— Какое отношение вы имеете к моему делу?
— К какому вашему делу?
— Касающемуся исследований моего мужа.
Лицо Торвальдсена застыло.
— Я не припоминаю, чтобы вы проявляли хоть малейший интерес к работе Ларса, пока он был жив.
Малоун обратил внимание на слова «я не припоминаю». Значит, Торвальдсен очень много знал о Ларсе Нелле. Вопреки обыкновению, Стефани этого не заметила.
— Я не собираюсь обсуждать свою личную жизнь. Просто скажите мне, зачем вы купили эту книгу?
— Петер Хансен проинформировал меня о вашей заинтересованности. Он также сказал мне, что один человек хочет, чтобы вы получили эту книгу, но предварительно желает снять с нее копию. Он заплатил Хансену, чтобы тот обеспечил это.
— Он сказал кто? — спросила Стефани.
Торвальдсен отрицательно покачал головой.
— Хансен мертв, — сказал Малоун.
— Неудивительно. — В голосе Торвальдсена не послышалось эмоций.
Малоун рассказал ему, что произошло.
— Хансен был жаден, — промолвил датчанин. — Он считал, что эта книга очень ценная, поэтому хотел, чтобы я купил ее втайне. А потом он бы предложил ее второму человеку — за хорошие деньги.
— И вы согласились. Еще бы! С вашими гуманитарными наклонностями. — Стефани не собиралась давать ему послабления.
— Хансен и я имели много общих дел. Он объяснил мне, что происходит, и я предложил помочь. Я беспокоился, что в противном случае он обратится к кому-нибудь другому. Я тоже хотел, чтобы книга досталась вам, поэтому согласился на его условия, но при этом не собирался отдавать книгу Хансену.
— Вы на самом деле думаете…
— Как вам пирог? — перебил ее Торвальдсен.
Малоун понял, что его друг пытается сохранить контроль над разговором, и ответил с набитым ртом:
— Великолепен.
— Вернемся к делу, — потребовала Стефани. — Какую правду я должна узнать?
— Ваш муж и я были близкими друзьями.
Лицо Стефани потемнело от негодования.
— Ларе мне ни разу не говорил об этом.
— Принимая во внимание ваши отношения, это понятно. Кроме того, в его профессии, как и в вашей, есть свои секреты.
Малоун прикончил кусок пирога и наблюдал, как Стефани обдумывает эти слова.
— Вы лжете, — наконец заявила она.
— Я могу показать вам нашу переписку. Мы с Ларсом часто общались. У нас было общее дело. Я финансировал его первоначальные изыскания и помогал, когда ему приходилось туго. Я заплатил за его дом в Ренн-ле-Шато и был рад помочь.
— Черт бы тебя побрал! Отдай мне эту книгу.
— Сначала вы должны выслушать то, что я скажу.
— Ну так поторопитесь.
— Первая книга Ларса имела оглушительный успех. Несколько миллионов экземпляров было продано по всему миру. Следующие его книги были не так успешны, но тоже продавались достаточно хорошо, чтобы позволить ему продолжить изыскания. Ларс думал, что противоположная точка зрения будет способствовать популярности легенды о Ренн-ле-Шато. Поэтому я финансировал нескольких авторов, чтобы они написали книги с критикой теории Ларса, анализируя его выводы и указывая на его заблуждения. Одна книга вызывала к жизни следующую, и так далее. Некоторые были хорошими, некоторые плохими. Я сам сделал несколько довольно неприятных публичных замечаний насчет Ларса.
Ее глаза горели возмущением.
— Вы спятили?
— Скандалы привлекают публику. И Ларс писал не для широкой аудитории, поэтому ему надо было делать себе рекламу. В конце концов эта история начала жить собственной жизнью. Ренн-ле-Шато стал весьма популярен. О нем снимают передачи, пишут статьи, в Интернете существует масса сайтов, посвященных исключительно его тайнам. Туристический бизнес стал основным в этом районе. И все это благодаря Ларсу.
Малоун знал, что Ренн-ле-Шато посвящены сотни книг. Только в его магазине этой теме были отведены несколько полок. Но он должен был предупредить Торвальдсена.
— Хенрик, сегодня погибли двое людей. Один прыгнул с Круглой башни, предварительно перерезав себе горло. Второго выбросили из окна. Это не похоже на рекламу.
— Думаю, что в Круглой башне ты лицом к лицу встретился с рыцарем-тамплиером.
— Я бы с удовольствием сказал, что ты спятил, но этот парень выкрикнул кое-что перед смертью: Beauseant.
