел и вызвали нас.
— Этого юношу звали Мишель Зарди? — поинтересовалась Роберта.
Она интуитивно поняла, что здесь произошло убийство.
— Вы знали его? — спросил полицейский. — Тогда вы должны пройти внутрь, мадемуазель. Возможно, шеф захочет расспросить вас о несчастном парне.
Роберта направилась к входной двери. Бен схватил ее за запястье.
— Нам лучше уйти, — сказал он. — Вы все равно уже ничего не измените.
Она вырвала руку и, пригнувшись под полицейской лентой, направилась по коридору во внутренний дворик.
— Я должна узнать, что там случилось.
Бен выругался и последовал за ней. Несколько полицейских толпились у входа в квартиру.
— Какое кровавое месиво, — произнес один из них. — Даже собственная мать не узнала его. Он снес себе почти все лицо.
Среди жандармов Роберта заметила толстого коротышку в гражданской одежде, который с важным видом отдавал приказы. Она подошла к нему, и офицер сразу закричал:
— Вы из газеты? Убирайтесь отсюда! Тут не на что смотреть.
— Вы здесь старший? — спросила Роберта. — Я доктор Роберта Райдер. Мишель был моим… — Она попыталась успокоиться. — Моим помощником. Это его тело вынесли отсюда?