Торвальдсен кивнул:
— Боевой клич тамплиеров. Когда отряд атакующих рыцарей кричал это слово, враги впадали в панику.
Малоун припомнил, что прочитал в книге:
— Орден тамплиеров был уничтожен в тысяча триста седьмом году. Сейчас их нет.
— Это не так, Коттон. Была предпринята попытка уничтожить орден, но Папа аннулировал свое решение. С тамплиеров было снято обвинение в ереси Шинонским указом. Клемент Пятый тайно издал эту буллу в тысяча триста восьмом году. Многие думали, что этот документ был утрачен, когда Наполеон разграбил Ватикан, но недавно его нашли. Нет, Ларс верил, что орден существует до сих пор. И я тоже верю.
— В книгах Ларса часто упоминались тамплиеры, — задумчиво произнес Малоун. — Но я не помню, чтобы он писал, что они еще существуют.
Торвальдсен кивнул:
— Он специально умалчивал об этом. Тамплиеры — противоречивые создания. Согласно обету — бедные, а в действительности богатые не только деньгами, но и знаниями. Погруженные в себя и при этом хорошо знающие мир. Монахи и воины. Не надо воспринимать их через призму романтики. Они были довольно жестоки.
— Как они могли сохраниться до сих пор в полной тайне? — поинтересовался Малоун.
— А как насекомое или животное живет в дебрях леса и никто не знает о его существовании? Ученые постоянно обнаруживают новые виды.
Достойный ответ, но неубедительный, подумал Малоун.
— Ну и к чему все это?
Торвальдсен откинулся в кресле:
— Ларс искал сокровище тамплиеров.
— Что?
— В начале своего царствования Филипп Четвертый обесценил французские деньги, чтобы стимулировать экономику. Эта мера была настолько непопулярной, что народ хотел убить его. Филипп бежал из дворца и нашел убежище у тамплиеров. Так он узнал о богатстве ордена. Годы спустя, когда король отчаянно нуждался в средствах, он решил обвинить орден в ереси. Если помните, в те времена имущество еретика отходило государству. Тем не менее после арестов тысяча триста седьмого года Филипп обнаружил, что не только парижская сокровищница, но все хранилища тамплиеров во Франции пусты. Ни унции тамплиерского золота так и не нашли.
— Ларс думал, что это сокровище скрыто в Ренн-ле-Шато? — спросил Малоун.
— Не обязательно именно здесь, но где-то в Лангедоке, — ответил Хенрик. — Для такого предположения есть много оснований. Но тамплиеры хорошо спрятали свою собственность.
— А какое отношение к этому имеет книга, которую ты сегодня купил? — поинтересовался Малоун.
— Эжен Штиблейн был мэром Фа, деревушки вблизи Ренн-ле-Шато. Он был очень образованным человеком, музыкантом и астрономом-любителем. Он сначала написал путеводитель по этому району, а потом «Pierres Gravées du Languedoc» — «Покрытые надписями камни Лангедока». Особенная книга, описывающая надгробные плиты в Ренн-ле-Шато и его окрестностях. Странный интерес, конечно, но не такой уж необычный — юг Франции известен своими уникальными гробницами. В книге есть набросок надгробного камня, привлекшего особое внимание Штиблейна. Этот рисунок тем более важен, что самой плиты уже не существует.
— Покажи мне его, — попросил Малоун.
Торвальдсен поднялся из кресла и, тяжело ступая, направился к сервировочному столику. Он вернулся с книгой, купленной им на аукционе.
— Мне доставили ее час назад.
Малоун пролистал томик до отмеченной страницы и внимательно изучил рисунок.
— Ларс верил, что этот надгробный камень был ключом, указывавшим путь к сокровищу. Он охотился за этой книгой годами. Одна должна была находиться в Париже, так как Национальная библиотека хранит по экземпляру каждого издания, напечатанного во Франции. Но хотя книга включена в каталог, ее там нет.
— Ларс был единственным человеком, знавшим об этой книге? — спросил Малоун.
— Не знаю. Многие считают, что эта книга не сохранилась.
— Где был найден этот экземпляр?
— Я говорил с устроителями аукциона. Ее прежний владелец — инженер, строивший железную дорогу с юга Каркасона до Пиренеев. Он вышел в отставку в тысяча девятьсот двадцать седьмом году и умер в тысяча девятьсот сорок шестом. Книгу нашли в вещах его дочери, которая умерла недавно. Внук выставил ее на аукцион. Инженер интересовался Лангедоком, особенно Ренн-ле-Шато, и даже вел каталог надписей на могильных плитах.
Это объяснение не удовлетворило Малоуна.
— Кто же написал Стефани об аукционе?
